Дикий страшный своей неожиданностью и мощью шторм налетел на эскадру внезапно, и Таурэтари не могла себе простить то, что она, капитан флагмана и флаг-капитан эскадры проворонила момент, когда катастрофу еще можно было предотвратить. С ними не было ни Халлона, ни Эариэль, а другие маги эскадры конечно пытались, но не смогли дать буре укорот, да и вряд ли даже упомянутая парочка сумела бы обуздать чудовищный в своей первозданной ярости шторм. Огромные волны и бешеные ветра практически сразу разделили корабли, а два из них злой рок и вовсе направил навстречу друг другу, и страшный грохот треснувших корпусов ознаменовал начало конца. Таурэтари пыталась спасти что могла, вложила весь свой талант капитана, способности рулевого, силы могучего друида, остальные маги и судовая команда флагмана поступали так же, но этого было мало, и, когда со страшным треском обломилась вторая гора (грот-мачта), Таурэтари поняла — это конец, конец кораблям, командам и ей как капитану.
Она все равно продолжала бороться, другие маги пытались выторговать флагману минуты, возможно часы, а моряки убрать так и не убранные облака (паруса) на задней горе (бизань-мачте). Хозяева грифонов попытались взлететь и сверху помочь эскадре — черный от ветра воздух смял, разорвал-истолок в кровавую пыль могучих зверей и их седоков. Каждое мгновение с такелажа улетал матрос, а жадный ветер рвал изрезанные как ножами остатки облаков (парусов). Волны как щупальца гигантского спрута перекатывались через фальшборт и шарили в поисках добычи, которую можно утащить за собой, и часто били таранами в обшивку, как кости под кожей ломая набор корабля.
Новая огромная волна, одна из сотен ей подобных смела многочисленные щиты, заставила затрещать переднюю гору (фок-мачту) и вместе с десятком орущих моряков сорвала остатки рваных тряпок с задней, но корабль ее пережил и следующую за ней не менее огромную волну встретила зеленое сияние: встретило и поглотило, частично отбросило тысячи тонн разогнавшейся воды прочь, с еще одной волной все было точно также, а вот другую за ней уже ничто не могло остановить — друида-капитан исчерпала свой резерв до дна и не успевала его восстановить. Перед тем как их всех захлестнула высокая как небоскреб и черная как вакса вода, единственной и последней мыслью сжимавшей штурвал Таурэтари было: — Почему!!? -
Интерлюдия.
Земля, Исландия, Рейкьявик, кабинет управляющего одного из крупнейших частных банков Исландии.
2018 год.
— Разумеется наш банк выполнит все обязательства, как впрочем и всегда, — управляющий банка не позволил себе показать даже тени недовольства на лице или в голосе, однако его совершенно не радовала перспектива потери немалых, да что там, просто огромных средств. Банку будет сильно не хватать этих средств, особенно в нынешние сложные времена. — Надеюсь причиной вашего решения послужила не наша работа? Если это так, то мы готовы выслушать любые ваши пожелания, мистер Груббер — такому клиенту как вы мы всегда пойдем навстречу, — управляющий прекрасно понимал, что операции с такими громадными суммами ВСЕГДА продумываются от и до, частенько за месяцы и годы до конкретного действия, но просто НЕ МОГ еще раз не прощупать почву — потеря такого клиента (его денег) скажется не только на судьбе банка, но и на его карьере.
— О, нет, прекрасная работа! Из всех с кем я работал ваш банк один из лучших! Если мне вновь понадобится разместить средства в надежных руках, я знаю к кому обратится и несомненно обращусь! К сожалению сейчас наступили непростые времена, и мне приходится покрывать непредвиденные потери из резервных средств, которые я разместил в самом надежном месте — в вашем замечательном банке, — напоследок польстил банку и его управляющему клиент, полноватый американец немецкого происхождения.
