– Прошу прощения, господин ротмистр – перебил Оракул. – Перечисленные вами меры… э-э… 'приручения' коммерческих структур – это выглядит как недоверие к ним.
– Отчасти вы правы… – начал было ротмистр.
– Позвольте, я отвечу господину Кужелю, – перебил его Острецов. – В какой-то мере так и было. Директория не совсем доверяла крупным и средним предпринимательским кругам. Однако дикого ущемления не последовало. Наоборот даже, были введены и, кстати, до сих пор действуют налоговые преференции, а также был взят курс на политику протекционизма национального купечества и промышленников.
– Если вы ещё скажите, что не было недовольных, – заметил Краснов, – и никто не бежал, прихватив нажитое, простите, не поверю.
– И будете правы, Пётр Викторович, – ответил Острецов. – Как же без недовольных? Естественно они были. Только с нажитым, в крупных размерах, никто не сбежал. А желающих имелось много. У кого национализировали заводик, кому валютными трансфертами заниматься запретили. А у кого и того хуже – род деятельности как таковой под запрет попал. Самый большой бардак до реформы творился в банковской и биржевой системах. Бирж оставили всего три, под жёстким контролем и с одной единственной функцией – как место, где товаропроизводитель, минуя посредников, может найти конечного покупателя. Речь не идёт о мелкорозничной торговле, которая регулируется специальными законодательными актами и внутренними циркулярами министерства экономики, регламентирующими контроль мелкого предпринимательства со стороны государства. Банки обязали заниматься только лишь кредитами и ссудами, причём поумерив аппетиты. Я имею в виду проценты, максимальная процентная ставка по краткосрочному кредиту отныне не должна была превышать шести процентов. По средне– и длинносрочным и того меньше – два-три.
– А как быть с инфляцией? – поинтересовался Оракул. – В Сокаре таких смешных процентов нет.
– Смешных, говорите? – Острецов налил себе морса и отпил. – Так ведь с девяносто второго года у нас инфляции нет. То есть совсем нет. Она под запретом.
– Прямо как в моём мире, – улыбнулась Хельга, рассматривая недоверчивое выражение Оракула. – У нас тоже её запретили королевским указом ещё во времена первой династии.
– А нельзя ли, господа, тему раскрыть? – предложил Кочевник. – А то я в экономике полный профан, но интересно всё же…
– И правда, господа, – поддержал его Красевич. – Я тоже не экономист.
– А кто здесь экономист? – пожал плечами Острецов. – Если кому будет угодно, с экономистами пообщаетесь, это я могу пообещать. Но только если свободное время на то будет. Вас смущает запрет инфляции? Да, это так. Ежели, не дай Боже, случается такой конфуз, значит министр экономики и его замы элементарно не тянут должность, за что моментально выдворяются в отставку, без права занимания, как говорится. Количество ассигнаций в стране жёстко привязано к запасу драгметаллов, то есть, сколько в закромах Родины золота и платины, ну или палладия, с серебром, ровно столько банкнот. И хоть расшибись, больше не станет.
– Интересно тогда узнать уровень цен относительно доходов, – сказал Оракул.
– С радостью удовлетворю ваше любопытство, господин Кужель, – ответил Острецов и посмотрел на Мелёхина. – Ротмистр, не сообщите ли господам размер вашего жалования?
– Да какое там… – замялся Мелёхин. – Шестьдесят два рубля всего-то. Но не за жалование служим…
– Благодарю вас, – прервал его Острецов. – На трояк, в бытность мою оперативником, я в любом губернском городе мог шикарно отобедать в самом приличном ресторане. А копеек на где-то двадцать пять можно от пуза наесться в фабричной столовке. Снять квартирку в доходном доме в пригороде столицы выйдет рублей в пять, ближе к центру в червончик. Традиционно дорого извозчики дерут, могут целковый заломить, а то и полтора. Тут понятно – фураж, лошадка, на морозе, скажем, чтоб не замёрзнуть овса изрядно съедает, да и водочка извозчику для сугреву. И таксисты, тут тоже понятно – бензин, запчасти.
– Что же выходит? Золото из страны вывозить нельзя? – спросил Кочевник. – А иначе я не представляю, как ваша экономика может работать.
– Ты, Дим, по галактике помотался, – сказал ему Краснов, – а такими вопросами голову себе не забивал. Во многих Звёздных Державах такая точно модель экономики. Острецов с интересом посмотрел на Кочевника и ответил:
– Вывоз драгметаллов из Новороссии был запрещён первые тридцать лет после реформ. Не помню точно, где-то в двадцатых годах разрешили использовать золото и платину в межгосударственных расчётах. И как редкое исключение, коммерсантам, когда, например, необходимо было новейшие станки закупить, пока свои аналоги ещё не подоспели. Но это редко случается, экономика нашей страны, тут позволю себе проявить гордость за Державу, самодостаточная, все отрасли прекрасно развиты.
– А ювелирные украшения тоже запрещено вывозить? – с наигранным ужасом спросила Хельга.
– Нет, конечно же, – Острецов улыбнулся. – Ювелирное золото – это вам, сударыня, не банковский слиток.
– Слава тебе Господи, – успокоилась Хельга.
– Хватит пока что вопросов, – обратился к своим Краснов. – Не заставляйте скучать господина ротмистра.
