Крэддок смял записку и бросил ее в мусорную корзину.
— Должен заявить, — сказал Александр, сидя на кровати и глубокомысленно поглощая шоколад, — что сегодня самый великолепный день в моей жизни. Действительно, ведь мы нашли настоящую улику!
Голос у него трепетал от восторга.
— Да, каникулы прошли восхитительно, — добавил он счастливо. — Но думаю, что подобные дни еще когда-нибудь повторятся.
— Надеюсь, у меня они не повторятся. — Люси стояла на коленях, укладывая вещи Александра в чемодан. — Вы хотите взять с собой книжки о космосе?
— Нет, я их уже прочитал. А мяч, футбольные бутсы и кеды можно упаковать отдельно.
— С какими тяжелыми вещами вы, мальчики, ездите!
— Ничего, за нами пришлют «Роллс-ройс». У них чудесный «Роллс-ройс». И еще у них новый «Мерседес-Бенц».
— Значит, они богатые?
— Невероятно! И к тому же веселые и приятные люди. И все же мне очень не хочется уезжать отсюда. Вдруг еще подвернется какой-нибудь труп.
— Я от всей души надеюсь, что этого не случится.
— А знаете, в книжках часто бывает, что тех, кто много видел или слышал, обязательно приканчивают. Таким человеком можете оказаться вы, Люси, — добавил он, разворачивая вторую шоколадку.
— Спасибо.
— Но я не хочу, чтобы это были вы, — заверил ее Александр. — Вы мне очень симпатичны, и Стоддату тоже нравитесь. Мы считаем, что вы необыкновенная кулинарка. Абсолютно все, что вы готовите, очень вкусно. И ко всему прочему, вы очень здравомыслящая.
Последнее замечание было явным выражением самой высокой похвалы. Люси улыбнулась серьезному тону мальчика.
— И все же я не хочу, чтобы меня убивали ради вашего удовольствия.
— Ну, тогда вам следует быть поосторожнее, — сказал ей Александр.
Он помолчал, пожевал шоколад, а потом сказал, что-то вспомнив:
— Если отец время от времени будет сюда наведываться, то вы уж присмотрите за ним, хорошо?
— Хорошо, — ответила Люси, немного удивленная.
— Вся беда в том, — продолжал Александр, — что жизнь в Лондоне ему не подходит. Знаете, там он встречается с совершенно неподходящими женщинами.
И он покачал головой, будто был этим весьма обеспокоен.
— Я его очень люблю, — добавил он. — Но нужно, чтобы за ним кто-то присматривал. Отец плывет по течению и сходится с дурными людьми. Так жалко, что мама умерла. Брайену нужна приличная семейная жизнь.
Он серьезно посмотрел на Люси, а потом потянулся еще за одной шоколадкой.
— Хватит, Александр, столько нельзя, — попросила его Люси, — вы заболеете.
— Вот уж не подумаю. Однажды я съел сразу шесть штук. И ничего со мной не случилось. Я ведь здоровый.
Он помолчал немного, а затем продолжал:
— Знаете, Люси, а вы ведь нравитесь Брайену.
— Очень приятно.
— Он иногда ведет себя, как осел, — сказал сын Брайена. — Хотя и был хорошим военным летчиком. И характер у него превосходный.
Александр опять замолчал. А потом, глядя в потолок, застенчиво произнес:
— Знаете, я очень хочу, чтобы он снова женился… На приличной женщине… Я бы хорошо относился к мачехе, конечно, если она хороший человек…
— Выдумки о злых мачехах, — не унимался Александр, по-прежнему глядя в потолок, — теперь вышли из моды. У многих ребят, которых мы со Стоддатом знаем, есть мачехи — ну, из-за развода или еще чего-нибудь, — и они здорово ладят между собой. Конечно, многое зависит от мачехи…
Он замолчал, задумавшись над трудностями своей жизни.
— А как приятно иметь свой собственный дом и родителей. А если мама умерла, тогда что?… Вы понимаете меня?
Люси растрогалась.
— Вы очень благоразумны, Александр. Ваш отец должен попытаться найти хорошую жену.
— Да-а-а, — протянул Александр уклончиво и вдруг выпалил:
— Я уже говорил вам, вы очень нравитесь Брайену. Он мне сам об этом сказал…
«Право же, — подумала про себя Люси, — слишком много разговоров о сватовстве. Сначала мисс Марпл, теперь Александр».
Сама не зная почему, она вспомнила про свинарник.
— Спокойной ночи, Александр. Завтра утром останется только положить пижаму и зубную щетку.
— Спокойной ночи, — ответил Александр.
Он положил голову на подушку, закрыл глаза и сразу уснул.
Глава 19
— Это неубедительно, — на лице сержанта Уэтералла обычная ухмылка.
