могла поклясться, что первый слышанный ими голос принадлежал директору Челомею. Как он вышел с ними на связь и почему ответить не получилось?
Этот астронавт, он кто, разведчик? Если да, то почему ему угрожают, стращают судьбой брата?
Считай, что это просто еще одно ЧП, приказала она себе. Я летчица-испытатель, блин! Что я об этом вообще знаю? Как мне действовать?
Она задумалась над устройством аппаратуры связи, представила себе, какие действия нужно было предпринять для вмешательства в ее работу. Покосилась через иллюминатор над головой на Землю, убеждаясь, что Россия обращена в их сторону, – так и было, вращение планеты как раз уносило ее прочь, во тьму. Она поняла, что Москву можно слушать, но отвечать напрямую нельзя, иначе американцы подслушают.
Найденное решение небольшой задачи успокоило ее. Создало впечатление некоторого контроля.
Но как так вышло, что Чад по-русски говорит? Его в Америке обучали? Маловероятно, учитывая, что у него набожный русский брат есть, который зовет его Юрием.
Чад продолжал ее игнорировать, держаться как ни в чем не бывало; он отстегнулся и начал методично проверять снаряжение для лунной прогулки. Ясно было, что никаких пояснений он не даст. Значит, нужно самой соображать. Не выдав при этом секретов Челомея и придумав, как выполнить то, о чем главный конструктор попросил только что. Светлана отстегнулась сама и стала оглядывать непривычный посадочный модуль, прикидывая варианты дальнейших действий.
Придется рассчитывать на этого астронавта. Но как она была права, что не доверяла ему!
* * *
Каз потягивал кофе. Годы полетов на истребителях в ранге пилота-испытателя приучили его замечать мельчайшие, незначительные на первый взгляд отклонения от рутинной процедуры или ожидаемого хода вещей. Почему снова прозвучал двойной щелчок? Майкл за Луной, значит, это не он микрофон теребил. Звук исходил с «Бульдога» на поверхности. Может, космонавтка пытается привлечь их внимание? Советы применяют сигнал двойным щелчком? А если это Чад, то зачем он так делает?
Он прищурился, увлажняя глаз; кондиционированный воздух был так сух, что у него веко прилипало. Поморгав для очистки, он взглянул на таймер: два часа до разгерметизации. Совет безопасности соберется вскоре после этого. Он отставил кружку с кофе и вернулся к летному заданию. Забудь пока про эти щелчки. Нужно подготовиться.
Он поднял взгляд на Дж. У., проходившего мимо на пути к пульту руководителя полета, и встал прислушаться. Дж. У. заговорил тихо, так, чтобы слышали только они двое:
– Несколько минут назад по причинам, которым я не нашел внятного объяснения, у Чада и Светланы одновременно подскочил пульс. Как если бы произошло нечто, поразившее их обоих. В особенности ее: сто сорок ударов в минуту. Но, если верить графику и перекрестным проверкам по другим пультам, они просто там стояли, проверяли связь и щелкали переключателями.
Джин глубоко затянулся сигаретой, размышляя, и загасил ее в полной окурков пепельнице на пульте:
– Возможно, шлемы с трудом снимали?
Дж. У. покачал головой:
– Мы сравнивали с предыдущими полетами – не сходится. К тому же это случилось одновременно. Как будто оба внезапно увидели или услышали нечто совсем неожиданное. – Он помолчал. – Мы услышали кашель космонавтки, но Чад нам сообщил о нем.
Джин поднял с пульта свою копию летного задания, провел пальцем в пятнах от никотина по графику, ничего не обнаружил. Посмотрел на Каза:
– Мысли есть?
– Я не собирался было упоминать, но… в то же самое время я услышал двойной щелчок. Я предположил, что кто-то из них задел тумблер.
Джин помедлил, размышляя.
– А что у них сейчас с пульсом, док?
– У нее выше, чем раньше, но в пределах допустимого. У Чада в норме.
– А что бы ты посоветовал?
– Пока ничего, руководитель. Причина, скорее всего, в чем-то простом. Но происшествие неординарное, и я подумал, что вам стоит знать.
Дж. У. посмотрел на Каза, вопросительно подняв брови. Каз пожал плечами. Происшествие недостаточно серьезное, чтобы встревожиться, да и в любом случае информации недостаточно, чтобы отреагировать.
Джин принял решение:
– Спасибо, док. Продолжай внимательно следить за ними, а за космонавткой в особенности. Как только выйдут, мы должны быть готовы немедленно вернуть ее, если тебе что-то не понравится. Я не хочу, чтобы кто-нибудь из них превысил допустимую нагрузку на систему охлаждения скафандра.
45
«Бульдог»
Одеваться в скафандры для выхода на Луну, деля пространство модуля с трупом Люка, было неудобно. Пока Чад доставал необходимое снаряжение предмет за предметом, общаясь с Хьюстоном, ему постоянно приходилось сдвигать объемистый скафандр с мертвецом внутри. Ну хоть пониженная сила тяжести в одну шестую земной облегчала задачу.
И все это время он чувствовал, как Светлана наблюдает за ним – лицо ее хранило напряженное и настороженное выражение. Он периодически подавал ей что-нибудь и жестами показывал, как поступить – в какой карман положить или на какой участок скафандра прикрепить.
– Объясни по-русски! – потребовала она.
Он проигнорировал. Сама сможет догадаться, а он ни в коем случае не позволит ей обрести преимущество. Контроль важнее всего.
Когда настало время подбирать инструменты, он сделал паузу и поразмыслил. Светлана видела Люка с болторезом на «Алмазе», она знает, что Чад не случайно опустил «Бульдога» рядом с советским ровером. Она явно уже прикинула хрен к носу и, не исключено, отважится на какую-то глупость. Он решил оставить болторез в кладовой, пока не найдется способ незаметно извлечь его наружу, не встревожив ее.
Чад методично проверил громоздкие ранцы. Во время лунной прогулки система жизнеобеспечения будет ограничена ими, связующей пуповины с материнским кораблем паре не видать. Закончив, он попросил Светлану помочь ему нацепить свой и затем помог ей впрячься в другой.
– Хьюстон, мы влезли в ПСЖО, и я как раз собираюсь проверять сантехнику, так что, уж не обессудьте, займите меня болтовней.
Совершенно прозаическое наименование: ПСЖО – портативная система жизнеобеспечения.
– Да, Чад. Мы с тобой на странице 2–6, давай начнем с кислородных шлангов. – Каз зачитывал пункты летного задания, а Чад подтверждал каждый и перепроверял функциональность.
Голос переводчика вмешался по-русски:
– Светлана, как слышите Хьюстон?
Чад щелкнул кнопкой ее микрофона, чтобы Светлана могла ответить.
– Слышу вас хорошо, а вы меня?
– И Хьюстон слышит вас хорошо. Поставьте нас в известность, если у вас появятся вопросы.
Услышав русскую речь, Светлана наконец потеряла самообладание. Ухватила Чада за плечо и крутанула так, что они оказались лицом к лицу:
– Кончай дурить! Твой брат говорил, что тебя зовут Юрий! Ты говоришь по-русски. Зачем придуриваешься?
Она буквально захлебывалась русскими словами.
Чад вывернулся из ее хватки, прищурился, глядя на нее с притворным недоумением:
– О чем ты
