Вспоминаем и другое, где содружества молодежи нередки. Нью-Йорк. Тоже все трудящиеся, добывающие хлеб упорной и тяжкой работой, а по вечерам ободренные и приодетые слетаются они, чтобы омыться в живой воде философии, науки, искусства. Они так привыкают жить общими стремлениями, что даже пробуют селиться вместе, маленькими общинами.
Помнятся три комнаты. Живут в них восемь девушек. Все трудящиеся. Кто продавщица, кто секретарит, кто стенографит или работает на фабрике. Спрашиваем:
— Давно ли живете вместе?
— Три года.
— А много ли раз ссорились?
— Смеются…
— Не приходилось.
Разве это, по нынешним временам, не чудо, чтобы люди могли собраться из разных областей. Могли бы после трудной работы утомленные сходиться вместе и не только не ссориться, но и оживлять, и обогащать друг друга высокими возможностями. А сколько вдохновенных и убежденных суждений можно слышать именно от молодежи! А кто же так сердечно встает за правду и возмущается несправедливостью, как не молодые сердца!
Как только осмотримся без предубеждений, так сейчас же найдутся во множестве прекрасные знаки и самоотвержения, и стремления к познанию, и любви к прекрасному. Тем, кто вообще осуждает молодежь, нужно оберечься от брюзжания. Наверное, они видят, что во многих областях современная жизнь мятется и безобразится непониманием. Но когда осудители начинают искать виновных, то очень часто они устремляются по случайно ближайшему пути. Они видят только последствия, но избегают помыслить о причине. И причины не так уж страшны, если их осознать и общественно начать изживать эти пыльные наросты.
Если каждый непредубежденный обозреватель найдет так много прекраснейших и трогательных примеров среди молодого поколения, то не так уж трудно подтягивать общественное мнение именно к этим проявлениям настоящего блага. Если молодые люди, иногда еще и неопытные, все же так мужественно и вдохновенно противостоят темным силам, то как же бережно нужно поддержать их тем, кто считает себя уже умудренным. А поддержать можно лишь примерами жизни. Никакие разглагольствования отвлеченные не дадут жатвы. Только действия в делах, пример жизни могут быть убедительными.
Если молодежь сама познает радость труда и вдохновительного общения, то ведь уже умудренные жизнью должны прежде всего ободрять именно эту радость. Невозможно осудительствовать там, где столько прекрасных примеров находимо. Если по условиям времени всем трудно, то нужно думать лишь о том, чем преобразить эти трудности в радость. Молодые сердца знают это. Потому всячески поможем молодым сердцам встречаться на путях блага и вдохновения.
Можно равняться по худшему, и такое равнение будет деградацией. Всякое же равнение по лучшему будет ростом. Разными народами хранилась легенда о том, что даже ради одного праведника был сохранен целый город. Эта легенда, так многообразно и прекрасно заповеданная, указывает, что во всем важно качество, а не количество. Потому каждый добрый пример покрывает собою множества отрицательных показаний.
Ценно, что печать века творится многими народами и потому тем легче собрать добрые знаки. В разных наречиях, в различных обычаях эти иероглифы добра особенно вдохновительны.
Малыш тянется опустить в почтовый ящик письмо. Прохожий хочет помочь ему и видит на домодельном конверте каракули: "Николе Чудотворцу". Спрашивает:
— Что это?
— Мамка помирает, а никто не хочет помочь. И таким путем сердце малыша молит Николу Чудотворца, который и помог. Так малое и юное находит пути к самому высокому.
19 Февраля 1935 г.
Пекин
"Врата в Будущее"
Тастiса adversa
Чингис-хан нередко прибегал к притворному отступлению, чтобы завлечь врага в преследование и тем легче ударить ему в тыл запасными частями.
Так говорят. Также говорят, что неутомимый завоеватель иногда поджигал степь, чтобы тем ускорить движение войска. Может быть, рассказы о разнообразной военной технике великого победителя и правы. Во всяком случае, они правдоподобны, ибо в своих больших походах Чингисхан, наверно, применял самую различную технику, неожиданную для врагов его.
Ему же приписывается, что, желая сохранить здоровую суровость быта, он приказывал своим сановникам раздирать дорогое шелковое платье о терновник, чтобы показать неприменимость таких одеяний. Говорят также, была симулирована заболеваемость от ввозных напитков, чтобы привлечь население к местным молочным продуктам.
В древней истории можно находить многие примеры самой неожиданной обратной тактики, дававшей самые убедительные последствия.
В битве человек не может распознать, когда именно подвергался он наибольшей опасности. Во время самого столкновения невозможно усмотреть, которое именно обстоятельство было самым опасным или самым благодетельным. Какой-то удар спасал от удара еще большего. Упавший конь падением своим защищал от нежданной гибели. Случайный крик заставлял обернуться и тем миновать смертельную посылку. Потому-то так правильна древнейшая мудрость, обращавшая внимание на конец, на следствие всего происшедшего: "Respice finem!"[73] Невозможно преднамеренно установить конец, но по концу можно видеть, для чего складывалось многое предыдущее. Нужна для этих наблюдений испытанная внимательность, но также нужно и знание о том, что такое есть тактика адверза. Это последнее обстоятельство, так спасительно действовавшее во многих исторических событиях, часто не усматривается. Правда, люди любят повторять: "Не бывать бы счастью, да несчастье помогло", — но в этом речении предполагается как бы случайность какого-то несчастья; а ведь тактика адверза не знает несчастий. Она знает лишь планомерные действия, учесть которые трудно в чрезмерной от них близости.
Каждый путешественник знает, как четко и прекрасно рисуется снеговая вершина на расстоянии и насколько она теряет форму во время острых опасных подходов к ней. В событиях также трудно осмотреться в чрезмерной близости. Но тактика адверза говорит успокоительно, что там, где есть чистое огненное стремление, там и все сопровождающие явления сделаются планомерными. Но много утонченного сознания должно быть приложено, чтобы оценивать необычные действия обратной тактики. Истинная непобедимость всегда будет сопряжена с крайнею находчивостью. Люди не могут познать ведущих путей и, со своей стороны, должны применять всю чуткость находчивости и подвижности.
Каждый деятель знает ценность подвижности. Как далека должна быть эта истинная подвижность от мелкой суетливости, которая может лишь осложнять правильное движение. Когда деятеля спрашивают, КАК ИМЕННО он пойдет, то всякий ответит, что КАК ИМЕННО ему известно, но КУДА ИМЕННО он знает твердо от часа отправления. Тем самым никакие "неожиданности" пути не могут смущать истинного деятеля. Он уже предпослал, что во всем случившемся будет элемент полезности.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
