* * *
Очередное пробуждение было еще неприятнее предыдущего. Во-первых, куда сильнее болела голова, во-вторых, в придачу к ней болело всё тело, в-третьих – вместо душной и неудобной, но всё-таки воздухо/светопроницаемой бурки, на этот раз всё наглухо перекрывал грязный мешок. Ах да, ещё и зверски затекли стянутые за спиной руки.
Марат замер и прислушался, насколько уж позволяла мешковина. Ничего. Куда делись нохчи? Вряд ли бы они ушли, не проконтролировав пленника. Все погибли? Эх, хотелось бы верить, конечно, но…
А это что? Кажется, кто-то застонал неподалёку. И снова тишина. Надо на что-то решаться.
В молодости Марат пару раз на спор перекидывал скованные за спиной наручниками руки вперёд, но, попробовав сделать это сейчас, быстро убедился, что та чудесная пора давно миновала. Хотя, день, прямо скажем, не задался – не факт, что после такого он и лет десять назад справился бы. Ладно, тогда сначала освободить голову и осмотреться.
Мешок, к счастью, был просто накинут, а не завязан под подбородком, так что, охая, пережидая приступы дурноты и матерясь сквозь зубы, за несколько попыток Валеев смог, шаркая головой по камням, стащить осточертевшую тряпку.
Он лежал на твёрдой, щебнистой, поросшей редкими колючками земле, в нескольких метрах от опрокинутого на бок пикапа. Вокруг были беспорядочно разбросаны тела троих чеченцев, составлявших ему компанию в кузове. Марат со злорадным удовлетворением отметил кровавый след, тянущийся за младшим – тот явно умер не сразу и, перед тем как сдохнуть, пытался куда-то ползти. А́дама и здоровяка, сидевших в кабине, не было видно. Надо бы проверить, но сначала руки.
Собрав все силы, Марат поднялся – голова тут же закружилась, тело повело в сторону, а левое бедро прострелила острая боль. На ногах он, тем не менее, удержался. Что там ещё… блять! Штанина на ляжке обильно пропиталась начавшей подсыхать кровью, более тщательное изучение явило взору на удивление аккуратную, с полногтя размером дырку в ткани и, очевидно, ноге. Кровило уже умеренно, но болело сильно, так что на длинный переход можно не надеяться, равно как и на бег. Что такое не везёт, и как с ним бороться.
Освободившийся пленник попытался сплюнуть пересохшим ртом, не смог, нашарил глазами полторашку с водой неподалёку и мысленно жадно к ней присосался. В реале пока не получалось – сначала надо что-то сделать с руками. Кстати, интересно – до аварии ссать хотелось так, что хоть плачь, а теперь…
Блять. Осмотрев себя повнимательнее и сделав очередное неприятное открытие, Марат тяжело вздохнул. Ладно, всё равно никого нет поблизости. Не обосрался, и то хорошо. На этой животрепещущей ноте он медленно обошёл машину сзади.
Ага, картина более-менее ясна. Две неглубоких воронки, видимо, неизвестный пилот шарахнул НАРами, но они легли чуток в стороне. Внедорожник не перевернуло взрывной волной, как ему сначала показалось – машина потеряла управление и на скорости врезалась в здоровенный булыжник на обочине грунтовки. Вон как колесо выворотило. Почему так случилось, тоже ясно – сказать, что джип похож на решето, было бы преувеличением, но осколков «тачанка» хапанула явно прилично. Марату просто повезло, что он лежал на полу – основная часть смертоносных железяк прошла выше. Так, ладно, хватит пока отвлечённых размышлений, надо делом заняться.
Найти острый кусок рваного металла, торчащий из пробитого осколками кузова, труда не составило, а вот медленно и аккуратно, не режа руки, наощупь перепилить об него пластиковый хомут – составило, и ещё какого. Сделать это бесшумно не получилось, и тот, кто стонал в кабине, услышал и отреагировал – знакомый голос произнёс несколько фраз на чеченском с просящей интонацией.
Освободив руки, Марат подобрал валяющийся на земле автомат, наскоро проверил его и, как положено, «нарезая пирог», обошёл джип спереди.
Лобовое стекло вынесла туша здоровяка, безжизненно валяющаяся тут же. Судя по количеству крови, мучался он недолго, если вообще. Хотелось, конечно, верить, что «вообще», ну да ладно. А вот шрамолицый А́дам был вполне себе жив, хоть и не сказать, что здоров – правую руку чеченца намертво зажало между дверью опрокинувшегося внедорожника и грунтом, а кисть левой, которой он бессильно пытался поднять пистолет, раздробил осколок.
