– Мы идти впереди солнце, – чавкая рыбьим мясом, заявила Айха.
– Она говорит, что мы выйдем перед рассветом, – невольно перевел Хаста.
– Нам следует поспешить, – чуть слышно произнес Ширам. – Ингри отстали, но могут догнать нас. Сейчас я уже не смогу вступить с ними в бой.
– Нет, – помотала головой Айха. – Сейчас Айхо спать. Утром идти, догонять своих. Они идти шаг-шаг, мы идти шаг-шаг-шаг-шаг…
– Она имеет в виду…
– Я понял.
В голосе Ширама звякнул привычный металл.
– Она хочет догонять мохначей. Но нам совсем в другую сторону.
– Мы догонять. Туда идти. Здесь стоять – умирать. Плохая земля – злые аары, большие черви…
– О чем она?
– Не знаю, – покачал головой Хаста и повернулся к встревоженной мохначихе. – Какие еще черви?
– Там – большие черви! – Она ткнула пальцем в землю. – Много есть! Совсем плохой земля!
– Переведи ей, – вмешался Аюр, – что, если она доставит нас в Аратту, может просить любую награду. Мой отец щедр! Я прикажу накрыть Айхо вышитой попоной и украшу его золотом и драгоценными камнями. Я и ее наряжу как настоящую женщину!
Последние слова жрец не стал переводить.
– Нет, – насупилась Айха. – Домой ходить. Потом ходить-ходить-идти Аратта…
– О чем она? – поинтересовался царевич.
Хаста почесал в затылке.
– Говорит, что будет догонять своих. Потом ее народ будет кочевать от пастбища к пастбищу и когда-нибудь дойдет до Аратты.
– Когда это будет? – процедил Ширам.
Мохначиха задумчиво уставилась на саарсана и махнула рукой.
– Будет! Один время трав, два время трав… Когда прийти.
– У них нет счета времени, – развел руками Хаста.
– Нет, – отрезал Ширам. – Мы должны идти в Аратту. И чем скорее, тем лучше.
– Похоже, у нас нет выбора, – заметил жрец.
– Но я должен быть в столице! – воскликнул Аюр, удивленный тем, что это напоминающее женщину существо не слышит его щедрых посулов. И верно ли он понял, что она предлагает ему несколько лет кочевать с мохначами? Что за ерунда?
– Аюр прав, – поддержал его Ширам. – Наследник престола должен как можно скорее вернуться ко двору. Мы и так слишком задержались. Исчезновение последнего выжившего сына государя непременно вызовет смуту.
– Вряд ли Айху интересует судьба династии, – устало сказал Хаста. – Она твердо желает идти на север, к своим. А мамонт никого, кроме нее, не послушает.
– Так уговори ее!
– Как?!
Ширам не ответил, лишь закрыл глаза.
– Думаю, нам действительно стоит идти с ней, – продолжал жрец. – Возможно, когда мохначи соединятся, я смогу повернуть их в сторону Аратты.
– По моему, ты сам в это не веришь, – отозвался царевич.
– Да, светозарный. Но я приложу все силы. Полагаю, что пеший переход в Аратту – без шатра, без припасов и теплой одежды, почти без оружия, да еще и с раненым – нам не под силу. Доверимся воле богов и отправимся на север. А потом, когда Ширам встанет на ноги, я попытаюсь…
– Мы пойдем в Аратту, – перебил его накх. – С мамонтом или без него, с тобой или без тебя. Я и Аюр.
– Как ты пойдешь? Ты же не стоишь на ногах! – возмутился жрец.
– Хорошо, ты прав.
На скулах саарсана вздулись желваки.
– Да, я вряд ли сейчас далеко уйду. Значит, я не смог выполнить приказ…
Его рука скользнула к бедру, и в свете костра блеснул клинок метательного ножа.
– Что ты задумал? – отпрянув, воскликнул Хаста.
– Не беспокойся. Я не могу пережить такой позор. Я стал для вас обузой. А без меня вы сможете дойти. Но пообещай, что вы пойдете в Аратту и ты будешь заботиться о царевиче как о сыне и наследнике престола… Пообещай, или мой дух будет являться к тебе каждую ночь!
Ширам воткнул кинжал рукоятью в землю.
– Постой! – закричал жрец.
– Не смей! – подхватил Аюр, кидаясь к накху. Он хлестнул по клинку прутом с насаженной рыбой, сбивая его наземь.
– Я повелеваю тебе жить!
– Постой, – вновь повторил Хаста, уже значительно тише. – Айха, отойдем. Мне нужно с тобой переговорить.
