— Что за этими воротами?
— Это очень важное место, чар. Внутри заточен один из сильнейших духов Шангруна, который является важной частью оборонительной сети книгохранилища.
— Вот как?
Тобиус уже знал, что маги, построившие Шангрун, позаботились об его изрядной защищенности и автономности. Они собрали в книгохранилище многих духов, мелких демонов, всех, кто не нуждался в постоянном уходе и материальной пище. Эти сущности, вживленные в белые стены, дремлющие в заветных артефактах, постоянно охраняли наследие волшебников прошлого. Их привязывали к Шангруну чары разной силы, и, судя по тому, какие чары были вплетены в пузатые медные створки, внутри томился как минимум небольшой божок.
— Если желаете посмотреть на обитателя этой камеры, мы можем подняться на этаж выше, чар. Это по пути.
— Веди.
Этажом выше прямо в полу посреди небольшой круглой залы располагался купол из блестящего стекла с металлическими рамами. Под куполом маг увидел другую залу, тоже круглую, все поверхности в которой были сработаны из разнообразных плит серого камня, и по всем этим плитам тянулись линии, сплетенные из тысяч мелких значков, горящих магическим светом. Сложнейшие ритуалы и могущественнейшие чары из области спиритуалистики были использованы там, — и все это чтобы только заточить одного-единственного духа. Довольно крупного духа, нужно отметить, хотя для сущностей вне рамок материи размеры редко что-то значили.
Это порождение нематериального мира не походило ни на одно обычное живое существо. Развевающаяся грива лазурных, бирюзовых и пурпурных цветов обрамляла его уродливую морду, отдаленно походящую на львиную, но с двумя зубастыми пастями вместо одной. Из гривы по кругу росло десять одинаковых рук-лап с кривыми когтями, а сзади из нее произрастало длинное и гибкое тело, похожее на змеиное, покрытое бирюзовой чешуей; на конце хвоста широким веером сверкали, словно перья райской птицы, золотые молнии.
— Я видел это уже. Видел в одной из книг Шангруна. Ответь мне, это же… хуракан?
— Так и есть, чар. Это хуракан, дух, а у некоторых народов Палташского бассейна даже бог ураганов. Один из сильнейших духов, известных миру.
— Это ведь он поддерживает ураганный ветер вокруг книгохранилища?
— Так и есть, чар. Создатели Шангруна сотворили отменную ловушку. Совместив в ней принципы узилища и генератора. В природе хураканы дремлют большую часть года, а когда просыпаются, некоторое время творят свои бесчинства и вновь засыпают. Камера этого духа не только держит его здесь, но и постоянно питает силой. Не в тех количествах, чтобы он вырвался, но ему постоянно приходится сбрасывать излишки этой силы. По этой причине ураган поддерживается постоянно.
— Бессмыслица какая-то. Если камера фокусирует силу и напитывает хуракана ею до такой степени, что ему приходится постоянно сбрасывать излишки сил, то почему он не может напитаться силой для рывка на волю?
— Принцип кондитерского рожка, чар. Крем из такого рожка выдавливается тонкой струей сквозь узкое отверстие, при этом рожок постоянно находится под давлением, и без отверстия он легко лопнет. Только, в отличие от рожка, здесь «крем» не закончится никогда. Фактор давления создают сдерживающие чары камеры, они призваны как следует сдавливать узника, если его уровень силы превысит некоторый выверенный лимит.
— На словах все просто, но приемы воплощения всего этого в жизнь, если честно, заставляют меня хвататься за голову…
— Выпусти меня!
— Ох! Он разумен!
— Духи такого порядка обычно являются носителями разума.
— Очень даже необычно! Такие древние и сильные духи, наоборот, носят дикий характер неукротимой стихии…
— Выпусти меня, маг! Я не могу больше здесь быть! Вечность моего заточения невыносима! Дай мне волю! — продолжал просить дух. — Мне не место здесь! Сколько еще должны длиться мои муки?!
Как зверь, рожденный на воле, но посаженный в клетку, хуракан метался в своем узилище из стороны в сторону, неотрывно и умоляюще глядя на Тобиуса.
— Нет. — Волшебник остался тверд. — Там без тебя лучше. Всем лучше, когда одного из вас нет. К тому же не я тебя сюда посадил, и не мне тебя освобождать. Даже если бы я хотел, то не смог бы. Архивариус, веди дальше.
Хранитель Шангруна привел волшебника к ничем не примечательному месту — ряду столов, поставленных между двумя рядами книжных шкафов. Таким местам во дворце не было счету, и Тобиус прошел бы мимо, если бы столы не валялись на полу, среди разбросанных всюду книг и свитков. Вокруг лежали обрывки ткани, чужой посох и сумка с порванным ремешком.
— В последний раз я прослеживал присутствие чара в этом месте. Он исчез моментально. Когда я решил проверить, не существует ли угрозы его жизни, все было так, как есть сейчас. Часть этих книг является достоянием Шангруна, я не стал возвращать их на места, на случай если чар объявится. Но скоро они должны вернуться в свои стазис-поля для сохранности.
— Два года прошло?
— Да, чар.
— Два года.
— Да.
— Ты не возвращаешь книги на место, ожидая пропавшего два года назад волшебника.
— Да, чар.
— Великолепно. Кто-то недоложил логики в твой синтезированный разум, когда создавал его.
Тобиус исследовал место, покопался в обрывках потрепанной одежды, в частности, остатках старой синей мантии. Широкий кожаный ремень дорожной сумы был порван, что впечатляло, потому что сумка являлась неплохим артефактом, и разорвать ее просто так не смогли бы и два быка, тянущих в разные стороны. Посох был длинным и тонким, сработанным из отполированного эбенового дерева, набалдашника не имел, но на конце прямое древко изгибалось спиралью, охватывая продолговатый зеленый кристалл, судя по цвету и энергетической вибрации — горный кухилит. Тобиус осторожно прикоснулся к артефакту, ожидая чего угодно: волшебники крайне ревностно относились к собственному инструментарию, особенно к атрибутам власти, так что, без спросу прикоснувшись к чужому посоху, можно было как минимум лишиться руки. В посохе слабо мерцало около десятка заклинаний, и он не стремился оттяпать чужаку пальцы. Оставив артефакт, Тобиус перешел к чужой книге заклинаний. Процесс исследования этого артефакта представлялся еще более опасной авантюрой. Серый магистр знал об этом не понаслышке, так как сам напичкал собственную книгу таким количеством хитрых ловушек, что даже архимаги удивились бы.
— Судя по состоянию посоха и ореолу магии вокруг книги, их хозяин все еще жив, но находится где-то очень, очень далеко. Или же на грани смерти. Два года…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
