— Но смешон ли вопрос, который я задал тебе? — спросил он, — Я женат на Диане уже год. И я регулярно вижу этот сон, раз или два в неделю. Наверное, около ста раз за все время. Он снился мне в брачную ночь. Это было до отдельных спален, Алекс, но сон предсказал раздельные комнаты.
Я вздрогнул, сам не знаю почему. Он просто сумасшедший, подумал я. Он дурак и идиот, и к тому же ненормальный. Я поднялся и прошел через комнату за другой сигаретой.
— Но теперь-то хотя бы ясно, да? — сказал я с расстояния. Я сказал тебе правду. У нас с Дианой нет романа, и даже таких помыслов. Я не видел ее со времени вашей свадьбы.
Но Шепли не удовлетворяли разумные объяснения. Он тоже встал и последовал за мной.
— Хорошо, — сказал он. — Значит, сейчас между вами ничего нет. Но я начитался литературы о снах, Алекс. Физический феномен, вот что это такое. Известно, что сны являются предупреждением. Мой сон предсказал раздельные комнаты. Возможно, что он также предсказывает, что у вас с Дианой будет в будущем.
Я попытался парировать:
— Это не обязательно предсказание. Просто ты заимствовал идею раздельных комнат из сна.
Он стоял, пошатываясь, передо мной. Виски, должно быть, подействовали на него, и он был упрям, настойчив.
— Что бы ты сделал, Алекс, если бы Диана пришла к тебе? Что, если бы она, а не я постучалась в твою дверь? Что, если бы она спросила: «Ты возьмешь меня обратно, Алекс?» Что бы ты тогда сделал?
— Но, послушай… — сказал я.
— Ответь на мой вопрос, — настаивал он.
— Я отказываюсь отвечать. — Я отошел от него. — Как я могу предсказать, что бы я сделал? Может быть, я пригласил бы ее войти. Или, может быть, во мне есть скрытое благородство. Кто знает, что бы я сделал? Я не знаю.
— Не пытайся провести меня, Алекс, — нажимал он на меня. — Не пытайся меня провести. Я знаю, что бы случилось. Ты все еще любишь ее, ведь так?
— Нет. В сущности, никогда не любил.
— Это ложь.
— Ты не понимаешь таких, как я, Шеп. Если бы я любил ее, я бы женился на ней задолго до того, как ты появился.
— Ты не понимал, что такой женщине, как Диана, нужно замужество. Но ты обнаружил это, когда появился я. Ты бы женился на ней сейчас, если бы у тебя была возможность. Ты бы увел ее от меня, если бы была возможность. Потому что ты любишь ее. Я вижу это по тебе, Алекс…
Мне хотелось ударить его.
— Заткнись и убирайся отсюда, — сказал я.
— Ты хотел бы доказать, что не влюблен в нее? — настаивал он.
— Что ты имеешь в виду?
— Проведи у нас уикэнд.
Это был предел. Я оглядел его, пытаясь проникнуть сквозь этот дикий взгляд в его глаза. Так это приглашение было истинной причиной его прихода ко мне, в этом дело?
— Зачем тебе это?
— Если окажется, что ты не влюблен в нее, это облегчит мне душу.
Я рассмеялся ему в лицо.
— Ты имеешь в виду, что, если я не начну ухаживать за твоей женой, будучи твоим гостем в твоем доме, это удовлетворит тебя?
Он проигнорировал мой насмешливый тон.
— Совсем не обязательно явное проявление с твоей стороны, — сказал он.
— Как насчет Дианы? Она посвящена в заговор?
— Неделю назад я рассказал Диане о снах. Мы неоднократно обсуждали этот вопрос. Я спросил ее, видит ли она тебя. Она сказала, что нет. Так сказал и ты, Алекс. Я спросил, есть ли у нее еще какие-нибудь чувства к тебе? Она это отрицала. Как и ты отрицал, что любишь ее, Алекс. Но когда я предложил ей пригласить тебя, она согласилась.
Стало быть, это было причиной его прихода сюда, заманить меня к Диане.
— Я сожалею, — сказал я, — но меня это не интересует.
— Диана хочет видеть тебя.
Я смотрел на него в упор. Сейчас он изучал меня или пытался понять.
— Нет, — сказал я. Но это звучало менее убедительно, даже для меня.
— Я не прошу тебя поверить в мои сны. Всего лишь провести приятный уикэнд.
— У меня есть свое представление о приятных уикэндах. Он прямо взглянул на меня.
— Кого ты боишься, — спросил он, — Диану или меня?
Сидя там, в гостиной Шепли, попивая лучшие виски Шепли, я чувствовал неодолимое желание быть неприятным, оскорбительным и грубым.
— Тихое место, не правда ли? — спросил я, оглядываясь вокруг.
— Мирное, — поправила меня Диана.
Я отказывался смотреть на нее долго. Еще ни разу не посмотрел, и не хотел. Даже смутно осознаваемый факт, что женщина, которая когда-то тебе нравилась, более прекрасна, чем ты ее помнил, не утешает, совсем нет, в той ситуации, в которой я находился.