Они ушли в темень. Вскоре оттуда послышались негодующие возгласы мохначихи, затем они смолкли. Потом до слуха Аюра и Ширама донеслось какое-то довольное урчание.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Чем они там занимаются? – ухмыльнулся царевич.
Очень скоро жрец с дикаркой вернулись к костру. Лицо Айхи расплывалось в широкой счастливой улыбке. У Хасты же вид был задумчивый и невеселый.
– Мы отправляемся в Аратту, – сухо объявил он. – Прямо сейчас.
Ингри разочарованно обшаривали место последней стоянки арьяльцев. За исключением скромной посуды, одеял, дорожных плащей и пустого ящика из-под снадобий жреца, взять было нечего.
– Я же говорил! Говорил вам! – кричал сородичам Учай, потрясая дареным кинжалом. – Надо было преследовать их сразу! Мы бы их быстро догнали! Мамонт – не рыба, чтобы вечно сидеть в воде! Бросайте утварь – мы еще успеем…
На его плечо опустилась тяжелая рука одного из охотников.
– Чего орешь? Мы все здесь, все слышим.
– Нам следует поспешить! Враг уходит, а мы тут миски пересчитываем…
– Надо возвращаться, Учай.
– Разве мы закончили наше дело? Разве убили тех, кто надругался над святилищем? Кто плюнул в протянутую руку дружбы? Куда нам возвращаться?
– Домой, Учай. Мы в чужой земле. Здесь кочуют мохряки. Они не любят чужаков… Ночью мы их напугали, но теперь они могут вернуться – и тогда нам не поздоровится.
– А если придет войско Арьялы? – взвился вождь. – Думаешь, это доставит тебе больше радости? А твоей сестре, матери?
– Они не придут. Мы показали им, каково оно – враждовать с нами.
– Кому ты показал – Шираму? Может, все было наоборот?
Учай оглянулся. Сородичи молча стояли вокруг, слушая их спор.
– Что уставились? Нужно идти вперед!
Среди ингри послышался глухой ропот.
– Чужаки пешком через Холодную Спину не пойдут – стало быть, отправятся кочевать с мохряками, – резонно возразил старший из охотников. – Но их жрец хитер. Он может натравить мохряков на нас. Надо уходить.
– Да что ж ты заладил?!
Охотник не ответил, просто махнул рукой, призывая сородичей, и направился в сторону заката. Ингри шли за ним понуро и устало, отводя взгляды от Учая. Их дальний поход, по сути, закончился провалом, и все, что им хотелось, – поскорее оказаться под защитой родных лесов.
«Когда-нибудь они все пожалеют об этом, – скрежеща зубами от ярости, думал сын Толмая. – Они не понимают, что их ждет. Глупцы! Мне нужно войско, всецело послушное моему слову. А эти… – Он поглядел вслед бредущим сородичам. – Если арьяльцы вернутся, то судьба этих недоумков поможет мне собрать настоящее войско».
От этой мысли у него на сердце стало легче. Учай чуть заметно ухмыльнулся и крикнул вслед:
– Ладно, я иду с вами!
Следующим утром задул ветер с севера. Студеный, пронизывающий, он гнал низкие облака куда-то в южные земли. Может, там они и прольются благодатными дождями – но теперь они только бросали на равнины серую тень, погружая в уныние души солнцелюбивых ариев. Свистел ветер, травы стелились по земле. С самого рассвета Господь Солнце ни разу не явил своего лика, даже краем огненного ока из-за туч не глянул.
Только белый мамонт все так же бодро и размеренно двигался через травяное море. Айха, не выказывая и намека на усталость, весело шагала рядом. После ночного разговора с Хастой мохначиху было прямо не узнать. Она только что не напевала на ходу – и это вдали от своих ненаглядных родичей! Любопытный Аюр уже несколько раз приступал к Хасте с расспросами, но ничего не добился. Тогда царевич расположился с луком в руках в задней части шатра и принялся высматривать погоню. Но степи были пустынны, и мысли юноши невольно обратились в сторону дома.
Да уж, вряд ли хоть одну Охоту Силы когда-либо ожидали подобные испытания! Из семи десятков домой возвращались всего трое. Но зато он дважды побывал в настоящем бою и убил трех, а может, и четырех, врагов! А сколько неизведанных земель открыто, сколько встречено страшных и невиданных зверей! Эх, где сейчас чучело волчьего секача? Вдвойне обидно, что ингри отняли его добычу и отцу показать нечего. А рассказать, так не поверят…
