— Не думайте об этом сейчас. Огненный Цветок. Просто принимайте это. А теперь идите! — Засмеявшись, Лис похлопал ее по попке, прикрытой платьем из оленьей кожи, и поднял затвор типи, чтобы выпустить Мэдди и впустить внутрь чистый воздух.
Стояли теплые дни, и вторая половина дня обещала быть жаркой. Подул легкий ветерок, и Лис снова лег и закрыл глаза.
Скоро они тронутся в обратный путь, и эти минуты безмятежного покоя кончатся навсегда.
Женщины подбрасывали в костер ветки зеленых деревьев, чтобы дымом отгонять москитов. Запах этого дыма смешивался с другими запахами жизни, к которым Мэдди постепенно привыкла, живя среди лакота. Сегодня в поселке продолжали заготавливать пищу, которая сохранится до тех дней, когда поселок тронется с места, поэтому повсюду стоял запах варящегося мяса и капающего на угли жира. Теплый ветерок доносил запахи гниющих отбросов из-за ряда ив и огромного стада пони, пасущихся в высокой траве близ деревни. Откуда-то доносился аромат кофе, присланного в подарок Стивеном Эвери, а когда они с Сильной подошли к ручью, Мэдди своим чувствительным носом уловила чистый аромат мяты. Оглядевшись вокруг, она увидела яркие цветы крапивы, росшей вдоль берега, появившиеся только вчера. Все эти запахи великолепно сочетались друг с другом: запахи земли, животных и этих людей, относящихся с почтением к дарам природы.
На опушке рощи, где освещение было лучше, чем в другом месте, Сильная и Мэдди повстречались с Женским Платьем. Винтке сидел на бревне, рисуя на сыром полотне, укрепленном на иве, силуэт журавля. Он поприветствовал обеих женщин улыбкой и продолжил свою работу.
Поблизости жена Безумного Коня, Черная Шаль, сидя в тени деревьев, кормила кусочками груши старого Одного Мокасина.
Сильная объяснила, что Один Мокасин болен с тех пор, как медведь гризли нанес ему тяжелые увечья, и иногда в жару теряет сознание.
Дети лениво брызгались в ручье или просто лежали в воде: было слишком жарко, чтобы двигаться! Даже собаки спокойно лежали в тени. Именно здесь Сильная и Мэдди нашли наконец Улыбку Солнца, безразлично сидящую, опершись на ствол дерева, в окружении дремлющих собак.
Мэдди попятилась назад, одолеваемая сомнениями, но Сильная схватила ее за руку и потянула вперед. Собаки нехотя поднялись и перешли подальше, очистив пространство вокруг Улыбки Солнца.
— Она грязная, — шепнула Мэдди Сильной, приблизившись настолько, чтобы понять, что дурной запах исходил скорее от ее сестры, а не от собак.
Сильная пронзительно посмотрела на нее.
— Улыбка Солнца знает много слов на твоем языке, — предупредила она.
Рассматривая Улыбку Солнца, Мэдди никак не могла поверить, что это ее сестра. И впрямь, даже животные были отзывчивее, чем это грязное, опустившееся существо, с безжизненным взглядом.
Жалость, которую ранее испытывала Мэдди к Улыбке Солнца, сменилась ужасом, как только она узнала, что это и есть ее сестра.
Когда Сильная, улыбаясь, опустилась перед молодой вдовой на колени и успокаивающе что-то заговорила на языке лакота, Мэдди подумала: «Не тем предполагалось обернуться этому приключению! Как я привезу эту сумасшедшую дикарку домой, к отцу?»
Наконец Улыбка Солнца взглянула на Сильную, сфокусировав на ней взгляд, полный глубокой боли, после чего отвернулась и что-то тихо простонала себе под нос.
— Что ты ей сказала? — спросила Мэдди. — Она потому так ведет себя, что не хочет иметь со мной ничего общего?
— Я сказала ей, что она очень страдает и что Меткий Стрелок не хотел бы, чтобы она так себя мучила. Я сказала, что ей пора вернуться к жизни.
Видя тревогу на лице Мэдди, Сильная добавила:
— Теперь я расскажу ей немного о тебе, и ты сможешь поговорить с ней, а я попытаюсь перевести ей твои слова на язык лакота, чтобы мы были уверены в том, что она поняла нас.
У Мэдди часто забилось сердце, когда Сильная взяла за руку Улыбку Солнца и стала нашептывать ей какие-то нежные фразы. Улыбка Солнца неподвижно смотрела в пространство с минуту, Сильная ждала, а у Мэдди перехватило дыхание. Вдова медленно фыркнула и посмотрела на Сильную, которая кивнула ей в подтверждение своих слов. Мадлен не была готова к волне захлестнувших ее эмоций, когда Улыбка Солнца подняла голову и посмотрела на нее. Она буквально лишилась присутствия духа, видя пристально смотрящие на нее глаза отца на очень чуждом лице женщины лакота.
На какой-то момент в глазах Улыбки Солнца, прекрасных серых глазах, промелькнули и ум, и чувствительность, и удивление, но тотчас же они снова стали пустыми. Мэдди не знала, что делать. Ничто в прошлом не подготовило ее к такой ситуации. Ей захотелось вежливо попрощаться и убежать, но Сильная взяла ее за руку и вложила ее в грязные дальцы Улыбки Солнца.
— Сестры, — сказала Сильная с окончательным кивком я заговорила с Улыбкой Солнца на их языке.
— Что ты теперь ей говоришь? — встревоженно спросила Мэдди. — Я хочу знать, что ты собираешься ей сказать, чтобы решить, следует ли тебе говорить это. Я имею в виду, знаешь… — Щеки Мэдди залились краской.
— Ты не можешь изменить правду. Огненный Цветок! Я говорила твоей сестре только правду. По-моему, она знает о своем отце. Желтая Птичка была из тех женщин, которые не скрывают правды, и мы всегда знали, что Улыбка Солнца немного отличается от нас, она светлее.
Сильная замолчала.
— Итак, я говорю имя вашего отца?
Мэдди услышала, как имя ее отца соскакивает с губ Сильной монотонными словами, и невольно, как эхо, повторила:
— Стивен Эвери. Наш отец.
Снова этот короткий, острый взгляд Улыбки Солнца, как луч солнечного света, пробившийся сквозь грозовые облака.
Мэдди была возбуждена, но всем своим существом противилась правде. Эта дурно пахнущая девушка в лохмотьях ничего общего не имела с сестрой, образ которой нарисовала ее фантазия.
Однако пребывание в лагере лакота изменило Мэдди, и теперь, ради приличия, она сумела подавить свои истинные чувства.
Она вытащила бархатную тряпочку, развернула ее и вынула золотой медальон.
— Это медальон моей матери, — дрожащим голосом объяснила она. Улыбка Солнца опять отвернулась, несома ненно пытаясь вернуться в собственный мир, но Мэдди была настроена решительно. Трясущимися пальцами она открыла медальон.
— Улыбка Солнца, посмотри, пожалуйста. Это Стивен Эвери, наш отец!
Улыбка Солнца медленно отодвинулась, пристально глядя на кору дерева, а не на дагерротип. Он был сделан много лет назад, вероятно в то время, когда родилась Улыбка Солнца. На нем был изображен бледный, серьезный молодой человек с вьющимися темными волосами, лучистыми глазами и в тугом белом воротничке.
