Псы, чуя скорую гибель, жались вокруг вожака. Охотовед вскинул карабин, целясь в волчицу.
— В людей попадешь. — Венька положил руку на ствол, пригнул к земле. Пуля взбила снег.
— Не лезь, — оттолкнул его полковник. — У меня приказ командующего уничтожить! Стреляй!
Охотовед вскинул карабин. В это мгновение за деревьями раздался пронзительный детский крик.
— Найда-а! Найдочка!
Волчица повернулась к скатившемуся с крыльца мальчонке в клетчатой рубашонке, упала, поползла ему навстречу. С развевающимися волосенками, босой, малец стремглав бежал к ней по снегу. Охотовед опустил ствол, заматерился.
Глава пятнадцатая
Найда, кровеня ступени, вползла в тамбур, Вовка распахнул дверь в коридор. На волчицу пахнуло парным запахом пищи, детского пота.
— Найда, Найдочка, сюда-сюда. — Вовка поджимал то одну, то другую окоченевшую ножонку. Псы, тесня друг друга, пестрой шубой закатились в тепло.
Наталья обмерла. Ей показалось, что собаки гонятся за Вовкой.
— Не бойтесь, не бойтесь. Это наша Найда и ее коллеги! Не бойтесь, — кричал Вовка, забегая в игровую комнату. — За ними гонятся злые гоблины. Хотят убить наших собак.
Оставляя мокрые следы на паласе, псы заполнили комнату. Окровавленная, в снегу, Найда забилась в дальний угол под фикус.
Псы окружили ее. Все они, разве что кроме Кабысдоха, когда-то жили в квартирах и эту комнату принимали за укрытие. Снег на собаках таял. Перебивая запахи подгоревшей каши, в садике густо запахло псиной.
«К нам в гости пришли собачки!» — Малыши вылезали из-за столов, оставляя тарелки с завтраком, бежали в игровую. Толпились у входа в комнату. Задние напирали, выталкивая передних в центр комнаты.
— Ребята, идите в столовую! Я не разрешаю. Они могут вас укусить. Кому говорю, марш все в столовую! — прибежала воспитательница младшей группы.
— А ну марш в столовую! Вова, Толик, Олег, Слава, Анжела!.. Вова! Быстро отсюда! — сорвалась на крик Наталья.
— Они не кусаются. Они добрые, — выкрикивал Вовка, чувствуя себя именинником. Он гладил и целовал Найду. Волчица сторонилась, оберегая раненый бок. В тепле рана начала кровоточить сильнее. На зеленом паласе расползалось темное пятно. Сеттер вилял хвостом, ластился к обступившим его ребятишкам.
Дети подныривали под руки воспитательниц, лезли к псам.
— Я их не боюсь, у нас овчарка Веста.
— А у нас тоже есть, Кучумка. Он мячик ловит.
— Ань, смотри, спаниель мне руку лижет. Щекотно так. Смотри, у него камни на ушах.
— Глупый, это репьи.
— Ребята, все. Собачкам надо отдохнуть. Вова, Женя, Коля, Света. Егоров Вова, ты меня слышишь? Выходим из игровой комнаты! — Наталья то и дело бросала взгляд в сторону страшной, покрытой бугристыми мышцами собаки. Майконг нервничал, то ложился, то вставал, застрявшая в передней лопатке дробь ярила его. Он перебирал на месте могучими лапами. Его красноватые, как у рыбы, навыкате глаза без век горели злобой.
— Наталья Ивановна, у Найды кровь капает. Она ранена. Смотри бок себе лижет. Ей больно… Перевязать надо.
— Какой красивый. Беляшка, дай лапу. Смотри, смотри. Он мне лапу дал!
Не упуская из вида пса с голыми глазами, Наталья взяла за руки двух девочек, вывела их в коридор.
— Быстро в столовую. Каша остынет. Быстро-быстро!
Так же за руки насильно вывели еще несколько ребятишек.
