счет времени.
– Почти восемь тридцать, отец, давно пора ужинать. Предлагаю перекусить и повечерие устроить, пока за нами не явились.
На столике были выложены хлеб, сыр, нарезанное мясо, помидоры, петрушка и огурцы. Алекс сервировал две тарелочки, одну отдал монаху, налил им по стакану воды.
– Саша, – спросил монах, – а мой брат уже на Луне?
Александр посмотрел на часы:
– Он уже совсем скоро осуществит посадку, отец. Возможно, мы ее увидим.
По лицу Илариона расплылась мальчишеская улыбка.
– Как бы мне это понравилось. – Он поставил тарелочку на столик и ограничился глотком воды. – По правде говоря, слишком я возбужден, чтобы есть.
Он закрыл глаза и успокоил себя безмолвной молитвой. Пятница Великого поста, следует включить покаянные молитвы. В завершение он поблагодарил Бога за великую честь этого дня и помолился о здравии и успехе брата.
Священник снова открыл глаза, и тут же в дверь постучали. Она распахнулась. Двое поднялись из кресел, когда вошел человек в костюме, по виду сильный, источающий безошибочную властно-требовательную ауру. Александра он не удостоил и взглядом, а на иеромонахе задержался.
– Отец Иларион, я директор Челомей. Владимир Николаевич. Спасибо, что совершили такое дальнее путешествие. Ваше присутствие в ЦУПе для нас почетно.
Монах склонил голову, и высокая камилавка с клобуком увеличили размах этого движения.
– Рад сообщить, что ваш брат в безопасности на Луне.
У Илариона сердце упало: не удалось увидеть этот миг! Но он не подал виду.
– Вскоре вы получите возможность напрямую пообщаться с ним. Пройдемте со мной?
Монах кивнул и последовал за Челомеем, Александр замыкал группу. Они прошли по очередному длинному коридору, на сей раз с деревянными дверями в конце, где Челомей остановился, развернулся и официальным тоном возгласил:
– Приветствуем вас в Центре управления пилотируемыми космическими полетами.
Он повернул ручку, толкнул дверь и жестом пригласил монаха войти первым. Тот ответил:
– Спасибо.
И вошел в сердце советской космической программы.
Зал оказался значительно просторней, чем Иларион ожидал. Словно собор. Ряды пультов по левую руку, за каждой оператор, несмотря на поздний час, и широкое полукольцо зрительских мест справа, где сидели несколько человек. Из громкоговорителя периодически доносились отрывистые фразы на английском языке. Челомей подвел их к зрительским местам и попросил монаха сесть.
– Пожалуйста, устраивайтесь поудобнее, отец. Очень скоро вы поговорите со своим братом.
Он согнул палец, показав переводчику следовать за ним, развернулся и быстро прошел за центральное рабочее место. Иларион сел и принялся рассматривать свое удивительное окружение.
В передней части зала господствовал большой темный экран, на который была выведена карта Земли с несколькими цифровыми часами над ней. Врезка показывала зернистую телекартинку того, что, как догадался Иларион, было поверхностью Луны. Ряды пультов ниже экрана светились зеленым, подчеркивая силуэты операторов. Он заметил директора Челомея и Александра в центре ряда: те негромко о чем-то общались. Челомей жестикулировал, сжав одну руку в кулак и водя кончиком пальца другой вокруг нее. Переводчик кивнул и вернулся к Илариону:
– Отец, настало время поговорить с вашим братом. К сожалению, радиоканал ограничен, и он не сможет ответить. Но, несомненно, услышит вас. Директор Челомей полагает, что после долгого и опасного путешествия ваш голос придаст ему уверенности и сил перед тем, как он ступит на поверхность Луны.
Монах разочарованно сморщил лоб:
– Он не сумеет со мной поговорить?
Алекс едва заметно качнул головой.
– Луна очень далека, отец, а он на американском корабле, это дополнительно осложняет связь. Привилегия редкая, с трудом возможная технически. – Александр повернулся и указал на телеэкран: – Вы видите его корабль вон там? Металлический блестящий паук на поверхности Луны.
Иларион внимательно пригляделся к далекому сияющему изображению глазами, ослабевшими от десятков лет чтения при плохом свете. Отражающий свет объект у горизонта был едва различим. Внезапно его охватили сомнения: зачем он проделал весь этот путь?
– Вы готовы, отец? – Александр вырвал его из мрачных дум. – Какой чудесной неожиданностью это станет!
Монах вздохнул, распрямил плечи под рясой и кивнул:
– Я готов.
* * *
Я сделал это! Триумф, охвативший Чада, был подобен огню. Он даже сквозь многослойный скафандр почувствовал эрекцию. Развернулся к Светлане:
– Мы на месте!
Она резко отвернулась и посмотрела наружу: под напряженным взглядом Чада ей сделалось неловко. Не самый приятный человек. Но очень умелый пилот. Она украдкой опустила руку и ощупала угловатый металлический предмет, который переложила в набедренный карман скафандра – просто на всякий случай.
Пыль вокруг корабля осела быстрей, чем Светлане думалось. Наверно, потому, что воздуха нет. Она едва заметно покачалась на пальцах ног в объемистом скафандре. Пониженная сила тяжести казалась странно непривычной после недель в невесомости. Она чувствовала себя неуклюжей.
Взгляд ее вернулся к Луноходу, очерченному на черном фоне горизонта ярким солнечным светом. Чад тоже туда посмотрел и ткнул пальцем:
– Луноход!
Выговор правильный, гортанный звук «х» прозвучал вполне привычно для ее ушей. Кто тебя научил этому слову?
Она опять повернулась к иллюминатору, заметив, как на поверхности Луны что-то сверкает. И осознала, что серебристый аппарат окружают цепочки следов колес, тянущиеся вдаль. Они тут времени зря не теряли.
Голос Каза нарушил ее мысли:
– «Бульдог», вам будет приятно услышать, что мы опросили зал и вам разрешают остаться на время T-1.
Все инженеры ЦУПа проверили состояние систем и поручились, что можно остаться на Луне как минимум на время первого витка «Персьюта» высоко наверху.
С «Персьюта» прозвучал голос Майкла:
– Приятно слышать. Вы там побудьте немного, а я хоть ноги вытяну. Наконец-то все это пространство мое…
Светлана слушала переговоры Чада с Хьюстоном, наблюдая, как пилот, очевидно, проверяет давление и щелкает переключателями. Он протянул руку назад и отстегнул что-то за ее спиной, вытащив водяной пистолет на шланге. Вставил его через адаптер в свой шлем, повернул красный вентиль и сделал глубокий глоток. Отсоединив, предложил ей, и она воспроизвела его действия, с благодарностью напившись: раньше и не замечала, какую жажду вызывает сухой кислород, которым дышишь в скафандре. Она вернула шланг на место и уложила его.
– Сенк ю, – сказала она. Чад проигнорировал это, сосредоточившись на сеансе работы с Хьюстоном. Она снова посмотрела наружу.
Почему они сели так близко от Лунохода? Во время брифинга переводчик сказал, что выход на Луну состоится только однажды, значит, высадка здесь отражает основную цель миссии. Однако смерть астронавта и появление Светланы вынудили существенно отклониться от первоначальных планов. Как связан новый план с ее пребыванием тут? Светлана уже поняла, что, хоть она и не имеет опыта работы с американским оборудованием, Чада не рискнули бы послать на поверхность одного: если бы он упал или скафандр начал капризничать, некому