Управляющий вежливо кивал на лестные слова и обещания возможного сотрудничества в будущем, но в его душе погасли последние робкие угольки надежды — банк лишался пятой части оборотных средств, а любые не подтвержденные документами обещания это только слова.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
На улаживание оставшихся формальностей ушло чуть больше получаса, и вскоре уже бывший клиент банка покинул его через парадный вход, оглянулся по сторонам и неторопливо пошагал по улице одного из самых тихих и безопасных городов на планете. Гулял американец не долго — в Рейкьявике не так уж и много достопримечательностей. Вскоре гость с другого конца света облюбовал столик в уютном семейном ресторане и, попросив большую кружку горячего кофе и меню, завороженно уставился на живой огонь в самом настоящем камине, что был сложен из почти не обработанных камней (по крайней мере так казалось неискушенному взгляду). Долго ждать ему не пришлось — как меню, так и кофе принесли буквально через пару минут, а улыбчивая девушка в ручной работы вязанном переднике ненавязчиво помогла гостю сделать выбор. Мистер Груббер решил побаловать себя, а заодно еще лучше узнать довольно необычную местную кухню и, учтя советы прелестной белокурой официантки, заказал скир, вулканический хлеб и хацкарль, ну и еще кофе, не кружку или две, а целый кофейник.
Пока ждал заказ достал спутниковый телефон и позвонил, но не дождавшись ответа сбросил. Мистер Груббер положил трубку рядом собой и, продолжая попивать кофе, вновь уставился на огонь. Прежде чем принесли заказ зазвонил телефон и американский бизнесмен лениво, будто нехотя ответил на вызов.
У любого внешнего наблюдателя создалось бы впечатление, что мистер Груббер слушает невидимого собеседника и даже время от времени поддакивает ему, на самом же деле он пережидал раздававшуюся из трубки серию пощелкиваний. Только спустя несколько минут и несколько глотков кофе (кружка опустела) в трубке раздался изуродованный специальным прибором голос:
— Линия безопасна — можно говорить. —
— Одувинчик, акула, пива, воздашный шар, шаколад, митематика, Плутан, Маугли, — мистер Груббер произнес на первый взгляд бессмысленный набор исковерканных слов, но на той стороне не удивились и тот же обезличенный голос сказал:
— Принято, — а затем вновь раздались щелчки. Эта серия была поменьше первой и вскоре подобравшийся мистер Груббер услышал хоть и похожий на первый (такой же искажающий прибор), но уже совсем другой голос:
— Ну как? — сразу не представляясь спросил новый собеседник на чистейшем немецком языке, спросил не уточняя что он имел в виду, так как тот кто представлялся мистером Груббером, законопослушным бизнесменом из США, должен был знать что имеется в виду.
— Сделано, — мистер Груббер действительно знал и отчитывался на том же языке, — первые 20 тысяч (имеются в виду миллиарды) уйдут сегодня, еще 30 до конца месяца. Основная сумма в течении года. —
— Хорошо. Не было ли чего-то подозрительного, вопросов? -
— Нет, действительно хороший банк, даже жалко с ними расставаться. —
— В Панаме тоже так казалось. Впрочем уже не важно. —
— Что-нибудь дополнительное? -
— Нет, все правильно, продолжай в том же духе — остальные по той же схеме. Не засветись. —
— Уж постараюсь, — улыбнулся мистер Груббер, зная что собеседник на том конце улыбается в ответ.
— До свиданья, мистер Груббер. —
— До свидания, товарищ Иванов. —
''Американский бизнесмен'' положил замолчавший телефон на стол и в восхищении развел руками, приветствуя улыбающуюся наследницу викингов с полным подносом разной вкусноты.
Глава 14
Глава 14
Старая цитадель клана Красного Дракона.
Через три дня после гибели третьей эскадры.
Таурэтари.
Таурэтари сидела перед залом с мертвым ничего не выражающим лицом и кажется даже не смотрела на тех, кто из того зала выходил или наоборот входил. На самом деле это была всего лишь маска, и выплакавшая все глаза (и здесь, и в реале) девушка замирала душой каждый раз, как открывалась и закрывалась судьбоносная дверь. За три прошедших с момента катастрофы дня ее лишь два раза вызывали на мало напоминавший дознание разговор, один раз Халлон, другой раз сам Глава. Ни один из них ни в чем ее не обвинял и не ругал, ее даже не отстранили от командования ''Бродягой'' (кораблем в составе первой эскадры), но девушка так накрутила себя, что видела обвинение в самых простых вопросах адмирала и Главы. Мало того, ей стало казаться, что она видит презрение в глазах других членов клана и слышит шепотки за спиной: в ''столовке'', в коридорах цитадели, на верфи, на палубе корабля — везде. Какой-то частью разума она понимала, что это не так или вернее не совсем так и большинство того что ей кажется — бред, но с другой стороны, она не могла простить сама себя и ей казалось, что и другие не могут ее простить, вернее не должны.
