были фрукты и овощи, разлагающиеся на земле или засохшие на ветвях. Она услышала жужжание мух – звуки жизни.
Сунув руку в густые заросли зелени, Джульетта шарила там, пока не наткнулась на что-то гладкое. Она потянула и вытащила на свет крупный помидор. Временной интервал сузился. Как долго растения на ферме могут протянуть без присмотра? Сажают ли помидоры семенами, или они каждый год вырастают сами, как сорняки? Джульетта не могла вспомнить. Она откусила от не совсем спелого помидора и вдруг услышала позади себя какой-то звук. Включился еще один насос?
Она обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как дверь на лестницу захлопывается, оставляя ее в абсолютной темноте.
Джульетта замерла. Она ожидала услышать звук катящегося по лестнице ножа. Мог ли он сам выскользнуть и упасть? Когда свет исчез, зрение заменил слух. Она слышала свое дыхание и даже, как ей показалось, свой пульс. Гудение насоса стало громче. Держа помидор, Джульетта пригнулась и двинулась к противоположной стене, выставив руки. Она медленно пробиралась к выходу, наклоняясь, чтобы не натыкаться на растения, и пытаясь успокоиться. «Здесь нет призраков, бояться нечего». Она мысленно повторяла это, медленно двигаясь вперед.
И тут на ее плечо опустилась рука. Джульетта вскрикнула и уронила помидор. Рука прижала ее, не давая подняться с корточек, когда она попробовала встать. Джульетта стала отбиваться, попыталась высвободиться, потеряв при этом упавший с головы тюрбан… пока не нащупала холодную сталь турникета. Одна из его планок торчала наружу. Джульетта ощутила себя полной дурой.
– Ты меня до сердечного приступа доведешь, – сказала она машине.
Нащупав бока турникета, она встала. Когда она раздобудет свет, то вернется сюда за едой. Оставив за спиной турникет и направляясь к выходу – одна рука шарит по стене, другая выставлена вперед, – Джульетта задумалась, не начнет ли она теперь разговаривать с предметами и понемногу сходить с ума. Поглощенная мраком, она поняла, что ее отношение к происходящему меняется каждую минуту. Еще позавчера смирившаяся со смертью, теперь она опасалась всего-навсего безумия.
А это уже было переменой к лучшему.
Наконец рука наткнулась на дверь, и Джульетта распахнула ее. Потом выругалась: она все-таки потеряла нож – в решетке его не оказалось. Хорошо было бы узнать, насколько далеко он мог упасть и сумеет ли она его найти. Или отыскать другой нож. Она повернулась, чтобы взять флягу…
И увидела, что ее тоже нет.
Сердце забилось чаще. Не опрокинула ли захлопнувшаяся дверь заодно и флягу? И как нож мог провалиться в щель, которая у́же его рукоятки? А когда пульсация в висках ослабела, Джульетта услышала кое-что еще.
Шаги.
Ниже по лестнице.
Там кто-то бежал.
45
У бурных чувств неистовый конец.
Прилавок в отделе снабжения был завален орудиями войны. Винтовки – только что со станков и абсолютно запрещенные – лежали в ряд, как стальные палки. Нокс взял одну – ее ствол еще сохранил тепло после сверления и фрезеровки нарезов – и оттянул затвор, открыв патронник. Потом достал из ведра блестящий патрон – гильзы были вырублены из тонких трубок, обжаты и начинены порохом для взрывных работ – и зарядил новенькое оружие. Обращение с винтовкой выглядело достаточно простым: нужно было прицелиться и нажать на спусковой крючок.
– Осторожнее. Смотри, куда направляешь, – предупредил один из снабженцев, отходя в сторону.
Нокс поднял ствол к потолку и представил, что может натворить такая винтовка. До сих пор он видел оружие лишь однажды – пистолет на боку старого помощника шерифа – и всегда считал, что оно у него больше для вида или для солидности. Нокс сунул в карман горсть патронов, подумав, что каждый из них может оборвать чью-то жизнь, и понял, почему подобное оружие запрещено. Убийство не должно быть таким простым и быстрым. Отнимать жизнь нужно медленно, чтобы совесть успела вмешаться.
Один из снабженцев вышел из-за полок с корзиной в руках. Его согнутая спина и напряженные плечи подсказали Ноксу, что корзина тяжела.
– Пока сделали только две дюжины этих штуковин, – сказал снабженец, опуская корзину на прилавок.
Нокс взял из нее тяжелый цилиндр. Механики и даже некоторые снабженцы в желтых комбинезонах поглядывали на корзину с опаской.
– Надо ударить этим концом по чему-нибудь твердому, – пояснил человек за прилавком с таким же спокойствием, как если бы выдавал заказчику электрическое реле и проводил последний инструктаж по монтажу. – По стене, полу, прикладу винтовки – не важно. А потом избавиться от нее.
– А носить их не опасно? – спросила Ширли, когда Нокс сунул гранату в набедренный карман.
– Нет. Ударить надо довольно сильно.
Несколько человек подошли к корзине и взяли по гранате. Нокс поймал взгляд Маклейн, когда она тоже взяла гранату и сунула ее в нагрудный карман. На ее лице было выражение спокойного вызова. Она наверняка знала, насколько Нокс разочарован тем, что она идет с ними, – и тот с первого взгляда понял, что спорить с ней будет бесполезно.
– Хорошо, – сказала она, устремляя серо-голубые глаза на собравшихся за прилавком. – Слушайте все. Нам пора открывать лавочку, поэтому те, кто взял винтовки, разберите и патроны. Вон там лежит ткань. Оберните ею винтовки как можно тщательнее, чтобы замаскировать. Моя группа выходит через пять минут, понятно? Те, кто во втором потоке, подождите сзади, где вас не будет видно.
Нокс кивнул. Он посмотрел на Марка и Ширли, которые пойдут вместе с ним во второй группе. Те, кто поднимается медленно, выступят первыми и будут вести себя как обычно. Те же, у кого ноги покрепче, двинутся следом и в хорошем темпе, рассчитывая подняться на тридцать четвертый одновременно с первыми. Каждая из групп будет выглядеть достаточно подозрительно, а вместе они и вовсе могли бы распевать на ходу о своих намерениях.
– Вы в порядке, босс?
Ширли положила винтовку на плечо и с тревогой взглянула на Нокса. Тот пригладил бороду и задумался о том, насколько заметны окружающим его напряженность и страх.
– Все хорошо, – буркнул он. – Да.
Марк взял гранату, сунул ее в карман и опустил ладонь на плечо жены. Нокс ощутил укол сомнения. Ему не хотелось, чтобы в этом участвовали женщины – хотя бы и жены. Он все еще надеялся, что насилие, к которому они готовятся, окажется ненужным, но притворяться становилось все труднее, когда нетерпеливые руки хватали оружие. Теперь все они могли отнимать жизни и, наверное, были достаточно разгневаны, чтобы на такое решиться.
Маклейн вышла через дверцу в прилавке и оценивающе взглянула на Нокса:
– Ну все. Пошли.
Она протянула руку.
