Я лежал, не шевелясь, прикрыв рукой глаза. За окнами, где-то в совершенно ином мире, радостно пели птицы, не ведавшие печали, и даже подступавшая осень не пугала их. Сколько длилось это мое странное полузабытье?.. Когда я снова открыл глаза и посмотрел на потолок, потоки солнечного света все так же изливались на него, а гомон птиц не смолкал в саду. Но теперь в эту птичью разноголосицу влился еще один звук, - настойчивое мерное попискивание. Зуммер! Именно из-за него я очнулся. Я приподнялся на локте. Так и есть, розовый огонек вызова мигает на передней панели визиофона. Быстро поднявшись, я включил обратную связь.
Экран вспыхнул почти сразу, углубляя изображение стереопроекции, озаряя просторное помещение, на широких окнах которого колыхались прозрачные зеленые занавеси. Я очень хорошо знал эту комнату.
Влад Стив встал передо мной во весь свой рост так, если бы он находился не за несколько кварталов отсюда, а в соседней комнате. Признаться, я совсем не ожидал увидеть своего начальника именно сейчас.
- А я уже не рассчитывал застать тебя дома! - произнес он спокойным бесцветным голосом, уперев в меня пристальный взгляд.
- Я, кажется, немного задремал... Наверное, не слышал вызова.
- Завидую твоей выдержке! - так же спокойно сказал Стив. - Ты можешь еще спать?
Мне показалось, он усмехнулся. Что это с ним? Ведь совсем недавно он как будто сочувствовал мне. Я хотел, было ответить ему, но запнулся на полуслове. "Все правильно! Все так и должно быть!" - подумал я и опустил глаза.
- Что у тебя произошло с моей дочерью? - Стив не сводил с меня пристального взора. Голос его звучал звенящими металлическими нотками. - Юли ничего не говорит мне, но когда она вернулась от тебя, на ней лица не было. Что ты ей сказал?
Я молчал. Стив жег меня суровым взглядом из-под сдвинутых бровей.
- Ты рассказал ей о случившемся?
- Да... Она была потрясена.
- Не удивительно! - темные глаза моего начальника все еще изучали мое лицо. - Но я хорошо знаю свою дочь. Одно только это известие так не сломило бы ее. Было что-то еще?
Я посмотрел на него.
- Да. Я сказал ей, что мы должны расстаться... Так будет лучше...
- Лучше для кого? - Стив внимательно смотрел на меня.
- Для нас обоих... и, прежде всего для нее.
Я снова опустил голову, ожидая суровых слов в ответ, но Влад Стив неожиданно тяжело вздохнул, и печально произнес:
- Эх, Максим, Максим! Хочешь поступить справедливо, а поступаешь жестоко. Кому нужна такая справедливость?
Он помолчал, затем заговорил снова:
- Пойми, мне совсем не безразлична твоя судьба, как и судьба моей дочери. Если ваши чувства действительно настоящие, то, как ты можешь так говорить? Полюбив ее, ты взял на себя ответственность за ее судьбу, - ответственность за живого человека! Сейчас не идет разговор о том, кто этот человек: моя дочь, или кто-то другой. Я понимаю тебя. Ты подавлен произошедшим, мечешься, не зная, как правильно поступить, и поступаешь неверно. Тебе кажется, что весь мир видит в тебе врага, но это не так! Мальчик мой! Послушай меня, человека прожившего сложную жизнь, человека, который знает, что такое быть ответственным за других людей, и какой это тяжкий груз. Не каждый может достойно нести его на своих плечах, и слабого он раздавит... и не только его одного. Ты уже понял это.
В его словах мне вновь послышался упрек, напоминание о случившемся в Монастырском ущелье. Ведь именно я не смог выдержать испытание властью, возложенной на меня, погубив жизни доверившихся мне товарищей. И вот я смят, раздавлен, уничтожен! И хотя Влад Стив вовсе не упрекал меня в этом, его слова я воспринял именно как упрек. От этого на душе стало совсем гадко и невыносимо. Как же так? Ведь не о себе я сейчас думаю! Не хочу я, чтобы Юли страдала из-за меня! Как же он этого не понимает, мудрый мой начальник, которому я всегда верил с полуслова?