– Брат! – черные глаза-окатыши на окровавленном лице блестели смесью злости, боли, страха и надежды. – Хорошо, что ты жив!
– Угу. – согласился Марат, стараясь осмотреться, не выпуская при этом чечена из поля зрения. – Хорошо. Сам-то как?
Вполуха слушая сбивчиво тараторящего А́дама, он сложил в голове картинку. Примерно в сотне метров от места аварии начиналось неглубокое, но узкое ущелье, вскоре переходящее в настоящую мешанину скал, оврагов, каменных осыпей и расщелин. Понятно, куда спешили чеченцы – если не машина, то уж люди там от самолёта точно спрячутся. Ещё бы полминуты, и… но не повезло. Им. А ему повезло, хоть и цыганским счастьем.
– …помоги, к нашим надо выйти, тут недалеко. Они и сами нас найдут, наверное, скоро. Братом мне будешь родным, Аллахом клянусь!..
– Ща, ща помогу. – кивнул Марат, шаря глазами по земле. Ага, вот. – Погоди секунду, ахи́.
Он поднял с земли подходящий булыжник и, пересиливая боль, потянулся к зажатому в мышеловке чеченцу.
– Брат! Ты что?! Мы же мусульмане! Я тебе Аллахом клянусь, родителями своими клянусь – братом мне будешь, всё для тебя сделаю!..
Прочувствованная речь оборвалась неприятным звуком острого каменного выступа, входящего в висок. Убедившись, что дело сделано, Марат аккуратно развернул голову обмякшего нохчи и подложил под неё тот самый камень. На беглый взгляд сойдёт, а экспертизу тут вряд ли кто-то будет проводить. Хорошо бы, конечно, поджечь машину, тогда и камень бы не понадобился, но слишком уж приметно. Так, кстати… ага, вот они.
Изъяв у почившего А́дама свои (и Артура) деньги, он вернулся к полторашке, наконец-то удалил жажду, после чего обессилено присел на валяющуюся на земле «запаску» от джипа и принялся размышлять.
На место происшествия рано или поздно кто-то выйдет. По идее, первыми это должны были сделать товарищи удачливого пилота, то есть либо русские, либо сирийцы. Им же для отчётности нужно подтверждение, да и вообще…
Но время уже позднее, стемнеет меньше, чем через час (между прочим, это означает, что он тут в отключке больше двух часов провалялся), а по ночам они вряд ли сюда попрутся. Отложили до завтра? Возможно. Или вообще забили, тоже вариант. Значит, придут моджахеды – либо из того же отряда, что и пятёрка новоиспечённых шахидов, либо из другого. Лучше бы, конечно, второе, ну да тут не угадаешь.
Ах да, ещё вариант – кто-то из асадитов появится, даже не зная о подбитой машине. Просто потому, что у них сейчас шухер после разгромленного блокпоста на трассе, и начальство требует проявлять активность.
В любом случае, дожидаться гостей у подбитой джихадки с мёртвыми чеченами – плохая идея. Кто бы ни прибыл, объясниться будет проблематично. Может, не стоило валить А́дама? Нет, стоило, однозначно. Благодарность чеченца – это примерно как звук кошачьих шагов и голос рыб, из которых гномы сделали цепь для Хатхи. Всё, сколько ни есть в этом мире, ушло в работу, и ничего не осталось…
Почувствовав, что начинает плыть, он потряс головой, пытаясь вернуть ясность мыслям, и немедленно об этом пожалел – тошнота вдруг скачком прыгнула вверх по горлу и вырвалась наружу фонтаном только что выпитой воды.
Ладно, зато полегчало малёк. Что в остатке?
Самое плохое – рана в ноге, с ней он далеко не уйдёт, а если её в достаточно скором времени не обработать, то будет совсем плохо. Но с этим ничего не поделаешь, надо идти.
Первым делом он нашёл аптечку, которая у чеченцев (в отличие от большинства воинов Халифата) была, и даже неплохая. Перевязав рану и вколов себе антибиотиков с обезболивающим, Марат вскоре почувствовал не то, чтоб прилив сил, но, по крайней мере, некоторый отлив усталости, и принялся обыскивать тела, начиная, разумеется, с А́дама.
Добыча воображение не поражала – с пяти трупов набралось едва две тысячи долларов, плюс десяток золотых динаров-пятаков, зашитых в разгрузке у здоровяка (едва не пропустил, хорошо, что не поленился всё прощупать). Видимо, чеченцы хранили основную кассу в базовом лагере, или ещё где-то, потому что поверить в то, что такие хваткие ребята так мало заработали, Валеев решительно отказывался. Жаль – наверняка у них было, чем поживиться.
С последними
