— Круто они, однако, взялись за дело, — покивал головой Левицкий. — Если захотят, могут втихаря здесь ветку подземного метро проложить… А кто их проконтролирует? Если все замыкается на людей из «Балтинвеста»…
— А фактически на «филиал» в Мюнхене, — уточнил Шувалов.
В этот момент мигнуло красным, затем ставшая уже привычной картинка сменилась другим изображением, и тоже до боли знакомым. Сосчитав зубчики «мерлонов» на высветившемся логотипе «А-центра», Левицкий сначала присвистнул, затем скороговоркой произнес:
— Пожалуй, мне лучше испариться.
Шувалов несколько секунд изучал набранный на экране текст. Собственно, изучать особо было нечего, текст он знал наизусть. Телеграмма, отправленная в адрес родной тети Елены Розановой, была отправлена спустя двадцать минут после факса, переданного Кондором, и ушла она с соседнего почтового отделения.
Поскольку других занятий пока не было, Шувалов еще раз прочел текст:
«МАМА АНЮТА ТЕТЯ ВЕРА НЕ ВОЛНУЙТЕСЬ ТЧК МЕНЯ ВСЕ НОРМАЛЬНО ТЧК НЕ УЕЗЖАЙТЕ ПОКА ИЗ ПИТЕРА ТЧК ЭТО ВАЖНО ТЧК НА ДНЯХ ПОЗВОНЮ ТЧК ЦЕЛУЮ ЛЕНА».
— Прочитали? — поинтересовался проявившийся на экране темный силуэт. — Внимательно прочли? Что вы думаете по этому поводу?
Шувалов непроизвольно пожал плечами:
— Каких-либо точных сведений в телеграмме не указано. В общем-то, это понятно — осторожность и еще раз осторожность, вот что за всем этим прослеживается. Но мне сдается, что девушка позвонит своим уже из Питера.
— Пункт отправления?
—Предположительно-Паланга.
— Почему вы пришли к такому выводу?
— Кондор почти две недели прятался в Литве, следовательно, он неплохо изучил «поляну». Я не исключаю, что они уже перебрались на ту сторону.
— Розанову могут перехватить, а мы не можем этого допустить.
Как вы полагаете, Ланселот, если мы сориентируемся на «литов-скийслед» этой пары, каковы будут наши шансы на успех? .. Шувалов ответил почти без заминки:
— Полагаю, что один к десяти.
— Ну что ж, это неплохое соотношение, нам доводилось работать и при худшем.
— Какие будут распоряжения?
— Часть ваших сотрудников ждет закордонный вояж, детали обсудим с Диспетчером.
— Дополнительные ресурсы?
— Их привлекать мы пока не будем.
Глава 10
Время Вальдена съеживалось, как шагреневая кожа. В вопросах датировки событий он был точен, как истинный представитель нации, известной своим педантизмом. Он редко смотрел на часы, в этом не было надобности, в голове у него был устроен точнейший хронометр, и эти вот внутренние его часы отсчитывают мгновения неумолимо и безжалостно.
Ему осталось жить восемьдесят четыре часа, что составляет ровно половину отведенного Доррстом времени. Возможно, меньше, если намечающаяся ошибка с Кондором и его напарником закончится не в пользу Бруно. Или гораздо больше, если ему удастся справиться с заданием до истечения срока.
Еще одни сутки были затрачены Вальденом на сбор и обработку информации. Он съездил также в Балтийск, где когда-то служили оба фигуранта, Кондор и Стрелок, побывал и в поселке Мечникове. Там, в недавно сданном в эксплуатацию микрорайоне, в сорокаквартирном доме, построенном для офицеров и прапорщиков бригады морской пехоты, одна из квартир до сих пор числится за Андреем Бушминым. Помимо этого, Вальден продолжал провоцировать среду морпехов, задействовав еще несколько трюков, вроде того, — при помощи которого он принудил Калайду отправиться на конфиденциальные переговоры с «энша» Ларионовым.
Но никаких дивидендов избранная им тактика пока не принесла. Кроме плаща Розановой, который он обнаружил в мусорном контейнере, других столь же полезных открытий сделать не удалось. Вся троица, Кондор, Стрелок и Розанова, покинув военгоро-док примерно трое суток назад, исчезла в неизвестном направлении.
Вальден решил еще раз вернуться в ту точку, где обрываются следы беглецов. Осмотреть еще раз все хорошенько, возможно, он упустил что-то важное из виду.
Вальден, одетый в полевую форму прапорщика, обошел вкруговую припаркованный во дворе малосемейки легковой автомобиль. Заглянул через стекла внутрь салона, затем легонько пнул носком ботинка одно из передних колес, словно хотел проверить, накачано ли оно.
