а у хорошенькой баронессы – свежая прелесть. Чаще всего эти два компонента способствовали прочному браку, однако здесь не сложилось. Поначалу девушка благосклонно улыбалась, когда Александров приезжал в ее дом с подарками и комплиментами. Но едва заговорил о свадьбе, дворянка задрала аристократический носик и напомнила купцу, что сам он из крепостных.
Купцу не приходило в голову стыдиться своего происхождения. В начале ХХ века немало торговых людей имели такой нюанс в биографии и даже числились среди поставщиков Императорского двора. Поэтому спесь молодой особы неприятно поразила Александрова. Одно дело – спокойный отказ. Другое – насмешка.
И он решил отомстить. Рядом с домом «нежной прелести» пустовал небольшой участок земли. Обратившись к городским властям, купец выдвинул предложение: он готов купить этот клочок ради блага любимого Петербурга. Построит нужное и важное строение: общественную уборную! И заказал проект архитектору Алексею Зазерскому. Пикантность ситуации была в том, что Александров настоял, чтобы у туалета имелись отличительные внешние черты. Он умолчал, что добивался сходства уборной с загородным домом баронессы. Так что гордячка получила под окнами туалет, да еще и страшно напоминавший ее же собственную усадьбу. Элегантная месть!
А в Арзамасе рассказывают печальную историю любви дочери купца Будылина. Девушка должна была выйти замуж за представителя такого же купеческого сословия, но отдала свое сердце обычному приказчику, трудившемуся у отца. Некоторое время молодые не решались признаться друг другу в чувствах – между ними стояло немало преград. Но когда кто-то из них сделал первый шаг и обнаружил, что любовь взаимна, созрел план. Дочке зажиточного человека со связями не позволили бы совершить мезальянс. Поэтому оставался только один выход – бежать. Потом венчаться, а дальше как выйдет. Авось и смирится батюшка, если к нему кинуться в ноги с просьбой о снисхождении.
Кто-то из прислуги выдал тайну. Будылин решил поговорить с дочерью. Он не гневался, не пытался ее пристыдить, а сообщил то, о чем молчал долгие годы: приказчик – его родной сын. Оттого и держит его в конторе, потому что хочет для него хорошего будущего. Авось окажется сообразительным… Узнав, что она влюблена в собственного брата, купеческая дочь ушла в монастырь.
История дочери Будылина выбивается из общего контекста тем, что рассказывает о самовольном принятии решения девушкой. Между тем купеческим дочкам гораздо чаще подыскивали пару, чем давали возможность выбрать мужа. Непререкаемый авторитет отца и боязнь гнева матери стояли выше влюбленностей.
В шестнадцать–восемнадцать лет девушки входили в «невестины лета», когда их отдавали по предварительному сговору. Но перед этим «товар» надобно было показать с лучшей стороны. Купеческих дочек выводили на пешие прогулки, тщательно наряжали в церковь, устраивали в собственных домах музыкальные вечера, куда могли прийти потенциальные женихи.
Нередко присматривали кого-то из дальней родни. Иногда прибегали к услугам свахи, которой подробно рассказывали, каким качествам должен отвечать потенциальный муж.
Иван Григорьевич Фирсанов нашел для единственной дочери, Веры, мужа из своего же круга. Мужчина был на девять лет старше невесты, но его оценили за деловую хватку: владел большим чайным магазином в самом центре Москвы. Капиталы хранил в том же банке, что и Фирсанов. Пожилой купец, обладатель миллионов, был уверен, что совершает правильный поступок – его хрупкая романтичная дочь в надежных руках.
Но Вере категорически не нравился муж. Она мечтала о любви, о том, чтобы сердца стучали в унисон, а получила холодного и равнодушного к ней человека. Владимир Воронин, муж Веры, запрещал ей покидать дом без его разрешения, подсчитывал траты, которые она делала (это притом что Вера принесла огромное приданое!), и требовал, чтобы жена занималась дочерью, Зоей, а про театры или гостей и думать забыла… Претензии друг к другу копились, Вера даже подумывала сбежать от супруга, хотя это обернулось бы неминуемым скандалом, но внезапно скончался ее отец. Так что Вера Ивановна Воронина, в девичестве Фирсанова, в девятнадцать лет превратилась в обладательницу огромных капиталов.
Героиня романа Маргарет Митчелл, Скарлетт О’Хара, мечтала, что, когда у нее снова появится много денег, она сможет «послать всех к черту». Вера испытывала схожие чувства. Оттого-то приехала в контору мужа и вызвала его на деловой разговор: нужен развод. Немедленно. Поскольку просто так супругов не разводят, Воронин берет вину на себя. Дескать, был застигнут с любовницей, ничего не отрицает.
А Воронин отрицал. Тогда Вера сделала ему изумительно щедрое предложение даже для того времени: миллион рублей. Учитывая, сколько утекло лет, трудно даже вообразить, какую сумму в современном эквиваленте заплатила супругу Вера. Она сделала это, и мужу пришлось изобразить из себя неверного. Этой ценой была куплена свобода.
Она прекрасно вела дела, а потом влюбилась в Алексея Ганецкого, сына генерала, про которого современники писали: «Жемчужные зубы, бархатные глаза, он был похож на ручного хищника».
С этим красавцем Вера пошла под венец и по его же настоянию занялась реконструкцией Сандунов. Ганецкий буквально бредил преобразованием бань и лично объехал множество знаменитых заведений того же толка. В результате в 1896 году был освящен новый «дворец чистоты», который поражает воображение и по сей день. Из рядовой помывочной на деньги Веры бани превратились в одно из самых роскошных заведений Москвы.
Правда, за этим успехом последовали семейные проблемы – Ганецкий слишком много тратил, пристрастился к алкоголю и к карточным играм, так что разумная Вера поспешила избавиться и от него. Цена была такой же – миллион рублей.
Больше она не оформляла своих отношений, хотя жила долгие годы с юристом Виктором Лебедевым. Когда произошла революция, когда Вера переправила внуков в Париж и затем уехала сама, она готовила документы и для Виктора. Однако добраться до Веры у Лебедева не получилось – его убили в Москве незадолго до отъезда за границу. Поэтому он похоронен в столице, а Вера – во Франции. Ее не стало в 1934 году.
У Веры была только одна дочь, Зоя. Однако в большинстве купеческих семей, учитывая, что замуж выходили рано, детей появлялось множество. У владельца металлургических уральских заводов, Алексея Яковлева, было девять детей, у фабриканта Абрикосова и его единственной жены, Агриппины, родились двадцать два ребенка, у уже упомянутого Григория Елисеева было восемь сыновей и одна дочь. В Курской и Воронежской губерниях среднее число отпрысков в купеческом сословии составляло десять человек. И хотя жена приносила приданое, хотя у нее, помимо мужниного, было собственное состояние, в семье купца главенствующая роль все равно оставалась за мужем. Исключение составляли случаи, когда супруг умирал. Тогда власть в доме переходила к вдове.
