– Я не знала, – сухо сказала Ирина.
– Ну, теперь-то это не вызывает сомнений! Ваша дуэль с Виктором Викторовичем – лучшее тому подтверждение. Кстати, вы отлично держались. О чем шла речь, я не слышал, но лицо у вас было – ух! Валькирия!
– Так вы все видели, – смутилась Ирина.
– Интересно, а как бы я в противном случае в него попал? Я, Ирина Константиновна, сидел на березе за окошком, как старая больная ворона... Все кости затекли, меня потом ребята втроем разгибали.
Они медленно двигались по залу Третьяковской галереи.
– Вот она, – сказала Ирина и остановилась.
Глеб увидел картину, знакомую по многочисленным репродукциям. Она была залита ровным ярким светом бестеневых ламп и висела на том самом, раз и навсегда отведенном месте, где ее привыкли видеть тысячи посетителей.
Сколько ни всматривался Глеб Сиверов, ему не удалось заметить на картине ни малейших следов повреждений. Это было невероятно, потому что он лично участвовал в задержании грузовика, двигавшегося в направлении латвийской границы, и вместе со спецназовцами, одетый, как и они, в пятнистый камуфляж и черную маску, выволакивал из кузова тяжеленные плиты гипсокартона, крошил их прикладом автомата и вынимал из обломков завернутые в прозрачную полиэтиленовую пленку фрагменты. Фрагментов было много – сколько именно, Глеб уже запамятовал, но очень много. Теперь они снова представляли собой единое целое, и это было непостижимо.
– А это действительно она? – спросил он недоверчиво. – Оригинал, а не копия?
– Последнее слово было, конечно, за реставраторами, – сказала Ирина. – И они его сказали. Правда, впечатляет?
– С ума сойти, – искренне ответил Глеб. – Герострат должен быть забыт, да?
– Да, – сказала Ирина и отвернулась.
Выдержав для приличия небольшую паузу, Глеб заговорил снова.
– Извините, Ирина Константиновна, – сказал он, – но я к вам, увы, по делу.
Ирина сделала вид, что удивлена.
– Правда?
– Правда. Понимаете, нам с Федором Филипповичем позарез нужна консультация знающего искусствоведа.
– И опять с перспективой получить пулю в лоб?
– Ни боже мой! – неискренне запротестовал Слепой. – Как вы могли подумать?! Сугубо кабинетная работа, всего-то одна несчастная консультация! Ну, может быть, две...
– Или три, – подсказала Ирина. – Хорошо, я подумаю.
– Вот спасибо! – обрадовался Глеб. – А то мы совсем зашились с этими музейными редкостями, будь они неладны...
– Я подумаю, – повторила Ирина, хотя думать тут было не о чем: она ждала этого визита несколько месяцев и давным-давно знала, что ни за что не откажет своему коллеге Глебу Петровичу Сиверову, о чем бы тот ее ни попросил.
