— Запах? Тень? Может, какой-то звук?
Тони сосредоточилась.
— Запах, да… запах был.
— Какой?
— Кофе. Очень сильный запах кофе.
— Кофе? Или под ним что-то еще? — уточнил Серхио.
— Не знаю. Эва больше ничего не почувствовала.
— Кофе — один из самых сильных запахов, — разъяснил Эрнесто. — Мы им тоже пользуемся, мало что может трупную вонь перебить. Поэтому… это основной запах — или им что-то перебивали?
— Не знаю. Эва не поняла, — покачала головой Тони.
Синьор Серхио подвинул два других предмета.
— Тони, миленькая. Посмотрите еще, прошу вас! Хотите — кофе?
Девушка немного нервно рассмеялась. А потом махнула рукой.
— А, хочу! И что-то сладкое!
— Сейчас принесу, — по-доброму улыбнулся ей некромант. — У вас отличные инстинкты, ритана Лассара, именно сладкое хорошо помогает от истощения.
Тони улыбнулась хорошему другу. Да, уже другу.
И потянулась за гребнем.
***
Три истории. Три девушки, точнее две девушки и одна женщина. Эва бежала домой со свидания, женщина, которой принадлежал гребень, возвращалась поздно ночью от любовника, а вторая девушка относила заказ и задержалась. Так уж получилось — допоздна.
Три разных женщины, три разных жизни. А что общее?
Одно и то же.
Темнота. Тень, скользнувшая рядом. Холод на горле…
И везде запах кофе.
Резкий, навязчивый, интенсивный. А под ним что?
Тони ощущала какую-то нотку, но… какую? Чем пахло? Что-то такое… нет, не понять. Но не морг, там она была и трупы пахнут по-другому. Тухлятина? Нет, не оно….
Сырое мясо!
Да, что-то такое, что-то близкое. Синьор Серхио только вздохнул, принимая сбивчивые объяснения, но лучше хоть что-то, чем ничего.
И тень.
Одна из женщин заметила-таки очертания тени.
Длинной, изломанной, но вроде бы, похожей на человека. Руки и ноги там явно были, ну и все. Что еще можно сказать по тени? Антония не художник, а потому и не могла воспроизвести все в точности. Свети, тень, перспективу… ей показалось, что эта тень высокая и худая. Но — и только.
В остальном — никаких подсказок.
Ни звука, ни чего-то еще, ни… нет, ничего. Это только в книгах злодеи оставляют улики. А в жизни…
В жизни они их тоже оставляют, но запах к делу не пришьешь. Синьор Серхио понимал это и грустил. Тони уничтожала апельсиновое варенье.
— Спасибо, тан Эрнесто.
— Не стоит благодарности, Тони.
Некромант честь по чести проводил девушку до дверей участка, предлагал вызвать для нее такси, но Тони отказалась и пошла по тротуару.
Как же ей нравилась столица!
Белые камни мостовой, белые камни заборов и стен домов, алые и фиолетовые цветы, зеленые пятна деревьев…
И запах.
Запах моря…
Здесь не просто красиво, здесь уютно. Хотя ей и в Лассара нравилось. У ее родного озера, в родном лесу… интересно, сложится ли так, что она вернется домой с мужем? Тони не знала, но ей хотелось бы показать детям, где она росла.
Каблучки задорно стучали по старым камням кладки.
— Ритана Лассара?
Тони едва не застонала.
Карраско!
Да чтоб тебя ночная нечисть разодрала! Вот что тебе не сиделось спокойно?! Хотя Тони и так знала.
Освальдо Фаусто Карраско дураком не был. Прекрасно понял, что в участке ему поговорить с девушкой не дадут, и подстерег ее на обратной дороге. А она ведь еще в кафе не зашла…
Ладно!
Сам ты, сволочь, напросился!
— Что вам угодно, тан?
— Поверьте, ритана, ничего такого особенного. Мне просто приятно познакомиться с представительницей древнего рода…
Словоблудие Тони слушать решительно не собиралась. Опять же, спасибо синьору Хуану. Для картежников это часть жизни, и синьор, передавая свое искусство девочке, которая смотрела н него широко раскрытыми глазами, не скупился на житейскую мудрость.
— Говорить-то сутками можно. А вот что именно от тебя нужно? — как живой, прозвучал в голове голос старого шулера, и Тони словно липкую паутину с себя стряхнула.