— Вова, Антон, кому говорю, быстро завтракать! — Когда Наталья повернулась к двери, таща за руки упиравшихся двух девочек, в дверях, загораживая выход, стоял Кинг. Пес не понимал, зачем он это делает. Чем меньше становилось в комнате детей, тем острее он чуял опасность. Пес инстинктивно загородил выход из комнаты так же, как инстинктивно перекрывает плотиной пересыхающий ручей бобер, чтобы сделать себе заводь.
Наталья с детьми хотела обойти его. Пес подвинулся, не давая ей пройти. Сбоку каждое ее движение стерегли налитые злобой рыбьи глаза Майконга. Наталья отступила.
— Девочки, идите сами. — Пес не пускал никого. Кто-то успел протащить в комнату тарелку с кашей. Спаниель лакал так, что во все стороны летели белые брызги. Девочки визжали от восторга…
Не пропустил в комнату Кинг и другую воспитательницу. Та замахнулась на него тряпкой. Кинг зарычал. Наталья видела, как Майконг вскочил, заперебирал передними лапами, как перед прыжком.
— Таня, Таня, не надо, уйди, — крикнула Наталья. «Господи, они взяли нас в заложники, — поняла она. — Это знак… Найда тогда раненая в садике. И теперь… Венька… Ребенок. Все разрешится здесь… Где же Венька?…»
Через минуту входная дверь растворилась. По колено в клубах холодного воздуха шагнул не Венька, а незнакомый парень в кожаной куртке без шапки. Это был Шило.
— Вот вы где, Тузики-Бобики. — Цепкими суженными глазами он глядел сквозь детей и сквозь Наталью на развалившегося на полу белого сеттера. — Иес-с! Мы сделали это!
Шило махнул рукой на Кинга:
— Тим-Бим, ну-ка, подвинься!
Кинг зарычал. Парень остановился.
— Братан, пусти миром, — попробовал Шило обойти пса сзади.
Кинг развернулся, зарычал сильнее. Из коридора кроваво мерцали рыбьи глаза.
Все остальное Наталья видела, как в страшном сне. Парень вдруг вытащил пистолет. И в ту же секунду Кинг повис в прыжке, всем телом ударил парня в грудь. Того отбросило к стене. Блестящий черный предмет упал на ковер. Она не видела, как метнулись из коридора рыбьи глаза. Парень дергался, будто кто его держал и медленно пятился к выходу. В клубах пара, валившего из открытой двери, Наталья увидела, как на ноге у парня повис страшный пес. Парень вывалился наружу. Пес с рыбьими глазами отцепился. Он весь дрожал. С клыков капала желтая пена.
«Дети, он сейчас начнет их рвать…» Наталья бросилась назад, но в дверях опять наткнулась на Кинга. Он преградил ей дорогу. Он не пускал ее больше к детям. У входной двери ронял пену с клыков Майконг.
Наталья попятилась, боясь повернуться к Майконгу спиной. Пятясь, она спиной открыла дверь кухни. Перед тем, как захлопнуть ее, взглянула в коридор. Майконг сидел у порога, скалился.
Полчаса назад она видела в окно, за псами гнались на машинах и снегоходах. Слышала выстрелы в парке. Теперь в ее сознании эта картина: и разъяренный Майконг, и овчарка, не пускавшая ее в игровую комнату к детям, — сошлись в страшную мысль: «Они, как люди, все понимают. Чтобы спастись, взяли детей в заложники…»
Глава шестнадцатая
Шило задом вывалился в дверь, сел на пол, ошалело, оглядываясь по сторонам. В тамбуре толпились только что подбежавший егерь, полковник Инчерин, охотовед. Рядом с Ломом топтались ему под стать трое молчаливых торпед и еще один худенький, в клетчатой куртке с быстрыми, как ртуть, глазами и стальной улыбкой. Это был Игорь. Малек, как они его звали. Не выспавшийся после дежурства Славик Неретин в штатском, но в милицейской шапке силился понять, что происходит. Снаружи у крыльца стояли патрульные с автоматами, подъехавшие солдаты.
