– Есть два милых мальчика в особняке де Сузей, – заметила Маргарита, – о каком из них вы говорите?
Адель пожала плечами.
— Из боязни ошибиться… – проговорила она со своей гиеньей усмешкой.
Но полковник прервал ее:
– Будьте осторожны! Вы должны выбрать! Вам дается только один из них!
– Какой же? – вновь спросила Маргарита.
– Законный наследник. Второй – под моей защитой, – заявил призрак.
– Но как узнать, кто из них законный наследник? – попыталась узнать Маргарита.
– Ах, бедняжка, – прервал ее признак, – неужели ты так постарела, душечка? Неужели не можешь посмотреть глазами матери на этих двух мальчиков и понять, какой из них дитя ее любви?
Полковник взглянул на стенные часы и, не дожидаясь ответа, продолжал:
– Не прерывайте меня больше. Ле-Маншо заговорил, и на этот раз он нашел уши, которые его внимательно выслушали. Полиция настороже. Если вы мне верите, то покинете этот особняк до рассвета, а завтра вечером будете уже по ту сторону границы. Это первое.
Второе: я полагаю, вас не затруднит найти молодого человека двадцати пяти лет, чтобы он носил имя де Клар. Сегодня же свидетельство о рождении этого мальчика будет в особняке де Сузей. Дождитесь, если хотите, вечера, но только держитесь подальше от этого особняка, поднимите на ноги всю свою банду, окружите дом на улице Пигаль. Вам терять больше нечего, отправьте маленького герцога к его покойному отцу, и в ваших чемоданах вы увезете четыреста ливров ренты. Вот так.
Он поднялся.
Все присутствующие мрачно смотрели на него.
Маргарита сказала:
– Мы увезем с собой только судебный процесс. Вы, Отец-Благодетель, может быть, его бы и выиграли, поскольку выигрывали всегда и во всем, но мы…
– Ну, знаете, – сказал полковник, который стал еще веселее от общей мрачности, – все это проще простого. Когда юный герцог, которого вы сами себе выберете, прибудет из-за границы с бумагами, все пойдет как по маслу… А что, прелестная герцогиня Анжела по-прежнему хороша? Эх, маркиз! Каким она была бутончиком! А тебя ведь терпеть не могла, бедняга Любимчик!
Адель нахмурила брови.
Призрак стоял с вызывающе самодовольным лицом и с победным выражением продолжал:
– Молодость была длинная, у меня, я имею в виду, а этот бедняга доктор Абель Ленуар был слеп, как крот. Ты, маркиз, ошибся в своих расчетах. Я всегда вспоминаю с восторгом о милой прелестной Анжеле. Какие глаза! У меня есть частный и особый интерес к тому из ее сыновей, который… Впрочем, договорились: я запрещаю вам прикасаться к этому молодому человеку. Вы имеете право только на настоящего герцога. Часы идут точно? – с беспокойством в голосе обратился он к Маргарите.
Стрелка часов приближалась к шести.
Члены банды Кадэ не обменялись между собой ни единым словом, но их мрачные взгляды говорили сами за себя.
– Вы нас покидаете, Отец-Благодетель? – спросила Маргарита.
– Знаете, у нас в квартале Пер-Лашез, – издевательски проговорил полковник, – позже шести часов не возвращаются.
Маргарита продолжала спрашивать, одновременно упрекая полковника:
– И вы покидаете нас, снабдив в виде помощи смехотворным советом, вы, обладатель несметных богатств?!
– Наших несметных богатств, – подхватил доктор Самюэль, скрипнув зубами.
А Адель Жафрэ проворчала:
– Мы могли бы удалиться совершенно спокойно, если бы имели хотя бы половину того, что вы нам должны, полковник Боццо!
Пока все это выговаривалось, добрейший Жафрэ с одной стороны, а граф Комейроль с другой, очень осторожно двигаясь, заходили за спину полковнику.
Круг потихонечку сужался и недоставало малого, чтобы можно было сказать: полковник окружен. Он тем временем ответил:
– Я бы и рад, но если бы вы знали, дети мои, как там все дорого! Цены жуткие, честное слово.
Круг смыкался, сумрачный, гневный.
Добрейший Жафрэ продвинулся еще на несколько сантиметров справа, слева придвинулся и граф Комейроль.
Позади полковника оставалась лишь узкая, словно приоткрытая дверь, щелка.
XVI
ПЯТЬДЕСЯТ ТЫСЯЧ
Тощий тщедушный полковник, на котором темный балахон болтался, будто на палке, по-прежнему улыбался детской улыбкой, хотя и не без лукавства. Он уже обежал два-три раза насмешливым взглядом тесный круг своих «милых друзей», который все продолжал сужаться.
Лицо полковника не омрачила даже тень беспокойства, и все-так его «милые детки» поняли, что полковник готов к тому, что на него нападут.
Особенно остро почувствовали это Маргарита и Самюэль. Они не раз видели полковника в минуты опасности и знали, что он, словно дьявол (кем он, собственно, и был) неуязвимым выходит из всех переделок и наносит удар только тогда, когда он точно выверен.
– Что вам стоит, – прошептала Маргарита, – вернуть нам нашу скудную часть? Ну хотя бы половину ее… хотя бы четверть…
– Твои слова угодили точно в цель, лапочка! – весело отозвался призрак. – Я вышел этой ночью как раз для того, чтобы забрать сокровища.
Лица окружающих побледнели.
– Так они здесь?! – пролепетала Маргарита.
Адель прибавила глухо:
– У нас?
– Да-да, добрые мои детки, – ответил полковник, – здесь, у вас. И если бы маркиз Адель, который горазд делать всякие глупости, не упустил дочку старого Морана, настоящую Тильду, вы, послушав ее вечернюю молитву, завладели бы этими сокровищами значительно раньше.
И он постучал по шкатулке, спрятанной под обширным балахоном.
Все дружно выдохнули:
– Значит, сокровища здесь!
– У нас! – прибавила Адель.
Словно бы желая раздразнить собравшихся до последнего предела, полковник медленно расстегнул свой балахон, похожий на теплое пальто, и вытащил шкатулку.
Жафрэ и Комейроль встали в этот миг за его спиной.
Полковник был окружен.
– Однако, однако, – проговорил призрак, обводя любопытным взором бледные лица с горящими глазами, – как же это вас взволновало!
Невозмутимость полковника и его спокойствие внушили вдруг всем одну и ту же мысль.
– Вы нас обманываете! – высказала ее вслух Маргарита. – В этой шкатулке не поместится и сотая часть сокровищ!
– Ты так думаешь? – возразил полковник. – Ну что же, погляди!
И он поднял крышку.
– Здесь около шестидесяти банкнот по тысяче франков – или чуть больше, – первой произнесла Адель, охватив взглядом пачку шелковистых бумажек.
Призрак взял одну из банкнот, развернул и поднес к глазам Маргариты со словами:
– Ты, детка, знаешь, кажется, английский.
Маргарита недоуменно заморгала, вгляделась… Прочитав, она пролепетала:
– Пятьдесят тысяч… Пятьдесят тысяч фунтов стерлингов! Миллион! И здесь их больше шестидесяти.
