действительно ничего не знаете.
«Да, чёрт возьми! Ничего она не знает, иначе её реакция была бы совсем другой. И это значит, что сейчас она упечёт тебя в психушку в закрытое отделение для буйнопомешанных».
– Поверь, мне очень хочется тебя понять, – отозвалась психотётка, пока я выписывала кульбиты на тротуаре, оббегая редких прохожих и судорожно прижимая к уху телефон. – Я-то знаю, иногда очень сложно посвятить постороннего человека в то, что с тобой происходит, особенно если это нечто… неожиданное. Но чем больше ты мне расскажешь, тем лучше я смогу тебе помочь.
– Нет уж, спасибо большое, – дружелюбно ответил Квинн. – А вот череп у вас на полке выглядит так, будто ему не терпится с вами чем-то поделиться. Только посмотрите!
На несколько секунд воцарилась гробовая тишина. Я увидела кафе, которое находилось напротив клиники, и взяла курс прямо на него в надежде, что мама Квинна его там ждала.
Из телефона послышался истошный крик. Кричала психотётка. Что-то до смерти её напугало.
– Прекрати это немедленно! – сказала она, и её голос перестал быть слащавым. Теперь он дрожал. – Это ни капли не смешно.
– Я тут ни при чём, – ответил Квинн. – Сами посудите, неужели это возможно? – Он захихикал. – Ой, теперь он, кажется, над вами смеётся. Как вы думаете? Он так весело стучит зубами. Не волнуйтесь, я уверен, это он по-дружески.
– Не знаю, как ты это делаешь, но… А-а-а-а!!!
Когда я распахнула дверь кафе, психотётка перешла почти на ультразвуковые частоты.
Госпожа фон Аренсбург сидела за столиком с чашкой кофе в руке. Когда я ввалилась в зал, она чуть не поперхнулась от удивления:
– Матильда?! Что ты здесь делаешь?
– Пойдёмте со мной, это срочно! – пропыхтела я, переводя дыхание. – Эта психотерапевтка хочет убедить Квинна в том, что у него параноидальное расстройство личности!
– Что-что? – Госпожа фон Аренсбург вскочила со стула.
– Мы созванивались перед его встречей с госпожой Рас-Корак, и он, наверное, забыл отключить телефон, потому что я слышала всё, что она говорит ему во время встречи. Никакая это не терапия! Эта врач настоящая истеричка. Вот послушайте сами! – Я подняла над головой телефон, а психотётка в этот момент, как по заказу, выдала ещё один пронзительный писк.
– Только потому, что он хотел сидеть на диване, а не в инвалидной коляске, – подливала я масла в огонь. – До этого она пыталась убедить Квинна, что он никогда не выздоровеет. И что ему стоит выбросить из головы любую мечту о том, чтобы снова заниматься спортом, потому что остаток своей жизни он проведёт в этой инвалидной коляске.
«Если Квинн “действовал по ситуации”, то и я могла себе это позволить».
Госпожа фон Аренсбург отреагировала ровно так, как предполагал Квинн, – она зверски разозлилась. Швырнув на стол десятиевровую купюру, она схватила с вешалки куртку.
– Неужели это правда? – процедила она сквозь зубы, выбегая из кафе. – А ещё известный доктор!
Я трусила рядом с ней, пытаясь держать темп и одновременно прижимать телефон к уху, но это становилось всё сложнее, потому что психотётка орала уже так громко, что мне стало жалко свои барабанные перепонки.
– Череп не может летать! – кричала она, и я представила себе, как череп порхает сейчас по кабинету Раскоряки, так же как планеты из комнаты Квинна. – На помощь! О боже! Мои песочные часы! Что здесь происходит? Наверное, случилось землетрясение!
Квинн тихо посмеивался.
«Какие же у него железные нервы».
– Доктор Рас-Корак также сказала, чтобы он не обольщался: жизнь не обязательно должна быть похожа на мотивирующую цитату в календаре. – Я попыталась ещё сильнее разозлить госпожу фон Аренсбург. На тот случай, если санитары со шприцами уже ждали под дверью кабинета.
Мама Квинна ускорила шаг, затем мы друг за дружкой побежали по лестнице. Она распахнула дверь в приёмную так резко, что табличка с надписью «Принимаем только в частном порядке» чуть не грохнулась на пол. Теперь истеричный крик психотётки был отлично слышен даже безо всякого телефона, он раздавался из её кабинета. За полированным столом из цельного дерева сидела секретарша, она застыла в испуге так же, как и мужчина на стуле у стены, который, очевидно, ждал своей очереди.
Дверь открылась, и оттуда выскочила одетая в дорогой пиджак женщина средних лет. Её глаза за позолоченной оправой очков были широко раскрыты, они блестели сумасшедшим блеском.
– Помогите! Пальма! – кричала она. – Землетрясение! Землетрясение! Всем срочно покинуть здание!
Никто, кроме неё, не пошевелился. Психотётка пронеслась мимо нас и скрылась на лестнице.
– Она немного встревожена, – пробормотала секретарша, а следующий пациент беспомощно вздохнул.
– Квинн! – Госпожа фон Аренсбург тем временем забежала в кабинет. Я последовала за ней. К моему величайшему облегчению, никаких санитаров со шприцами здесь не было. Квинн сидел в своей коляске с искусственным черепом на коленях и широко улыбался.
– С тобой всё в порядке? – Его мама бросилась к Квинну и заключила его в объятия. – Что здесь произошло? Что она тебе наговорила? Матильда передала мне, что ей довелось услышать. Просто ужас какой-то.
Квинн успокаивающе похлопал маму по спине и подмигнул мне из-за её плеча.
– Всё отлично, мам, – сказал он. – Боюсь только, с психотерапией придётся подождать. Не знаю, какое именно травматическое переживание тому виной, но доктор Рас-Корак, кажется, страдает параноидальным расстройством личности. Только представь себе, она вообразила, что вот этот череп двигался сам по себе, а карликовая пальма и песочные часы летали по кабинету. Бедная доктор Рас-Корак, теперь ей самой придётся искать психотерапевта.
– Я даже представить себе не могла! – воскликнула госпожа фон Аренсбург.
* * *
По моим подсчётам, самый короткий путь до медицинского университета пролегал через городской парк, хотя сейчас это было не так критично, потому что благодаря импровизации Квинна мы выиграли минут двадцать, если не больше. Госпожа фон Аренсбург не выразила никакого недовольства, когда мы сообщили, что хотим немного пройтись. Она лишь раз десять поинтересовалась, как Квинн себя чувствует. Что мы собирались делать, она, к счастью, не спросила. Сейчас ей хотелось как можно быстрее попасть домой и разослать жалобы во все союзы психологов и психиатров, чтобы отпугнуть будущих пациентов. Секретаршу она предупредила, что, если госпожа Рас-Корак только осмелится выписать ей счёт, она тут же передаст его их семейному адвокату. Хотя, как сообщил мне Квинн, когда мы вышли на улицу, никакого адвоката у их семьи не было. Кажется, его мама тоже умела действовать по ситуации.
Госпожа Рас-Корак так и не вернулась. На улице её тоже видно не было. Может, она самым коротким путём побежала сдаваться в психиатрическую лечебницу, а может, сидела сейчас
