Так вот, я действительно был преступником.
Но отбывал срок не когда-то в прошлом, а сейчас, в личине посыльного Почтовой Корпорации. Мое настоящее имя действительно было Элиот Никсард, а тот лорд, Никсард-старший, был моим отцом. В общем-то лорд довольно средний по меркам Новы-2, всего лишь лорд-архитектор, один из нескольких сотен себе подобных, мелкая знать, и замок у нас был приличный только благодаря его способностям архитектора. Вот так-то. Прошлое с фермой было только у преступника Мастона Никса, а не у Элиота Никсарда.
Я вспомнил тот день, когда стал чемпионом Красного года Новы-2 по искусству Мобра (а это говорит о том, что владел я им в совершенстве), самый триумфальный день в моей жизни – в этот день я стал известен всей планете. И самый трагичный день – не успел он закончиться, как я убил истинного лорда. Лорд Велсайт был чемпионом Мобра в течение последней радуги, семи разноцветных лет, и поражение, нанесенное ему, по его мнению, таким молокососом, как я, превратило его в безумца. Правила соревнований запрещали вызывать победителя на поединок в тот же год, но он решил обойти их неофициально, причем наигнуснейшим из способов. Велсайт похитил мою сестру и прислал лично мне координаты, где я могу ее найти, предупредив, что если в это вмешаются стражи порядка, то Алекса умрет. И я не стал делиться этой мерзостью с родными, не желая лишний раз никого беспокоить, принял этот злоклятый вызов и отправился на встречу.
Тот сон, прерванный вмешательством шептуна, был не просто сном, а началом пробуждения памяти, и, как и следовало ожидать, самыми первыми проявились наиболее острые моменты моей жизни.
Я нашел его в центральном парке города Тиртиниума, столицы Новы-2, среди сребролистых лесопосадок благородных деревьев ладжи.
Проклятие! Хотя я и осознавал сейчас, что с того момента прошло уже много времени, рана воспоминаний все еще была свежа, так как времени пережить и успокоиться мне не дали – ложная память была занесена в мозг почти сразу после убийства. Так что после пробуждения истинной памяти я эмоционально оказался там же, где прервалась моя прежняя жизнь. В том самом роковом дне.
Итак, я нашел Велсайта. Алекса, младшая сестренка, лежала у его ног как поникший цветок, сорванный безжалостной рукой. Густой травяной ковер не мог скрыть ее измятое, изорванное и покрытое свежими пятнами крови платье. В тот момент я не знал, жива она или нет, но понял, что Велсайт просто сошел с ума. Его сгубила мания величия, пустившая раскидистую крону его славы за семь лет бесспорных побед и увядшая в один день. У каждого опытного мобриста эмоции всегда находятся под железным контролем; чтобы построить совершенный образ Ключа, разум должен быть холоден как лед. По крайней мере у Элиота Никсарда так и было, а Мастон Никс сейчас не в счет, это совсем иная личность, и все ее предыдущее нытье на ее совести. Так что тогда, в парке Тиртиниума, я решил убить Велсайта не под влиянием момента. Я прекрасно осознавал, что делаю. Он обесчестил мою сестру, этот знатный честолюбивый мерзавец, для которого отпрыски лорда-архитектора были не более чем пылью на дороге, и должен был за это ответить.
Он смотрел на меня с презрительной усмешкой, стоя позади Алексы. Его поражение представлялось ему чистой случайностью, и на его лице цвела непоколебимая уверенность в том, что равных ему по силе по-прежнему нет.
Открою профессиональный секрет мобриста – у каждого из нас есть свой, особый, Абсолютный Ключ, приберегаемый для самых экстремальных жизненных ситуаций, когда, например, приходится спасать свою жизнь. Он не демонстрируется на состязаниях, это тайное оружие, и открыть его прилюдно – все равно что показать всем предел своих возможностей, то есть сделать себя уязвимым для недоброжелателей. Именно этим Ключом, названным мной Интегратором, на создание которого ушло в свое время несколько лет, я и побил Проколда.
Я запустил его с ходу, еще не дойдя до Велсайта, не тратя времени на бесполезные реплики угроз и обвинений, которыми так любят щеголять герои мыльных визопостановок, и это было для него неожиданностью. Надо отдать ему должное, он все же был силен, очень силен, и тоже применил свой Абсолютный Ключ, но немного опоздал: когда я уже светился от энергии как белый факел, тело его только-только начал охватывать багровый свет, и моя сила успела его связать…
Сражение было коротким и жестоким.