- Конечно же! Конечно, я ответственен за Юли! Именно поэтому я не хочу, чтобы мой позор лег и на нее. Я не хочу ломать ей жизнь ради каких-то иллюзий!
- "Иллюзий"? - Стив невесело усмехнулся. - Любовь ты называешь иллюзиями?
Я замолчал, отвернулся в сторону.
- Значит, ты заботишься о Юли, даже не спросив, нужна ли ей такая забота? Не хочешь жертвовать моей дочерью ради вашей любви, которую называешь "какими-то иллюзиями"?.. А может, и не было у тебя этой любви?
Я быстро посмотрел на него. Его слова больно задели меня, разбередив кровоточащую рану на сердце.
- Я люблю вашу дочь! - твердо сказал я. - Люблю всем сердцем и душой, и готов в любую минуту отдать за нее жизнь!.. Но мы должны расстаться... Для себя я все решил.
Глаза Стива стали печальными.
- Ты говоришь, что решил для себя, значит, решил и для нее! А согласна ли она с твоим решением? Ведь если ты любишь ее, а она любит тебя, то вместе вы неделимое целое, где каждый не может существовать без другого. Тогда решая за себя, ты решаешь и за Юли!
- Как все просто! - грустно усмехнулся я.
- Вовсе нет, Максим! Вовсе нет! - печально ответил Стив. - Такова наша жизнь: твоя, моя, сотен, тысяч таких, как мы с тобой. А жизнь не бывает простой никогда!
Он замолчал, глядя куда-то поверх моей головы, словно оценивая сказанное. Затем, снова остановил на мне свой взгляд.
- Что же ты намерен делать дальше?
- Я не могу оставаться на Земле... это невозможно для меня... и вы должны меня понять! Если мне позволят, я улечу в какую-нибудь отдаленную колонию Трудового Братства, где никто и никогда не узнает обо мне.
- Улетишь с Земли? - задумчиво повторил Стив. - От кого ты хочешь бежать, Максим? - Он прямо взглянул мне в глаза. - От себя?.. От людей, окружающих тебя?.. От общества, вырастившего и воспитавшего тебя?.. Или ото всех сразу?.. А как же Юли? Что будет с ней? Ты подумал об этом?
- Не знаю...
- Неужели ты можешь так легко бросить ее? Это же будет предательством с твоей стороны!
- У меня нет другого выхода! - упрямо сказал я.
- Как ты не прав, Максим! Не прав и жесток! - сокрушенно покачал головой Влад Стив.
- Поймите же, я не имею права делить с ней свой позор и горе! Это не справедливо!
- Имеешь! Если ты любишь ее, то имеешь такое право! - твердо сказал он. - Сынок! Прошу тебя, подумай еще раз обо всем. Может быть, тогда ты поймешь, что можно поступить иначе... Я не стану препятствовать тебе. Скажу только одно: сломать свою судьбу легко, так же, как и разбить сосуд любви, но вот склеить его будет очень сложно.
Он замолчал, и мне показалось, что в глазах его блеснули слезы. Ошеломленный, я хотел, было сказать ему что-нибудь еще, но экран погас, оставив меня одного.
Какое-то время я стоял у визиофона в странном оцепенении. Разговор со Стивом спутал и без того путаные мысли. Очнувшись, я подошел к окну, слегка нажал крохотный рычажок в стене - рама бесшумно повернулась на горизонтальной оси. Порывы свежего ветра ворвались в комнату, обдали лицо бодрящей волной, растрепали волосы. Взметнулись испуганными белыми птицами прозрачные занавеси на окне. В саду, вторя ветру, мерно кивали тонкие ветви сирени, на клумбах трепетали и вздрагивали бутоны роз и георгин. При виде их мне вспомнилось совсем недавнее время, когда вот так же пышно цвели розы на клумбах в Садах Любви, и робкий вечерний ветерок разносил вокруг пьянящий аромат. Мы брели, обнявшись с Юли сквозь цветочные заросли, совершенно одни, не зная печалей и забот. Нам казалось, что весь мир создан только для нас двоих...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