— Как назвать такой образ жизни? — спросил я их. — Провинциальная респектабельность?
Шепли удавалось почти не участвовать в беседе. Он занимался тем, что следил за огнем в камине и наполнял наши стаканы.
— Ты, я вижу, не завидуешь нам, Алекс, — сказала Диана.
— Боюсь, что нет. И меня поражает, что ты, похоже, полностью адаптировалась.
— Это доказывает, — ответила она, — что ты не так уж хорошо понимаешь женщин, как всегда утверждал, Алекс.
Я даже старался не вслушиваться особенно в ее голос. Боялся вслушаться. Я мог услышать тот же голос, произносящий забытые слова.
— Конечно, у Шепа больше денег, чем когда-нибудь будет у меня, — сказал я, — А деньги очаровывают.
— Ну что ж, по крайней мере, ты не изменился, — сказала Диана. — Я помню, ты обвинил меня в том, что выхожу замуж за деньги, когда я впервые рассказала тебе о Шепе. Ты не стал более мягким, да, дорогой?
Намеренное использование этого интимного слова кольнуло меня. Я смотрел в стакан, но она оставалась на периферии моего зрения. Она сидела одна на этой невероятно длинной софе, которая делала ее такой маленькой, затянутые в нейлон ноги поджаты под себя — ее манера сидеть, как маленькая девочка. Волосы она носила длинные, и я не мог заставить себя не замечать яркого контраста, который создавала их чернота на фоне белой шеи и плеч.
— Хорошо, так почему же ты вышла замуж за Шепа? — спросил я.
— Как же, назло тебе, дорогой. Это ведь тоже твое объяснение этого факта, помнишь?
— Ну а какова же истинная причина?
— Да, истинная причина…
Последние слова произнес Шеп, и, по-моему, мы оба вздрогнули. Что касается меня, то я сумел почти забыть о его присутствии здесь. А Диана, сохраняя все свое спокойствие, замолчала. Каким-то образом, хотя я не смотрел на нее, я чувствовал, что в течение этой паузы она не отрывала от меня глаз.
Шепли подошел и сел, как-то осторожно, на незанятый край софы. Что сохраняло довольно большую дистанцию между ним и Дианой, но помещало его между нами.
— Алекс, — начал он. — Я не думаю, чтобы Диана когда-нибудь рассказывала тебе, как я делал ей предложение.
Он казался более спокойным, лучше владевшим собой, чем в начале вечера, у меня дома. Сейчас в нем ощущались сдержанность и упрямая целеустремленность.
— Кажется, нет, — сказал я.
— Ничего романтического в этом не было, — признался он, — Я не мог бы быть романтичным, даже если бы захотел. Интересно то, что я делал ей предложение десятки раз, опять и опять, в одной и той же примитивной, лишенной фантазии манере. И в конце концов она ответила «да». Совершенно внезапно, понимаешь. После месяцев «нет» вдруг «да»! Я всегда спрашивал себя, что заставило ее передумать.
Она смотрела на него печально, но, пожалуй, и ласково тоже. Я сидел здесь два часа, искоса наблюдая за ней, и все еще не мог понять ее.
— Бедный Шеп, — сказала она, — я предполагаю, что ты тоже держишься версии «назло».
— Я не уверен, — сказал он, — Но во всяком случае, эта история мне всегда казалась несколько загадочной. Ты и Алекс были очень увлечены друг другом. Он был гораздо красивее меня и бесконечно более блестящим. Его недостатки были гораздо привлекательнее моих достоинств. И вдруг ты оставляешь его и выходишь за меня. Удивительно ли, что у меня появились дурные сны?
— Ох, эти глупые сны, — сказала она.
— Ты считаешь их глупыми? — спросил я ее.
— Конечно, глупые. Я не верю в предсказателей, телепатию или спиритизм. Так что я не верю и в сны, которые предсказывают будущее.
— Нет, я не это имел в виду, — Я был прямолинеен, но в конце концов Шеп этого и хотел. — Я имею в виду, Диана, считаешь ли ты глупым, что ты могла бы когда-нибудь оставить Шепа и вернуться ко мне?
Она прямо взглянула на меня, и впервые я пожалел о своей неспособности к телепатии. Мне хотелось понять, что происходило в ее красивой головке.
— Я сказала тебе, — проговорила она совершенно спокойно, — что я не верю, что кто-нибудь может предсказать будущее.
Я услышал слабый вздох, возможно, разочарования, который издал Шеп, как будто он задержал дыхание. Он встал и пошел назад к камину, где опять принялся шуровать в огне кочергой.
— Не говори мне, Алекс, — сказала Диана, — что ты веришь в сны моего мужа.
— Я довольно тщеславен, — сказал я ей. — Это задевает гордость, знаешь ли, быть брошенным женщиной, даже такой красивой, как ты. Так что вообразить, что ты возвращаешься ко мне, лестно для меня.