Когда прибыли стражи порядка, внешне на теле лорда не было обнаружено никаких видимых повреждений, и только после вскрытия стало ясно, что позвоночник у него буквально выжжен дотла. Судебная машина была стремительна и безжалостна в своем приговоре, но управляли ею все-таки люди. Только деньги отца спасли меня от полного уничтожения личности, потому что человек, которого я убил, принадлежал к неизмеримо более знатному роду Новы-2, чем я. Вдобавок дому Велсайтов принадлежал солидный кусок городской визосети Тиртиниума, и они сумели представить смерть своего отпрыска как трагичную гибель благородного героя, который узнал о сумасшедших планах маньяка, задумавшего погубить чуть ли не всю истинную знать столицы, и бесстрашно встал на его пути. В общем, город настроился против меня, что в немалой степени способствовало приговору. Отцу пришлось разориться, чтобы смягчить его, и мне имплантировали память посыльного Почтовой Корпорации Новы-2 с прошлым безродного фермера, гробившего свою жизнь на жалком клочке земли до поступления на службу в ПК. Я заработал тридцать лет иноличия. О небо, тридцать лет!.. Если учесть, что посыльным я прослужил только год… Проклятие! Даже думать об этом не хотелось.
Воспоминания скомкал наступающий рассвет. Прямые стрелы солнечных лучей гвоздили стелющиеся по земле языки тумана, пока не разогнали их полностью, и подожгли серое небо оранжевыми сполохами, разрисовав облака причудливыми огненными узорами. Я прищурился, глядя на веселое буйство небесных красок. Еще вчера над этой землей даже среди бела дня не было столь ярко. Похоже, проклятие Гиблых Земель больше не действовало. Закончило свое существование вместе с Проколдом. Приятно осознавать, сколь грандиозное дело мы сделали сообща, что именно я приложил к этому руку.
С Нори тоже теперь все было по-другому. Мастон Никс был в нее влюблен вне всяких сомнений, а вот Элиоту Никсарду, то есть мне теперешнему, девушка после тщательной и непредвзятой оценки просто нравилась, да и то, скорее всего, в результате наложения одной личности на другую. Так что забрать ее с Фермы и помочь выбраться с планеты теперь требовала только элементарная порядочность человека, давшего обещание. Впрочем, на Нове у меня никаких особых привязанностей не осталось, может быть, с Нори что-то и получится? Такие совместные приключения не проходят бесследно. От влюбленности до настоящей любви всего один шаг, вот только сделать его удается далеко не всегда.
Ладно, там видно будет, как и что получится, а сейчас пора уносить ноги. Воспоминания воспоминаниями, а действительность действительностью. Необходимо двигаться – хотя бы просто для того, чтобы выжить. Для начала было бы неплохо добраться до трассера, оставленного у лесного озера. Я произвел в уме несложные подсчеты, по которым выходило, что до Проколда мы добирались около восьми часов, а это примерно тридцать – тридцать пять километров. Немало для человека, едва передвигающего ноги. Возможно, где-то на этих тридцати километрах я загнусь, но не стоило об этом думать. Итак, первый этап – добраться до трассера. Дальше будет куда легче, лишь бы топлива до Фермы хватило. И там, в багажнике трассера, была пища. Ну нет, об этом тоже лучше не думать. Лучше радоваться тому, что я вчера уцелел после крупнейшей передряги в своей жизни, по сравнению с которой все остальное – пустяки. Все, как говорится, познается в сравнении.
Сжав зубы, я медленно покрутил головой, повел плечами. Мышцы все еще болезненно кололо, а при резких движениях шею и позвоночник простреливало болью. С героической решимостью я присел и выпрямился снова. Кровь молоточками застучала в висках. Я с минуту постоял, успокаиваясь, присел еще пару раз и почувствовал наконец что возвращаюсь к жизни. Рука наткнулась на пластиковую флягу с кири, прикрепленную к поясу. От толчка внутри ее плеснуло. Ну надо же, уцелела. А вот кобура с пистолетом-излучателем пропала бесследно, ни на поясе, ни на земле вокруг я ее не обнаружил. Улетела моя «оса». Странные дела тут творятся. Ладно, хоть есть чем горло промочить, что очень кстати.
Терпкий кисло-сладкий аромат вина смягчил горло и приятным теплом растекся по пищеводу. Как раз хватило, чтобы утолить жажду. Опустевшую емкость пришлось выбросить. По дороге до трассера все равно воды набрать было негде, а в трассере имелся свой запас.
Только теперь я осмотрелся более внимательно, машинально стряхивая с одежды налипшую за ночь дрянь. Туман, окутывавший равнину ночью, с восходом солнца уже растаял полностью, и земля предстала голой и безжизненной. Тоскливый вид. Я подумал, что должно пройти немало времени, пока жизнь доберется сюда и пустит первые ростки. Размышляя над этим, я повернулся вокруг оси, но, куда ни бросал взгляд, равнина уходила в бесконечность. Неожиданно я с пугающей ясностью понял, что не имею понятия, куда идти. Жутковатая перспектива – одолев самого Проколда, погибнуть от голода и жажды в Гиблых Землях.