Крэддок читал отчет об алиби Гарольда Крекенторпа. 20 декабря его видели в Сотбис около половины четвертого, но утверждали, что он вскоре ушел. В кафе «Руссель» никто не узнал его по фотографии, хотя в этом ничего удивительного не было, так как в это время торговля в кафе обычно идет бойко и всегда много народу. К тому же Гарольд не числился постоянным посетителем этого кафе. Слуга Гарольда подтвердил, что хозяин приезжал домой на Гардиан-Гарденс переодеться перед приемом и именно без четверти семь, так как прием был назначен ровно на 7 часов, а мистер Крекенторп болезненно щепетилен к подобного рода мероприятиям. Однако слуга не мог вспомнить, когда мистер Крекенторп возвратился в тот вечер домой. И вообще, слуга редко слышит, когда возвращается его хозяин. Он и его жена предпочитают, когда это возможно, освобождаться от работы пораньше… От гаража, где Гарольд держит машину, у хозяина собственный ключ. Никто не заметил, входил или выходил кто-нибудь оттуда.
— Факты не в его пользу, — заключил Крэддок со вздохом.
— Он действительно был на приеме в клубе «Катеринг», но ушел оттуда довольно рано.
— А какие сведения с железнодорожной станции?
Ни в Брэкхемптоне, ни в Паддингтоне узнать ничего не удалось, ведь прошло около месяца.
Крэддок опять вздохнул и протянул руку за донесениями, которые собрали о Гедрике. Они тоже были неутешительны, хотя шофер такси не совсем уверенно сообщил, что в тот вечер он получал плату за проезд до Паддингтона от пассажира, «который чем-то похож на этого парня с фотографии». Шофер вспомнил, что у пассажира были грязные брюки и всклокоченные волосы и что он ругался по поводу того, что расценки на такси стали выше с тех пор, как он в последний раз был в Англии. Шофер запомнил тот день потому, что лошадь по кличке Краулер выиграла на скачках, и он как только довез этого пассажира до места, никуда больше не заезжая, поехал домой отпраздновать это событие.
— Слава богу, что хоть состоялись скачки, — сказал Крэддок и отложил отчет в сторону.
— А это донесение об Альфреде.
Что-то в голосе Уэтералла заставило Крэддока взглянуть на него. На лице сержанта было написано удовольствие, которое бывает у человека, приберегшего лакомый кусочек на самый конец.
В целом расследование не дало ощутимых результатов. Альфред жил один, выходил из дома и возвращался в самое неопределенное время. Соседи его не очень любопытны, все они служат в различных конторах и весь день отсутствуют. Но вот Уэтералл указал на последний абзац рапорта.
Сержант Лики, которому поручили дело о кражах грузовиков, побывал в кафе для грузчиков, что у дороги Уэддингтон — Брэкхемптон. За соседним столиком сержант Лики заметил Чика Эванса из шайки Дикки Роджерса. С ним сидел Альфред Крекенторп, которого он знал по делу Дикки Роджерса. Лики очень хотел бы узнать, что они обмозговывали. Это происходило как раз в половине десятого вечера 20 декабря. Через несколько минут Альфред Крекенторп сел в автобус, который шел в Брэкхемптон. Уильям Бэйкер, билетный контролер в Брэкхемптоне, проверяя билеты у пассажиров, узнал в одном из джентльменов брата мисс Крекенторп. Контролер помнил, что это было совсем незадолго до отправления на Паддингтон поезда в 23 часа 25 минут. Бэйкер запомнил эту дату потому, что в тот вечер ему рассказали, что какая-то старая сумасшедшая дама уверяла, будто была свидетельницей убийства, происшедшего в поезде.
— Альфред? — спросил Крэддок, отложив донесение в сторону. — Альфред? Очень странно.
— Значит, пойман на месте преступления? — высказал свои предположения Уэтералл.
Крэддок кивнул. Да, могло случиться, что Альфред уехал в Брэкхемптон с поездом в 4 часа 44 минуты, по дороге совершил убийство, потом автобусом вернулся на стоянку грузовиков «Коуд-оф-Брикс». Он мог уехать оттуда в половине десятого, и у него оставалось еще вполне достаточно времени, чтобы добраться до Рутерфорд-холла, перетащить труп с железнодорожной насыпи в саркофаг, а потом доехать до Брэкхемптона и вернуться в Лондон поездом в 23 часа 25 минут. Кто-нибудь из банды Дикки Роджерса мог помочь ему перетащить труп, хотя в этом Крэддок сомневался. Все они очень неприятные парни, но не убийцы.
— Альфред? — снова спрашивал себя Крэддок, строя всевозможные догадки.
В Рутерфорд-холле собралась вся семья Крекенторпов. Гарольд и Альфред приехали из Лондона, и вскоре их голоса стали звучать все громче, страсти накалялись.
