и окончательности. Не знаю, как у кого, а у меня внутри было чувство, похожее на ожидание какой-то болезненной медицинской процедуры — такой, что ни за что не хочешь проходить, но деться от нее некуда — ну только в тысячу раз сильнее. Сидишь, трясешься на спине бодро рысящего сквозь лес метаморфа и осознаешь, что произойдет все невероятно быстро и сам путь займет больше времени, нежели атака. Долгий бой нам не светит. Или мы ломаем оборону и врываемся сразу, или отступаем и валим, если не погибаем на месте. Проще простого. Вот только с каждым километром, оставленным позади, все сложнее скрывать, что мои зубы уже едва не лязгают от нарастающей нервозности, и моей, и прилетающей от Крорра, который заморачивается не только из-за собственных моральных дилемм, но еще и парится насчет по-прежнему шокировано тихой Ингины. Я внесла предложение ей остаться на скрытых подступах к цитадели, там же, где мы планировали спрятать до времени Рамоса, Веро и Хильду, но она с мрачным видом отказалась и даже огрызнулась на попытавшегося настаивать Бронзового.
Где-то половина оборотней присоединилась к нам, остальные же остались с Хардом встречать ликторов. Где и с кем те самые призрачные шакалы, которых упоминал Мак-Грегор, я понятия не имела, ни разу увидеть их мне так и не удалось. Впрочем, мало понятно, чем могли нам пригодиться эти животные, учитывая, что цитадель, по описанию Крорра, каменный монолит, попасть в который можно только по воздуху. Были еще и входы внизу, точно как в той крепости, где мы тренировались поначалу с кадетами, но они открывались исключительно изнутри, извне их никак не вскрыть.
Едва начало светать, когда мы достигли края леса. Дальше начиналась неширокая зона кустарника и молодых деревьев, что резко обрывалась в ониксовую пустыню. Все, последняя черта. И топтаться у нее даже недолго мы себе не можем позволить, ведь нас могут засечь, и тогда сопротивление будет яростнее и потеряется весь эффект неожиданности.
— Итак, в идеале вы все по земле должны преодолеть полосу пустыни как раз к тому моменту, как мы ворвемся в цитадель и напрямую проломимся к запирающим механизмам нижних ворот, чтобы открыть их для вас, — сухо напомнил всем Киан, выглядя таким непривычно повзрослевшим, что ли. — Напоминаю: мы стараемся не убивать противника без крайней необходимости. Ликторы — крепкие ребята, так что вырубаем, не стесняемся, но не добиваем. Есть несогласные?
Тишина была ему ответом. Если таковые и были, то предпочли промолчать.
Бывшие кадеты стали устраиваться в самых густых зарослях, готовясь к ожиданию. Теперь они сами за себя. Если нас ждет успех — за ними вернемся, если нет — им придется решить, как жить дальше, не говоря уже о том, что перенести ломку от исчезновения Камня, которая закончится неизвестно как.
Крорр оттащил Ингину в сторонку и что-то шепотом настойчиво и эмоционально внушал ей, но девушка только непрерывно отрицательно качала головой на все им сказанное. Ясно, последняя акция по недопущению ее вмешательства в бой терпит фиаско.
— Как бы я хотел сейчас быть на месте дракона, — тихо произнес Киан над моим ухом, обняв со спины.
— Почему? — спросила, разворачиваясь в кольце его рук и утыкаясь в шею лицом. Боги там, провидение, силы вселенной — неважно, кто и что, умоляю, сделайте так, чтобы это не в последний раз.
— Потому что у него есть право и возможность просить свою женщину не лезть в драку, а у меня нет, — со вздохом ответил мой виверн. — Потому что, когда станет горячо, именно он будет тем, кто станет хранить твою жизнь, а я должен буду болтаться где-то на периферии.
Да, это мы решили сразу, что лететь мне придется к цели на драконе. Бой — вещь непредсказуемая, и потерять нам контакт или испытывать прочность связи расстоянием в его процессе — откровенное безумие. Блин, я хочу просто закрыть глаза и притвориться, что все сон, что стоит проснуться, и опять буду где-нибудь на лежбище из шкур в недрах гигантского дерева-убежища, а рядом сопит голый Мак-Грегор, и все, что нам нужно, — проснуться, добыть поесть и опять погрузиться друг в друга. Пожалуйста, пусть случится чудо и хоть одно мое желание в этой жизни станет реальностью, хотя бы за то, что ничего прежде ни разу не сбывалось! Случайное везение, отчего нет-то? С каждым придурком в этом мире такое хоть раз да приключается, почему не со мной?
— Эх, так и не свезло нам устроить жаркую ночь перед битвой, — хмыкнула я, стремясь увести нас от столь болезненной темы неизбежности и пряча собственную панику. — Не по-киношному вышло, там всегда главгеры отчаянно и горячо трахаются перед часом Икс. Правда, я всегда задавалась вопросом, как они потом не чувствуют себя как сонные мухи после целой-то ночи постельной эквилибристики, потому что ну реально, глупость же — вот так напрягаться…
Я заткнулась, неожиданно поняв, что по-дурацки тараторю какую-то хрень, а голос ломается, оттого что горло перехватывает, а глаза жжет от выступающей влаги.
— Это все адреналин, детка, — ответил на мой бред Мак-Грегор сипло, и я увидела, как его кадык дернулся перед моими глазами, когда он сжал мою талию и затылок так, словно хотел втиснуть внутрь себя, спрятать где-то там, за ребрами. Я и сама желала того же, цеплялась и вжималась в него, запрещая себе разреветься. Я не трепетная девица, провожающая своего мужчину в бой и поливающая дорогу слезами, я иду вместе с ним и раскисать не имею права.
— Скоро совсем рассветет, — вмешалась в наши обнимашки, больше напоминающие усилия прорасти друг в друга, полукровка. — Пора.
Позади нее стоял Бронзовый, темнее тучи, пялясь в сторону, где перевертыши сбрасывали свои туники и перекидывались в громадных зверей — некую жутковатую помесь волка и медведя — просто горы сплошных мускулов и густой темной шерсти.
— Дракон, береги мою женщину так же хорошо, как я собираюсь беречь твою, — глядя исподлобья, приказал Мак-Грегор, и Крорр сухо кивнул ему, сжимая челюсти так сильно, будто боялся — расцепи он их, и из его рта польется море того, чему сейчас не время и не место. — Уходим сразу резко вверх, опускаемся прямо над цитаделью — так попасть в нас будет в разы тяжелее, чем при горизонтальном подлете. Ты готова, детка?
Не знаю, как к такому можно было и правда оказаться готовой. Даже если все это время только к тому и шло, и без конца держать это в разуме.
— Люблю тебя, — не оборачиваясь, обронила я и, запихнув