— Что вы делаете? — спросил крутившийся рядом мальчишка лет восьми. — Это машина Рейнджа! Дядя Володя будет ругаться!
Обернувшись на возглас, Вальден посмотрел на пацана, одетого в замызганные на коленках джинсы, потом быстро просеял глазами всю округу. На площадке перед домом, хотя времени уже было почти восемь вечера, задержалась кучка ребятни. У младшекласс-ников начались летние каникулы, режим для них стал более либеральным, родители дозволяют своим чадам играть под окнами дома дольше, чем обычно.
Вальден присел на корточки возле бдительного мальчугана.
— А ты кто будешь? — спросил он, тщательно подбирая слова, чтобы не «пробивало» акцент. — Я прапорщик Тарасов, знакомый дяди Володи.
— А я — Леша, — сообщил пацан, шмыгнув сопливым Носом. — Мы на одной площадке с Рейнджем живем.
— У меня к… Рейнджу срочное дело, — сказал Вальден. — Я уже приходил, но не застал твоего соседа дома. Ты не скажешь, куда он уехал? Он мне нужен… позарез.
— Не-е, не знаю, — пацан пожал плечами. Но, видимо, то, что взрослый общается с ним на равных, заставило его напрячь память. — Может, на залив уехал.
— Почему ты так решил?
— Ну… Машину дяди Володи пригнал мичман Витя, я видел, он папе ключи от машины отдал…
— А где твой папа сейчас? Дома?
— Не-а, он сегодня в ночь на дежурстве.
— Так, так… Мичман Витя? Светленький такой, как я, да?
— Не-а, он с усиками и на цыгана похож… Раньше мы в городе жили, к нам цыгане приходили, так мама ругалась и не пустила их в квартиру… Но мичман Витя не цыган, он хороший… Он нас с папкой на катере катал, классный корабль, «соколенок» называется. Мы на рыбалку с ним ездили, во-от таких судаков наловили…
Мальчуган развел руки.
— А что, — поинтересовался «прапорщик», — там и другие корабли есть?
— Там этих полно… — пацан поскреб в затылке. — Забыл, как называются, мне папа говорил… Такие большие, длинные, из железа. А под ними резиновые такие, как большие круги… Когда нет мостов…
— Понтонная переправа? — догадался Вальден. — Понтоны?
—Ага, — кивнул мальчишка. — Эти самые… понтоны. Откуда-то сверху до них донесся женский голос:
— Ле-еша! Домой! Быстро домой, кому сказано!
Вальден подмигнул пацану.
— Иди, тебя зовут. И не забудь передать привет… Рейнджу. Пряча кривую усмешку, он обогнул угол малосемейки и уселся в припаркованную у соседнего дома машину. Он подумал про себя, что семь суток, отведенных ему Доррстом, будет даже много — он наверняка управится с заданием раньше срока.
Всему когда-нибудь приходит конец. Провидению было угодно свести воедино две человеческих души, но времени этим двум отмерено скупо. Истекали последние часы, когда они еще могли находиться вместе. Их ждала скорая разлука. Расставание было неминуемым и неотвратимым, потому что каждый из них должен был идти дальше своей собственной дорогой.
Бушмин понимал, что расстаются они, скорее всего, навсегда. Если с ним и не разделаются уже в ближайшие дни, все равно будущее не сулило радужных перспектив. Ему придется либо скитаться долгие годы, подобно Агасферу, по белу свету, либо он вынужден будет забиться в какую-нибудь глубокую нору и провести там под вымышленным именем значительную часть своей жизни. Сталинские чекисты писали на папках с личными делами арестантов — «ХРАНИТЬ ВЕЧНО». «Третий рейх» также замахивался на тысячелетний срок правления, и многие его документы хранятся в надежных руках спустя многие десятилетия после окончания войны. В отношении Кондора такая норма, как «срок давности», применяться не будет — его могущественные враги никогда и ничего не забывают.
Розанова, поскольку они были настроены на одну волну, чутко ощущала перепады в настроении Андрея. Ее тоже переполняла щемящая грусть, иногда щипало под веками, хотелось плакать, но она изо всех сил сдерживалась, зачем портить бабскими причитаниями последние часы перед разлукой. Они просто находились все это время рядом, не расставаясь ни на минуту и стараясь отдать друг дружке все, все без остатка, щедро и безоглядно.
Мокрушин появился в «хилтоне» вечером, когда на землю опустились густые сумерки. Он поприветствовал жестом девушку, затем кивком головы дал знать Бушмину, чтобы тот отошел в сторонку.
— Володя-мент все сделал, — сказал он, протягивая Бушмину документы. — Посмотришь еще раз все внимательно, но вроде все в порядке.
— Печати есть? — Бушмин развернул «закордонный» паспорт, сверился с проставленными там визами. — Отлично… Все, кажется, сделали, ничего не забыли.
