— Это очень умно с твоей стороны — постоянно демонстрировать мне преимущества Общины Сестер, — сказала Мурбелла.
— Мы не кафетерий, рекламирующий сладости!
На губах Мурбеллы появилась беспечная улыбка.
— Я бы выбрала вот это и вот это, и еще вот ту булочку с кремом.
Одраде очень понравилась метафора, но у наблюдателей мог разыграться аппетит.
— Эта диета может оказаться для тебя смертельной.
— Но ваше предложение так привлекательно, а ассортимент так разнообразен. Голос! Это самое замечательно блюдо, которое вы научились готовить. Этот инструмент находится у меня в горле, и только вы можете научить меня пользоваться им в полной мере.
— Так ты, оказывается, концертирующий маэстро!
— Я хочу научиться, как вы, повелевать окружающими.
— До каких пределов, Мурбелла, и с какой целью?
— Если я стану есть то же, что и вы, то смогу ли и я стать такой, как вы: снаружи пластил, а под ним субстанция еще более твердая?
— Ты видишь меня именно такой?
— Я вижу тебя шефом на моем банкете! Я должна съесть все, что ты мне принесешь, — во имя твоей и моей пользы.
Это звучало почти маниакально. Странная личность. Временами она казалась просто свихнувшейся бабой, которая меряет быстрыми шагами свое жилище, словно зверь, посаженный в клетку. В глазах сумасшедший взгляд, радужки пылают рыжими пятнами… как сейчас.
— Ты все еще отказываешься работать со Сциталем?
— Пусть с ним работает Шиана.
— Ты научишь ее?
— А потом она начнет учить ребенка, пользуясь моими уроками!
Они уставились друг на друга, поняв, что их обуревают одни и те же мысли. Это не конфронтация, потому что мы обе хотим многое получить друг от друга.
— Я сохраняю вам верность за то, что вы можете дать мне, — сказала Мурбелла тихим голосом. — Но вы хотите знать, не изменю ли я вам?
— А ты могла бы?
— Не более чем вы, когда того требуют обстоятельства.
— Ты не думаешь, что пожалеешь о своем решении?
— Конечно, пожалею! — Что за идиотский вопрос. Люди всегда сожалеют о принятых решениях. Мурбелла заявила об этом прямо.
— Ты подтвердила свою честность. Нам нравится, что ты не прикрываешься фальшивыми знаменами.
— А у вас есть фальшивые знамена?
— Есть.
— Но тогда должны быть способы искоренения их.
— За нас это делает мука испытания Пряностью. Фальшь не выдерживает испытания.
Одраде почувствовала, что сердце Мурбеллы неистово застучало.
— Но вы не будете требовать, чтобы я отказалась от Дункана? — очень задиристо.
— Это трудное задание, но это твои трудности.
— Это другой способ заставить меня отказаться от него?
— Прими в расчет свои возможности, вот и все, что я могу тебе на это ответить.
— Я не могу.
— Значит, ты не будешь этого делать?
— Я говорю то, что есть. Я не способна это сделать.
— А если кто-нибудь покажет тебе, как это сделать?
Мурбелла долгое, почти бесконечное мгновение смотрела в глаза Одраде.
— Я было сказала, что это освободит меня… но…
— Что?
— Я не смогу быть свободной до тех пор, пока он привязан ко мне.
— Это отречение от Досточтимых Матрон?
— Отречение? Это неподходящее слово. Я просто переросла своих бывших Сестер.
— Бывших Сестер?
— Нет, они до сих пор мои Сестры, но это Сестры моего детства. Некоторые мне глубоко симпатичны, некоторые отвратительны. Это товарищи по играм, в которые мне теперь не интересно играть.
— Это решение устраивает тебя?
— Вы удовлетворены, Верховная Мать?
От охватившего ее воодушевления Одраде хлопнула в ладоши. Как быстро Мурбелла научилась находчивости истинной воспитанницы Бене Гессерит!
— Удовлетворена? Какое это дьявольски мертвое слово!
Слушая Одраде, Мурбелла ловила себя на мысли, что она, словно сомнамбула, продвигается к краю пропасти, в которую неминуемо свалится, но не может остановиться, чтобы предотвратить падение в бездну. Слова Одраде доносились до нее, как будто с дальнего расстояния.
— Бене Гессерит держится исключительно на Преподобных Матерях. Ты никогда не сможешь забыть это.
Ощущение сновидения прошло так же внезапно, как и появилось. Следующие слова Верховной Матери были холодны и прямы.
— Готовься к более серьезному обучению.
Тебе предстоит мука испытания — ты или выдержишь ее или умрешь.
