Через несколько дней будет ровно полвека, как началась война против Советского Союза, самая тяжелая война в истории наших народов. И вы, наверное, сейчас читаете в газетах, как разведчики информировали тогда руководство страны о том, что делает противник, какая идет подготовка и что нашей стране грозит война.
Как вы знаете, тогда к этому не прислушались. Очень боюсь, что пройдет какое-то время и историки, изучая сообщения не только Комитета госбезопасности, но и других наших ведомств, будут поражаться тому, что мы многим вещам, очень серьезным, не придавали должного значения. Я думаю, что над этим есть смысл подумать всем нам…
А в завершении этого выступления подчеркивалось:
— Нет такого принципиального вопроса, по которому мы не представляли бы объективную, острую, упреждающую, часто нелицеприятную информацию руководству страны и не вносили бы совершенно конкретное предложение. Однако, разумеется, нужна адекватная реакция[152].
Но не всегда эта адекватная политическая реакция на происходящее в стране следовала со стороны ее высшего руководства страны. О чем знал, что чувствовал и что подсказывал Петру Ивановичу его богатый профессиональный опыт, и что не могло не вызывать у него чувств недоумения и все усиливающейся тревоги.
В этой связи образование 18 августа 1991 г. Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП) было, по нашему мнению, отчаянной попыткой предотвратить распад Советского Союза, переломить сепаратистские тенденции в Москве и других союзных республиках.
В 9.00 19 августа на коротком совещании руководящего состава в зале коллегии КГБ В. А. Крючков сообщил об образовании ГКЧП, у которого есть все полномочия по руководству страной. Просил проинформировать об этом личный состав возглавляемых подразделений, поддерживать порядок и дисциплину и ждать дальнейших указаний.
А указаний-то больше не поступало[153].
Даже ближайшие помощники Крючкова признавались:
— Мы сами в неведении. Нас никто ни о чем не информировал.
Практические рекомендации руководству территориальных подразделений КГБ сводились к участию в работе местных КЧП, где они будут организованы.
Заместителю председателя генерал-лейтенанту В. А. Пономареву в течение всего дня звонили начальники территориальных управлений КГБ, спрашивали, что им делать, так как от них разъяснения ситуации требуют руководители партийных и советских органов.
Я же, вспоминал Пономарев, «следуя указанию председателя, просил их исполнять установки ГКЧП, направленные на места. Только многим до конца не были ясны конечные цели и задачи. А их никто не разъяснял».
Для Петра Ивановича, как и для многих его современников, страшным потрясением стало сообщение о том, что 8 декабря 1991 г. в беловежской правительственной резиденции Вискули президентами России Б. Н. Ельциным и Украины Л. М. Кучмой и председателем Президиума Верховного Совета Белоруссии С. С. Шушкевичем было подписано соглашения «о прекращении существования СССР как субъекта международного права и политической реальности».
Последним шагом уничтожения Великой Державы стало принятие Верховным Советом РСФСР 12 декабря постановления о денонсации Договора об образовании Союза Советских Социалистических Республик от 29 декабря 1922 г. Также он принял постановление о выходе Российской Федерации из состава СССР.
25 декабря президент Джордж Буш заявил о признании США независимости России, Украины, Белоруссии, Армении, Казахстана и Киргизии. А на следующий день Совет Республик Верховного Совета СССР принял декларацию о прекращении существования СССР…
Только тот, кому самому выпало на долю пережить эту масштабнейшую трагедию, названную впоследствии крупнейшей мировой геополитической катастрофой, может понять, какие чувства одолевали Петра Ивановича Ивашутина в эти дни.
9 мая 1992 г. он, подобно всем ветеранам Великой Отечественной, пережил очередное унижение, когда телевидение показало репортаж о «праздновании Дня Победы». Когда по Красной площади вместо традиционного парада наспех продефилировала массовка, одетая в униформу РККА 1939 г. БЕЗ СИМВОЛА Победы — Красного Знамени, под которым шли умирать и побеждать воины Великой Отечественной…
На этом фоне на задний план ушли личные невзгоды: приказом исполняющего обязанности министра обороны Российской Федерации Б. Н. Ельцина № 02 от 12 мая 1992 г. генерал армии П. И. Ивашутин был уволен в отставку.
Хозяйственники министерства обороны сразу же поставили генералу армии условие: или приватизировать дачу, на которой он проживал с 1963 г., либо немедленно ее освободить. Блочный домик постройки 1959 г. был оценен резвыми финансистами в 200 тысяч рублей — сумму, явно не соответствующую ни генеральской пенсии, ни зарплате.
Петр Иванович, заядлый охотник, продал коллекцию ружей, шубы жены и дочери и набрал необходимую сумму…
Теперь у ставшего ненужным новой власти ветерана спецслужб было много свободного времени для воспоминаний и размышлений. Но прошлое нередко напоминало о себе.
Следует отметить, что в целях стимулирования предательств военнослужащих в США изменником Родины 1954 г. Петром Дерябиным совместно с журналистом Джеролдом Шектором была состряпана книга — «Шпион, спасший мир. Как советский полковник изменил курс холодной войны» — о Пеньковском, героизировавшая этого предателя. Этот переводной «бестселлер» стал первым в ряду изданий, призванных формировать «новое историческое мышление» по зарубежным сценариям и лекалам.
И результат не заставил себя долго ждать: 11 августа 1992 г. в аэропорту Шереметьево в Москве был арестован подполковник В. Баранов, в 1989 г. в Дакке (столица Бангладеш) установивший контакт с ЦРУ, а теперь решивший бежать из страны… Этот арест стал завершением разработки вражеского агента военной контрразведкой.
Подобные события тяжелым камнем ложились на сердце Петра Ивановича.
И каково было разведчику слышать, что президент США Билл Клинтон на совещании в Объединенном комитете начальников штабов (аналог Генерального штаба) в октябре 1995 г. откровенно заявлял:
— Мы добились того, что собирался сделать президент Трумэн с Советским Союзом посредством атомной бомбы. Правда, с одним существенным отличием — мы получили сырьевой придаток, не разрушенное атомом государство, которое было бы нелегко воссоздать.
Да, мы затратили на это многие миллиарды долларов, и они уже сейчас близки к тому, что у русских называется самоокупаемостью: за четыре года мы и наши союзники получили различного стратегического сырья на 15 миллиардов долларов, сотни тонн золота, драгоценных камней. Под несуществующие проекты нам переданы за ничтожно малые суммы свыше 20 тысяч тонн меди, почти 50 тысяч тонн алюминия, две тысячи тонн цезия, бериллия, стронция и т. д.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
