бережно, как будто Вельда была из хрупкого стекла, способного рассыпаться от малейшего прикосновения. Один раз он сжал её изо всех сил в приступе отчаянья и, пытаясь передать все стихии, что успел накопить, но Вельда застонала и больше маг так не делал.
В доме за неделю появился лорд Аспер, чтобы поддержать брата и узнать, какая помощь необходима. Он привёл с собой лекаря, но тот, ожидаемо, развёл руками, ничего не сказал магу, а лорду шепнул, что дело безнадёжно. Стефан услышал и, сжав кулаки, выставил их обоих за дверь, бросив в спину:
— Она будет жить!
И брат предпочитал после этого узнавать новости от тётушки Рейны. Не обошёл дом мага и Шаун. Чувствовал он себя вполне сносно. Ему и гвардейцам, застрявшим в крипте — повезло. Отравление оказалось не сильным. Дознаватель сообщил о допросах единственного живого обвиняемого — кузена Харлона. Стефан обещал зайти на один из них. Энвар только покачал головой, увидев, что от мага осталась лишь чёрная тень, тонкая и невесомая.
Тётушка Рейна плакала, глядя на Вельду — кожа серая, сухая, черты лица заострились и огонь волос потускнел. И малодушно просила мага отпустить девочку, не мучить бессмысленным лечением. Умоляла дать умереть спокойно, а может быть даже помочь в этом. Ведь она знала, что Стефан способен дать племяннице лёгкую смерть. Стоило ей один раз заикнуться об этом, как Стефан и её чуть не выгнал, но потом одумался, прорычал только что-то непонятное и злое.
«Не отдам. Никому не отдам. У самой смерти заберу», — думал маг. — «Как она вытащила меня когда-то. Снова спасла теперь. Никогда не отступлюсь, пока есть надежда. А не будет надежды — выдумаю и продолжу искать решение. Только бы Бельчонку хватило сил дождаться».
Вельда уходила тихо и неотвратимо, как и обещал некромант. Проклятие оружия Фрэста оказалось слишком сильным, а в последний удар он вложил всю свою ненависть, которая усилила действие яда. Никакие щиты, никакие ритуалы не смогли помочь телу спутнице мага пережить подобное. И теперь Стефан мог только поддерживать её, оттягивая неизбежное. Когда он понял, что лёгкого решения не будет, то погрузил Вельду в сон, который мог замедлить угасание. Пусть дал лишний час ей, но и этого бывает достаточно, чтобы найти выход, спасти.
В конце этой страшной недели Стефан навестил брата в Вороньем замке. Фолганды впервые вызвали на допрос нежданного родственника. Аспер приказал расковать лекаря, позволив немного почувствовать свободу, и предложил вина с фруктами. Но Харлон отказался и сидел с отстранённым непроницаемым лицом. А братья внимательно смотрели на такого похожего на них кузена. Стефан весь разговор простоял в напряжении, все мысли были только о Вельде. Сложил руки на груди и иногда ходил по кабинету, пытаясь понять, что творится в голове у Харлона, зачем он пошёл на такое.
Похоже, что кузен и не собирался ничего объяснять. Был неразговорчив и погружен в себя. Аспер все же задал прямой вопрос:
— И зачем это было нужно? Фолганды не бросают своих. Если некромант заставил…
Харлон презрительно скривил губы.
— Некромант был полезен мне. Мы немного помогли друг другу.
— Тогда почему? — лорд искренне не понимал. — Ненависть к нам? Деньги? Пришёл бы поговорить.
— Мне не нужны деньги Фолгандов, — холодный взгляд, обращённый скорее в себя, чем на собеседников.
— Тогда, какого тёмного лика?! — не выдержал Стефан.
И только в этот момент удивление, вроде бы, появилось в светлых глазах Харлона.
— Я учёный. И я смог далеко продвинуться, прививая существ другого мира в человеческое тело. Я шёл шаг за шагом, — он внезапно оживился. — Мои родители поклонялись этим существам, а я сумел вытащить их сюда и дал им возможность жить. Сам, собственным умом и умением. Я думал, что маг способен меня понять.
Аспер перевёл взгляд на брата, его лицо ясно говорило: «Да он безумен». И Стефан вторил ему:
— Это безумие, Харлон. Ты не представляешь, что это за существа.
— О, я много знаю о них. Я только начал ходить, когда мать впервые показала мне книги ревнителей лика и изображения Дивного бога. Не то слащаво-приглаженное, что показывают черни, а истинное, — речь кузена потекла плавно, а глаза смотрели теперь куда-то мимо братьев. — Узрев всё величие Дивного бога, я многое понял. Я учился читать по этим книгам.
Фолганды опять переглянулись. Лекарь заметил.
— Вы считаете меня безумцем? Может и так. Но я смог сделать недоступное другим. Ревнители могли вживлять отпрысков только в тело Фолганда. А я…. Кстати! — он резко повернулся в сторону Стефана. — Каково это?
Маг даже отпрянул — кузен смотрел на него, как смотрят на лабораторный образец, на результат невероятного эксперимента.
— Как себя чувствует человек с отпрыском в позвоночнике? Мне так жаль, что никто из тех, других, ничего не смог мне рассказать, — было видно, что он действительно раздосадован.
Стефана затрясло от омерзения. И это — Фолганд, его родовая кровь. Но одна мысль, всё же, заставила задать встречный вопрос.
— Что ты знаешь о ядах некроманта? О его способах зачарования оружия?
— А-а, — кузен сразу понял. — Та рыжая? Твоя жена. Разве она ещё не умерла?
Хоггор успел сожрать часть ярости, которая ослепила мага, но он все равно кинулся вперёд. Только бесстрастный заинтересованный взгляд Харлона остановил его. Кузен не понимал, он правда не понимал, какую боль причиняет, когда задавал этот вопрос. Видимо, что-то было сломано в его душе, причём так давно, что он вырос, не понимая чувств других людей, и без всяких сделок с мёртвыми богами. Он предстал перед Стефаном калекой обделённым ценным человеческим даром, и руки опустились сами собой.
— Я расскажу тебе, что чувствует кукла, подробно, — тихо пообещал Стефан, сжимая кулаки. — Если вспомнишь то, что нужно мне.
— Хорошо, — кивнул лекарь. — Я подумаю.
Глава 59
Все эти дни Стефан помнил, что обещал Вельде. Он дал слово, что избавится от Хоггора — змея подземных источников. Он обещал и собирался сдержать обещание. Пусть вся боль обрушиться на мага, но именно теперь он считал важным сделать это.
Пройдя по тайной галерее, он вернулся
