— Но… Криста говорила, что светлые не преследовали дроу, когда те отступали…
Естественно, светлые меня не услышали.
Но я и не к ним обращалась.
— После Хьярты — нет. Эта битва была для дроу последней. — Иллюранди стоял рядом, спокойный, как всегда. — Большая часть дроу бежала под горы заранее. Семьи Тэйранта и Ильхта — тоже. Но остатки армии Тэйранта пытались защитить столицу… и бежали лишь тогда, когда стало ясно, что эта война проиграна.
Как же я была глупа. Даже лишившись Повелителя, дроу не отдали бы своё королевство без боя.
— Тогда что здесь делала принцесса?
— Она осталась, чтобы поддержать боевой дух армии. И не верила, что Хьярта падёт. По крайней мере, так она говорила. Жена и сын Тэйранта благополучно отправились под горы, и Мириане не препятствовали.
— Так она говорила? А на самом деле?
— А на самом деле она не верила, что светлые, захватив город, поведут себя так. И надеялась на долгожданную встречу с одним из них. Но, видишь ли, она немного идеализировала светлые народы… тоже. Потому что из тех, кто остался в Хьярте, не выжил никто.
Двор опустел. И, оставшись наедине с мёртвыми, я зажала руками уши — чтобы не слышать воплей тех, кто ещё умирал.
Конечно, никто не выжил. Никому не позволили выжить. Потому что у каждого внутри есть свой дракон. И не важно, кто ты и на чьей стороне, но от запаха крови он пробудится.
Пусть ты не захватываешь, а освобождаешь — враги меняются ролями. Ты отбиваешься и переходишь в наступление, ты преследуешь врага и победным маршем ступаешь по его землям… и уподобляешься ему. Потому что невозможно сохранить себя, свою человечность — пусть в случае эльфов это звучит глупо — до последнего боя. Ведь ты помнишь всё, что творил враг, помнишь сожжённые города, убитых детей и женщин, товарищей, навеки оставшихся на поле битвы. И в сердцах, заледеневших от зла, созерцаемого каждый день, пробуждается первобытный принцип «око за око», и вот уже другая сторона рушит прекрасные города и реками льёт кровь невинных…
Когда в сад, сжимая в ладони опущенный клинок, ступил Эсфор, я растерянно опустила руки.
Он не походил ни на того мальчика, что когда-то фехтовал здесь деревянным мечом, ни на того юношу, что любовался звёздами со своей возлюбленной. Эсфор, которого знала я, был другим… но этот больше напоминал труп, по какому-то недоразумению ещё державшийся на ногах.
Он сделал несколько шагов, явно собираясь пройти через сад. Потом скользнул по лежащим телам беглым взглядом.
И когда понял, кто именно лежит на траве, отреагировал совсем не так, как Ильхт.
— Мири!
Меч выпал из его руки, когда Эсфор рванул вперёд и рухнул на колени:
— Нет, Мири, Мири, очнись! Очнись, ты же…
Дрожащие пальцы коснулись её лица. Потом метнулись ниже — к древкам болтов в неподвижной груди. Так и не решившись дотронуться, снова вернулись выше — к шее, туда, где должен был биться пульс.
Он не верил.
Пусть даже не мог не понимать: уже ничего не изменить.
— Нет, ты должна была бежать с остальными, не дожидаться штурма, почему ты… — он обнял мёртвую принцессу за плечи, прижал к груди, легонько покачивая, точно баюкая в объятиях, — почему, почему, поче…
Он поднял голову к звёздному небу над Хьяртой. Такому же звёздному и ясному, как много лет назад, когда Мириана тайком наблюдала, как маленький эльфийский принц дерётся с её братом.
Закричал. Без слов, но в этом крике я услышала его душу. Обнажённую, ободранную и искалеченную, обратившуюся одной огромной открытой раной.
И зарыдал. Горько, страшно, давясь всхлипами. До кашля, до хрипоты.
— …жана, вставай!
Голос не принадлежал Акке… и заставил меня открыть глаза. Не в саду, триста лет назад, а в лаборатории Лода.
Здесь и сейчас.
Колдун сидел рядом с моей постелью. Полностью одетый, не заспанный — видимо, давно уже встал. Одна рука лежала на моём плече. Наверное, пытался меня растолкать, только я не помнила этих попыток.
Я лихорадочно нашаривала очки; а перед глазами всё ещё стоял сад под холодными звёздами.
— Я не мог тебя разбудить, — сказал Лод.
Взгляд его был пристальным.
— В итоге вот… разбудил. — Я привстала на локте. — А зачем?..
— Ты плакала во сне.
Я недоумённо коснулась щеки.
Точно, мокрая. Странно, я не помнила своих слёз. Или не заметила.
Ладно, во сне не считается.
— Что тебе снилось?
— Кошмар один. — Я опустила глаза, уставившись на ножку стола. — Пустяки.
Наверное, я всё же расскажу ему.
Просто не сейчас.
— Пустяки так пустяки. Всё равно пора вставать. — Лод мирно протянул мне руку. — У меня к тебе деловое предложение.
Неужели Акке говорил правду? И Лод действительно ещё нуждается в моей помощи? Ну да… пусть я обычная девчонка, которой всего-то и дали, что немножко мозгов — мне тоже нравится быть нужной. Особенно если тот, кто дарит тебе это ощущение, не одержим расистскими идеями.
И кажется, я поняла. Поняла, зачем Акке показал мне этот кошмар, который когда-то происходил наяву. Грозя повториться снова.
Нет. Не допущу. Теперь — не по той же причине, по какой помогла дроу изначально. Не потому, что от этого зависит моя судьба, и не потому, что могу самоутвердиться, прекратив трёхсотлетний идиотизм… чтобы после сбежать домой с войны, которая никогда не была моей.
Не для себя.
А потому, что такого нельзя допускать.
И если я могу помочь, ещё хоть чем-то помочь — я обязана это сделать.
— Уже страшно. — Я вложила пальцы в его ладонь, и Лод помог мне встать. — Что за предложение?
— На самом деле не такое и страшное. Хоть и рискованное. Но об этом после завтрака.
Тоже мне, интриган.
Ладно, завтрак так завтрак.
Я побрела в ванную, стараясь выкинуть жуткий сон из головы. Нет, не забыть — просто сделать так, чтобы перед глазами больше не стояли кошмары военных дней. Потому что это — прошлое, которое стоило помнить, но которое не должно мешать настоящему.
А в настоящем меня ждало таинственное предложение, новые уроки… и сразу две принцессы, вместе со мной вращавшиеся по своим маленьким орбитам вокруг наследника Ильхта. Мужчины, который объединил нас общими, пусть и очень разными интересами.
И здесь, как во многом другом, определённо читалась злая шутка судьбы.
Ведь в отличие от большинства девчонок я никогда не хотела иметь ничего общего с принцессами.
Глава 11
ПОГОНЯ ЛЮБВИ[33]
На этот раз, к большому моему удивлению, завтракали мы с Лодом вместе.
По возвращении в лабораторию я увидела на столе две тарелки. Колдун сидел в кресле напротив одной из них, явно ожидая, когда я присоединюсь к трапезе; и когда я оправдала его ожидания, пожелал мне приятного аппетита.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