Одраде подняла глаза к потолку, где располагались глазки видеокамер.
— Пришлите сюда Шиану. Она сегодня же начнет заниматься со своим новым преподавателем.
— Итак, вы все же хотите это сделать. Вы хотите работать с этим дитятей!
— Думай о нем, как о башаре Теге, — коротко приказала Одраде. — Это помогает.
А мы позаботимся о том, чтобы у тебя было поменьше времени на лишние раздумья.
— Я не сопротивлялась Дункану и не могу спорить с вами.
— Не спорь даже с собой, Мурбелла. Это бессмысленно. Тег — мой отец, но я тем не менее считаю, что это надо сделать.
До этого момента Мурбелла не понимала, какая сила стояла за прежним замечанием Одраде о том, что Бене Гессерит держится исключительно на Преподобных Матерях. Великий Дур, помоги мне! Неужели я буду такой же, как они?
***
Мы являемся свидетелями текущей фазы вечности. Происходят весьма важные события, но многие люди предпочитают их не замечать. Происходят катастрофы. Но вы не являетесь их участниками. Вы зависите от сообщений. Люди теряются в догадках. Чего стоят эти сообщения? Является ли нам история под маской этих сообщений? Или эти новости — просто продукт редакционных совещаний, тщательного отбора, который превращает живые события в переваренные и отфильтрованные предрассудками карикатуры этих событий? Сведения, которые нужны вам, как воздух, редко исходят от тех, кто в действительности творит историю. Дневники, мемуары и автобиографии суть субъективные формы самооправдания. Архивы забиты такими подозрительными материалами.
Дарви Одраде
Приблизившись к разделительному барьеру в конце коридора, Сциталь стал свидетелем суеты среди охранников и послушниц. Собственно, стремительные движения и переполох он заметил издали, и поэтому поспешил в конец коридора. Первым делом он увидел оратора Сукк Джаланто. Эту женщину Сциталь помнил: когда-то Одраде присылала ее к Мастеру под предлогом, что он «выглядит совсем больным». Еще одна Преподобная Мать, приставленная ко мне шпионкой!
Ах вот в чем дело! Мурбелла родила очередного ребенка! Вот почему здесь врачи и охрана.
Но кто эти другие, посторонние люди, которых тоже немало? Такого скопления накидок Преподобных Матерей Бене Гессерит Сциталь не видел никогда в жизни. Это были не послушницы, а именно полные Преподобные Матери, своим видом напомнившие Сциталю стервятников. Наконец появилась послушница, несущая ребенка. Очень таинственно. Как жаль, что у меня нет доступа к системе управления кораблем!
Он прислонился к стене и принялся ждать, но люди растворились, исчезнув в боковых люках и дверях. Куда ушли одни, он мог сказать, но куда делись другие, осталось для него полнейшей загадкой.
Святой Пророк! Пожаловала сама Верховная Мать! Она вошла через широкий главный вход, через который ушло большинство Преподобных Матерей.
Сейчас бесполезно спрашивать Одраде, когда он увидит ее в следующий раз. Она уже завлекла его в западню и не станет отвечать на его нелепые вопросы.
Пророк здесь — и он в руках повиндах.
Больше в коридоре никто не появлялся, и Сциталь направился в свою квартиру. Идентификационный монитор мигнул в тот момент, когда он входил в дверь, но Сциталь усилием воли заставил себя не смотреть на него. Идентификация — это ключ ко всему. С его знаниями изъян иксианской системы слежения манил к себе Сциталя, словно сладкоголосая сирена.
Если я вздумаю бежать, они не дадут мне много времени.
Было бы актом отчаяния покончить со своим положением заложника на корабле-невидимке. В его распоряжении будут секунды, которые решат исход предприятия. Кто знает, какие фальшивые панели управления встроены в стены корабля и из каких люков могут наброситься на него эти страшные женщины. Он не смел даже подумать о таком безумии, прежде чем не испытает другие способы. Особенно важно это теперь… когда возродился Пророк.
Коварные ведьмы. Что еще изменили они в системах корабля? Эта мысль не давала покоя. Приложимы ли здесь еще мои знания?
Присутствие Сциталя по ту сторону защитного барьера не укрылось от внимания Одраде, но у нее в тот момент были более важные дела. Разрешение Мурбеллы от бремени (Одраде любила древние термины) произошло в очень удобное время. Одраде очень хотелось, чтобы Айдахо был отвлечен, когда Шиана начнет заниматься восстановлением памяти башара. Айдахо часто отвлекали мысли о Мурбелле, но сейчас это было особенно сильно, потому что в данный момент Айдахо не мог находиться рядом с возлюбленной.
