— Вы извините, что так получилось, — обратилась к ней Ника, ловко запрыгнув на сцену. — Нас здесь долго не было, и мы вернулись из дальнего космоса. Очень дальнего. Вот все и обрадовались. Давайте, мы что-нибудь из вашего репертуара вместе споем. Вы первым голосом, а мы будем подпевать. Все равно они на нас глазеть будут. Так пусть мы рядом с вами постоим…
Озма встретила предложение улыбкой, от которой могла бы замерзнуть вода в графине. Но согласилась. Начала с шуточной песенки-диалога на два голоса. Двойняшки справились. Два старинных романса — и тут не подкачали. Цыганский романс — лихо разложили на три голоса, сорвав долгие аплодисменты. Фрагмент из мюзикла «Кошки» — крики «браво» и «бис» из зала. «Призрак оперы» — даже Озма была поражена. Двойняшки сумели поделить дуэт на троих. Продолжительные аплодисменты, переходящие в овацию. Отношение Озмы к двум нахалкам коренным образом изменилось. Ария Кармен. Двойняшки в этот раз не пели. Они располовинили красную скатерть со стола в углу сцены, сообразили из нее юбки и выступили подтанцовкой — зажигательное фламенко, исполненное в тяжелых ботинках с магнитными подошвами.
Все-таки, Озма отбыла на Землю злой и страшно обиженной на Вику и Нику. Те наотрез отказались бросить завод и отправиться с ней на гастроли.
* * *
— Ну и что тебе это дало? — вопрошала Вика, растянувшись на койке. — С Озмой мы все равно в пролете. Она на нас зверем смотрела. Так теперь Анна нам кирдык сделает. Говорил же папа — «не высовывайтесь»…
— Озма нас уже простила. Мы — две забавные зверушки из дальнего космоса. Рыжие, наглые, но жутко талантливые!
— Откуда инфа?
— Канал «Культура». Озма выступает на слете творческой молодежи. Художники-сенсуалисты рвут чубы художникам-писателям. А ты чего такая мрачная?
— Ты к Железному Дровосеку заглядывала? Он напильник до зеркального блеска стер. А новый ему никто не дал. До пояса статуя более-менее, а выше — словно из кирпичей сложена. Мы не успеем ее за четыре недели закончить.
— Кстати, о деле. Надо подготовить все так, чтоб после нашего ухода эти остолопы догадались, что надо делать.
И двойняшки принялись развешивать по стенам книжные полки, а на них ставить папки с техдокументацией как в бумажном, так и в компьютерном виде. Каждая полка посвящалась одному кораблю. Над полкой — объемное фото корабля и — крупными буквами — название, для особо непонятливых. Полка «Сармы» заняла почетное место напротив двери. Плакат над полкой — до самого потолка! «Сарма» в наилучшем ракурсе. Чувствовалось, что «Сарма» — любимый ребенок.
Работы хватило на неделю. Потом двойняшки заскучали. И вспомнили про три закона роботехники…
* * *
Прошла неделя.
— … Нет, и не уговаривайте! Нас к детям на пушечный выстрел подпускать нельзя! — протестовала Ника.
— Виктор Борисыч, нам самим адаптироваться надо, мы все перезабыли. Нельзя нас кураторами. Дети — наше будущее. К ним надо лучших из лучших.
— Какие дети, елки-моталки! Третий курс института, — сердился начальник.
Дело в том, что на завод прибыли практиканты. Двадцать парней и двадцать девушек. Плюс банджо, балалайка и гитара. В общем, угроза спокойствию и плану. Как мудрый администратор, Виктор Борисович решил одной бедой нейтрализовать другую — поручить двойняшкам курировать группу. К слову сказать, вели себя обе просто образцово. Видно, не выветрилась еще дисциплина дальнего космоса. Но вот — неожиданно встретил упорное сопротивление…
— Хорошо! — неожиданно согласилась Ника. — Мы берем группу и объясняем этим зубоскалам, чем космос отличается от Земли. Но вы, Виктор Борисыч, в нашу педагогическую науку не вмешиваетесь! Договорились?
* * *
Первое занятие с молодежью Виктор Борисович решил посмотреть лично. По системе видеонаблюдения. Занятие проходило в спортзале. Одна из двойняшек подкручивала колки, настраивая конфискованную у стажеров балалайку, вторая лениво как-то творила чудеса на кольцах. Но вот первая взглянула на часы, вернула балалайку хозяину, набрала в грудь воздуха и издала переливчатую трель.
— Это звонок, — пояснила она. — Начинаем вводный инструктаж. Вы на заводе. Завод в космосе. Что и как на заводе работает, я объяснять не буду. Придет время — сами узнаете. Мы с Викой будем учить вас выживать в космосе. Будем учить спасаться в аварийной ситуации. Будем учить спасать станцию или корабль. Отметок не будет. Просто тот, кто не справится, может сыграть в больницу. Здесь космос, а не Земля. И хохмочки кончились. Сейчас самое время отказаться и вернуться на Землю.
Зал затих.
— Итак, на Землю никто не хочет. Отлично, смертники. Первый урок. Как учит великий Болан, в любой ситуации надо сохранять хладнокровие. Впрочем, юмор этой фразы вы оценить не сможете.
Директор повернулся к другому экрану, на котором был виден весь зал. Стажеры сидели притихшие. Вика кончила крутиться на кольцах и села в уголке, прислонившись спиной к шведской стенке. Повернулась к видеокамере, посмотрела прямо в объектив и приветливо помахала пальчиками. Виктор Борисович крякнул. Вика прыснула в ладошку и отвернулась от объектива.
По замшелым инструкциям полагается раз в полгода проволить учебную вакуум-тревогу. Но даже старожилы вроде Максима Потапыча не помнили, когда она проходила в последний раз. Теперь же вновь на разные голоса завывали сирены, с лязгом захлопывались гермопереборки, закладывало уши от падения давления и грохотали по коридорам сапоги вакуум-скафандров. Стажеры постигали нелегкую жизнь космопроходцев.
Постигали они ее по двенадцать часов в сутки. Правда, надо отметить, вдали от обитаемых секторов завода. Занятия прикладной медициной, тренировки в скафандрах, работа на поверхности Плутона и в невесомости, на свалке списанных планетолетов, борьба за живучесть и герметичность корабля, ремонт и восстановление систем жизнеобеспечения — вот где простор для импровизации! А вечерами, когда суровые инструкторы превращались просто в старших товарищей, звенели струны, лились песни и звучали удивительные истории. О дальнем космосе, о чудной планете с характерным названием Уродец, о родной Земле, о веселых парнях и девчатах, именующих себя слугами Великого КРИ и конечно, о романтичном, наполовину загубленном проекте «Сарма».
— Сарма — это романтика! Это Кон-тики дальнего космоса. Даже не фотонник, но звездолет!!! Это каравелла Колумба с нейлоновыми парусами и системой спутниковой навигации. Наполовину старина, наполовину современность, — внушали двойняшки молодежи, демонстрируя чертежи и проекты. Подробно объясняли, где что недоделано, и где на складе пылятся контейнеры с мощнейшими двигателями.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