— Вы со мной познакомились. Я тоже горда и счастлива, тан. Это все?
— Ритана, скажите, если я нанесу визит вежливости вашим родственникам, вы не будете против?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Антония пожала плечами.
— Ваше право — ваша воля, тан. А против или за могут быть ваша супруга и ваш глава рода.
Освальдо скорчил непередаваемую гримаску.
— Антония…
— Ритана Лассара, с вашего позволения.
— Ритана, стоит ли сейчас о юношеских ошибках? Я был молод…
— Стоит-стоит, — заверила его Тони. — У вас и сейчас еще возраст не старческий, успеете еще новых ошибок наделать.
— А если я хочу их исправить?
— И об этом надо говорить не со мной, а с вашей супругой и главой рода.
— Ритана, вы жестоки.
— Нет, — отозвалась Тони. — Я просто в вас не заинтересована.
— Совсем? Ваш дар требует развития, обучения…
— У меня непроявленный дар.
— Это ненадолго. Вы сильны, судя по ауре, дар должен скоро раскрыться…
Уже раскрылся. Но…
Тони наивно улыбнулась, последовав одному из советов Долорес: 'Улыбайся. Это так бесит…'. И применила совет синьора Хуана.
— Тан, давайте напрямик. Меня не интересует ничего из предложенного Карраско.
— Что бы я не предложил?
— У вас нет ничего такого, что мне нужно.
— вы так уверены, ритана?
— Деньги? Власть? Сила? И даже любовь, семья, дети… Вы сейчас прощупываете, на что меня можно зацепить. Так вот — у вас этого нет.
— Вы так уверены в себе, ритана?
Тони улыбнулась еще раз, и судя по сузившимся глазам оппонента — небезуспешно.
— Давайте я предположу, как было дело, тан? Когда вы услышали мою фамилию, вы вспомнили нечто знакомое. Лассара — тоже известны, хотя и на свой лад, как и Карраско, Андален… навели справки. И решили прибрать находку к рукам, пока никто не опередил. Прошу передать главе рода — я буду разговаривать только с пастухом. А не с бараном.
Тони была нарочито груба — и это дало свой эффект. Глаза некроманта вспыхнули гневом.
— Бараном?
— Я сказала, а вы услышали, тан.
— Бараном!?
Разозленный Освальдо схватил девушку за руку — и рванул на себя. Зря.
Тони сопротивляться не стала. Наоборот, качнулась вперед, и правильно. Освальдо рассчитывал, что она будет сопротивляться, дернул чуть сильнее, чем надо бы, а когда еще Тони добавила свой импульс — он попросту потерял равновесие. И начал заваливаться назад… он бы выправился! Не упал, и даже девушку удержал, но Тони и сама не зевала.
Толчок вперед — и выкрутить захваченную руку от себя, преодолевая сопротивление не всей пятерни, а только большого пальца. И Освальдо улетает спиной вперед на мостовую.
Судя по звуку — он хорошо приложился. Качественно.
Выяснять, не сломал ли бедненький что-то важное, к примеру, хвост, Тони не стала. Развернулась и ушла при полном молчании Карраско.
Где тут кафе, которое ей нужно?
***
— Добрый день, ритана.
— Ритана Лассара. Синьор?
— Синьор Диас. Дези Херман Диас, к вашим услугам, ритана Лассара.
— Антония Даэлис Лассара. Я племянница тана Аракона, — пояснила Тони, усаживаясь за стол. — И готова ответить на ваши вопросы. Дяде пока не до того, тетушка плохо себя чувствует…
— Ритана, может, вы расскажете, что произошло? А я потом задам вопросы? — предложил репортер.
— Я не так много знаю, — пожала плечами Тони. — Мои кузины, Альба и Паулина поехали за город. Альба с женихом… тан Эудженио Валеранса, — голос Тони чуть дрогнул, но это было почти незаметно. — Они давали объявление в газету о помолвке.
— Я уточню.
— Уточните, но тетушка что-то такое делала, — отмахнулась Тони. — Паулина поехала с ними.
— А четвертый?
— Тан Амадо Риалон. Кузен Валеранса.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Репортер заметно скис.
Ну и какая тут любовная история? Двое влюбленных, двое сопровождающих. Ничего интересного.
— А потом?