Мелёхин глянул на Острецова, получив одобрительный кивок, предварительно скользнул взглядом по разложенным на столе листам плана-конспекта и продолжил прерванный доклад:
– В ходе системы реформ 92-93 годов, армия уходит от территориального принципа комплектования, вводится всеобщая воинская повинность, срок службы в сухопутных войсках и полевой жандармерии снижен с четырёх до трёх лет, на флоте с шести до пяти. Призывной возраст снижен с двадцати одного до восемнадцати лет, за исключением Вольногорья, где и армейские и общественные уложения регулируются отдельными законами. Иррегулярные вооружённые формирования вольногорской провинции становятся регулярными частями и соединениями русской армии, с сохранением особых принципов комплектования, мобилизации, номеров и наименований частей и соединений.
98 год. Конец военной диктатуры. Директория передаёт власть гражданской администрации, наименование главы государства Верховным правителем оставлено. Созданы генерал-губернаторства, для своевременной коррекции внутригосударственных преобразований в случае возникновения ревизии недавних реформ.
106-107 годы. Вторая русско-арагонская война. Попытка реванша, предпринятая взошедшим на трон молодым великим герцогом, закончилась поражением для Великого Герцогства Арагонского. Вольногорье остаётся в составе Новороссии, а ВГА лишается острова Антики, потеряв в череде морских сражений удобные военно-морские базы.
111 год. Морская война Островного Союза и Новороссии. Патриции ОС объявляют войну, будучи озабоченными падением доли в морской торговле, прекрасно осознавая, что купечество Новороссии, пользующееся господдержкой, им экономическими методами не задавить. А морская торговля для ОС – это вопрос жизни и благополучия. Новороссия к этому времени уверенно перехватывала значительную часть морских грузоперевозок у островитян. Ещё одной причиной стало стремление не допустить исследовательские корабли русского доброфлота в южные широты. Не смотря на успешные поначалу рейды русских крейсеров на коммуникациях островитян, войну Новороссия проиграла. Не помогли и многочисленные победы подводников, успешно топивших транспорты противника. Даже вписанная в учебники атака подводной лодки К-20 капитан-лейтенанта Прибылова, принесла лишь славу русским подводникам, но не более того. К-20 смогла успешно пройти патрулируемый кораблями ПЛО анкирский пролив, легла курсом на норд-вест и, по прибытию на заданную позицию, через пять суток скрытного наблюдения, потопила крупнейший танкер 'Принцесса', шедший под конвоем от надёжно охраняемых нефтяных платформ близь острова Тронион. Две торпеды и 'Принцесса' заполыхала на сорок девятом градусе северной широты, то есть в сугубо внутренних и особо охраняемых водах ОС. Ускользнув от эсминцев, Прибылов на обратном пути наткнулся на конвой транспортов с войсками. К-20 торпедировала зафрахтованный морским министерством ОС сокарский лайнер с гвардейским пехотным полком островитян, предназначавшимся для высадки на Антике. На сей раз Прибылову уйти не довелось, эсминцы точно накрыли лодку глубинными бомбами. Исход морской войны определился в конце марта после сражения у раконского полуострова Анкир, врезающегося, как вы видите на карте, с севера в узкий одноимённый пролив между тёмным морем и срединным океаном. Здесь в горловине между Анкиром и побережьем Новой Бразилии на дно ушли три из четырёх линкоров 3-й линейной дивизии, с десяток эсминцев, все шесть участвовавшие в сражении канонерок и треть линейных крейсеров русского флота. В июне состоялось сражение в трёхстах милях от западного берега Антики, где русская эскадра адмирала Белькова попыталась не допустить высадку десанта на остров. 2-й ударный флот ОС был сильней и по численности вымпелов, и по общему тоннажу. В том сражении Бельков погиб вместе с флагманским линкором 'Вятич'. А младшему флагману вице-адмиралу Гайнутдинову только благодаря высокой выучке экипажей и блестяще им рассчитанными манёврами удалось вывести из боя остатки эскадры. В этом сражении островитяне потеряли один новейший и один старый линкор, шесть новых линейных крейсеров и два десятка кораблей меньшего ранга. Три новых линкора и столько же линкрейсеров были сильно повреждены. Русский флот лишился линкора, одиннадцати линейных, пять из которых были устаревшие, и трёх лёгких крейсеров, четырнадцати старых номерных эсминцев. Обратно на Памфилион Гайнутдинов уводил два линкора, четыре линкрейсера и чудом уцелевшие две бригады эсминцев новейшей серии. А у адмирала Лорса, командовавшего 2-м ударным флотом, оставалось целых шесть линкоров, из которых два были и вовсе древними, их Лорс даже не решился ввести в бой, стая эсминцев, корветов и транспортов с войсками и техникой. Битва за Антику длилась месяц, островитяне смогли захватить четыре плацдарма ценой изувеченного береговой артиллерией флагманского линкора Лорса. Но дальше плацдармов, не смотря на поддержку корабельной артиллерии, ни морпехи, ни простая пехота не продвинулись. Вдобавок на минной позиции подорвались и ушли на дно сразу два транспорта с личным составом и техникой 1-й гвардейской бронебригады островитян. В итоге остатки десанта были сброшены в море. В июле, в столице Новой Бразилии, дипломаты ОС и Новороссии заключили почётный для обоих сторон мир.
