— В чем дело, Маярт? Что-то не так?
— Странно, — задумчиво ответил ийет, — у Его Высочества вырисовывается просто потрясающая энергетика! Я бы сказал, невероятная! Если бы было возможным снять проклятие, это было бы…, - он пощелкал пальцами от избытка чувств, пытаясь подобрать слова, — Это был бы один из самых сильных демонов за всю историю. Никак не слабее Вас, — герцог мысленно присвистнул, — Я могу предположить, что принца прокляла не мать, а кто-то из близких родственников. Такое впечатление, что мальчика что-то охраняет, и это очень похоже на материнскую любовь.
— Тогда я ничего не могу понять, — честно признался Сантилли, — Зачем проклинать, тем более ангелу?
— Видите ли, милорд, рождение полукровки проходит очень тяжело. Зачастую ребенок гибнет во время родов вместе с матерью.
— Да, но почему? — по-прежнему ничего не понимал герцог.
— А потому, Ваша Светлость, что мы очень разные по своей природе. Раньше, когда были войны между нами, демоны захватывали и силой брали светлых женщин, ребенок был нежеланным, поэтому погибал. Выжившие жили не долго, максимум несколько лет, потому что мать, не хотевшая его рождения и измученная трудными родами, желала ему только смерти. В этом случае все с точностью до наоборот.
— Вы хотите сказать, что родители Ласа любили друг друга?
— Мать так точно любила отца. Мальчика проклял кто-то близкий к ней, тот, кто не выдержал ее мучений, потому что она была ему очень дорога.
Задача усложнялась. Кто ж в здравом уме согласиться признаться в таком? Дьявол! Ну почему бы не проклясть папочку, ребенок-то причем?
Ночью Санти проснулся, как от толчка. Полежал, прислушиваясь и стараясь понять, что его разбудило. Но тишина была обычной ночной тишиной. Рядом тихо дышал Ласти. Сантилли поправил на нем покрывало. Давно пора перестать опекать принца, не маленький уже. Вырастет эгоистом. Герцог усмехнулся. Но от привычек избавиться очень трудно. Самый сильный демон. Да, а крылья расправить не может, хотя небо любит до безумия. Стоп! Самый сильный демон! Боги! Страж! Долго до Вас доходит, Ваша Светлость! Да уж, то ни одного, то хоть пруд ими пруди, этими стражами. И кто? Вот ведь демоны ада!
Лас заворочался, приподнялся на локте.
— Что не спишь? — а голос ясный, тоже размышлял?
— Да вот думу думаю, — Санти привычно положил руку под голову.
— Ты о Стражах? — уже понял и, наверняка, раньше его.
— Ну, тебе-то это вообще не грозит, принцесса, — с легкой иронией сказал ашурт.
— Почему не грозит? Мне нравится быть мужчиной, — не обиделся и не смутился принц.
— Потому что большой и злобный? — герцогу стало интересно. Нет, действительно, что взбрело Ласу, вернее, девчонке в голову так радикально поменять свою жизнь? Замуж ей, видите ли, не хотелось за него! Можно же было что-то другое придумать. Самое смешное, что они все-таки встретились и теперь вместе. Что это? Судьба? Но Сантилли нравилось то, что в итоге получилось из худосочного мальчишки.
Он поймал себя на этой мысли и представил, что не было бы рядом сейчас друга, не было бы этих тридцати лет, бессонных ночей, упрямого йёвалли раз за разом поднимающегося с пола тренировочного зала, на который он падал с каждым днем все меньше и меньше. Никто бы сердито не сжимал губы, когда из его рук выбивали меч. Никто бы так старательно не разучивал аккорды, дуя на нежные пальцы, пережатые струнами гитары. Никто бы, молча, не злился, когда не хватало сил, чтобы натянуть тетиву лука. Некому бы было язвить. Некого бы было любить. Ничего бы не было. Никогда. Никого. Пустота.
— Не только. Просто нравится. Меня всегда тянуло на приключения. Знаешь простор, ветер в лицо, свобода, друзья и так далее, — принц попытался заглянуть в лицо Сантилли. Понимает или нет?
— Драки, выпивка, да, уж, свободы хоть ложкой ешь, — герцог ответил Ласайенте веселым взглядом, — Мог и женщиной найти себе неслабое развлечение на свою голову.
— Ты не понимаешь! — с досадой произнес тот, мотнув головой.
— Куда уж мне, тупому мужлану! — усмехнулся Его Светлость.
— Да ну тебя! — Лас ткнул его в бок, — Это так здорово, ты не представляешь! — слова прозвучали несколько комично по отношению к ашурту.
Санти весело усмехнулся:
— Надо как-нибудь попробовать.
Ночью ашурту, как назло, снился Таамир. Он пристально, не отрываясь, смотрел на него и беззвучно звал, звал, звал, манил к себе, не давая покоя и отдыха. Герцог хотел проснуться и не мог. Утром он встал весь вымотанный, но вида постарался не показывать, чтобы зря не беспокоить Ласайенту, списав все на трудный насыщенный день и разговор с Маяртом. По правде, он и сну не придал особого значения. Мало ли какая дрянь приснится!
На следующий день Лас атаковал мага просьбой рассказать о тенях, хранителях и их стражах. Все-таки созрел. Бедный Маярт. Санти ему почти сочувствовал: принц умел быть въедливым, задавая сотню вопросов, уточняя самые незначительные детали, возвращаясь снова и снова к заинтересовавшей его теме, пока не докапывался до самой ее сути. Герцог подумал, что получил передышку. Еще один наивный, а, кажется, чему-то должен был научиться за эти годы.
Начать с того, что у ийет иногда рождались дети с даром равновесия, как говорили сами маги. Это всегда были близнецы, мальчик и девочка. Девочка и была хранителем мира. Будущей императрицей. Магом необычайных редких способностей. Мальчик по силе немного уступал ей и был ее защитником, тенью, до тех пор, пока сестра не находила себе мужа, способного его заменить.
— Для чего вообще нужны эти хранители, если мы и так прекрасно без них обходимся уже двести лет? — горячился Ласайента.
О, как нам не хочется отдавать друга! Даже о себе не думает. Кто ж тебе порталы между закрытыми мирами открывать будет?
Они сидели в тенистой беседке, увитой виноградом. Ягоды еще не созрели и успешно прятались среди зеленых листьев, едва заметно выделяясь формой. На низеньком столике, вокруг которого они сидели на мягких подушках, стояли так надоевшие герцогу засахаренные фрукты и орешки, два хрустальных кувшина с вином и водой и такие же бокалы. Безумно дорогая здесь вещь. Сантилли поймал себя на мысли, то ему дико хочется посидеть за нормальным столом на нормальных стульях.
— Равновесие, мой молодой милорд, равновесие.
— То есть? — не понял Лас.
— Видите кувшин с водой? Мы распределяем воду каждому, кому глоток, кому больше. Как получится (маг разлил воду по бокалам каждому), потому что мы не знаем, кому сколько надо. Вся вода распределена. Упрощенно говоря, очень упрощенно, эти стаканы, — ийет обвел их рукой, — и есть наши миры или мы, смотря какой масштаб брать. Вода — это энергия, насыщающая их. А хранитель, в отличие от нас, распределяет ее так, чтобы сохранялось равновесие, то есть, чтобы энергии хватало всем.
