Среди последних были и князь с Гортензией. Согласно фигурам танца, они то сближались, то расходились, то встречались лицом к лицу, то бывали разделены проносящимися меж ними вереницами разрумянившихся пар, либо кружились в кольце хоровода, подхваченные случайными партнерами. Но время от времени, то и дело прерываясь на полуслове, удавалось всё же перекинуться парой фраз:
— Вы сегодня просто обворожительны!
— Благодарю вас, ваше высочество.
— Прошу простить меня, но прошедшей ночью я не смог...
— Что вы, вам не за что извиняться!
— Вы на меня не сердитесь?
— Нет, за что? Я провела чудесную, просто незабываемую ночь!
На лице князя отразилось замешательство. Но сияющая восхитительным румянцем Гортензия ничего не заметила, увлеченная уже цепочкой танцующих.
— Вы можете счесть меня легкомысленной, — спохватилась Гортензия, когда танец представил удобный случай, наконец опять столкнув их вместе. — И будете безусловно правы. Я сама себе удивлена! Но мои искренние чувства, моя любовь послужат мне извинением!
— Я рад, — пробормотал растерянно князь. — Я надеялся этой ночью навестить вас, но раз так...
— Конечно ж, я буду ждать вас! — выдохнула Гортензия, потупив взор.
Танец как раз закончился. Согласно последней фигуре она легко прикоснулась пальцами к его руке, присела в поклоне. Грудь ее, взволнованно вздымаясь, теснилась в оковах платья. Невольно засмотревшись, князь кивнул:
— Я приду, прекраснейшая из фей!
Она не раздевалась и не ложилась. Не спешила гасить свечи. Смотрела в окно на медленно поднимающуюся по темно-синему небу луну в серых клочьях изорванных ветром облаков. Ожидание было долгим, но не мучительным. Скорее наоборот — каждый миг предвкушения сладостен и волнителен.
Тем более ей нужно было многое обдумать. Сегодняшнее открытие, свершившееся благодаря наблюдательности княжны Беатрикс, могло буквально перевернуть всю жизнь Гортензии. Теперь мечты о спасении королевства и о должности главной придворной чародейки уже не казались несбыточными! Этот амулет послужит не просто доказательством — он вознесет ее на головокружительную вершину карьеры! И всё благодаря неожиданной благосклонности князя — всё благодаря сумасбродным прихотям демона!.. Светлые Небеса, кажется, если бы Иризар появился сейчас перед ней, она готова была бы его расцеловать — даже несмотря на извечную его противную ухмылку!
Наконец-то в тишине раздался робкий стук. Вошел князь — на сей раз в дверь, а не через потайной ход.
— Вы еще не спите? — зачем-то спросил он, хотя это было очевидно.
Гортензия расцвела в улыбке, взяв его за руку, усадила на постель. Сегодня князь выглядел как-то неуверенно, заговорил сбивчиво, не глядя в глаза:
— Я знаю, сестра рассказала мне, скоро вы покинете Лавендель, отправитесь назад в королевство...
Гортензия вздохнула:
— Ваша сестра обещала отправить в столицу чародеев из Ордена. Я уверена, они смогут справиться с некромантом. Но прежде я должна привести ей официальное прошение о помощи от члена королевской семьи, иначе это может быть расценено как попытка военного вторжения.
— Как жаль, — произнес князь. — Мне действительно будет жаль с вами расстаться.
— Напрасно, — возразила Гортензия, но голос ее прозвучал неуверенно. — Между нами не может быть ничего серьезного. Наше чувство вспыхнуло столь внезапно... Но я знаю, и сгорит оно тоже слишком быстро.
— Да, вы правы, — согласился князь. — Меня точно ослепило, когда я увидел вас там, у водопада. Вы были столь прелестны! Точно небесный дух, спустившийся на землю. Как будто колдовство, наваждение, чары затмили мой разум...
Наконец-то он осмелился поднять глаза на внимавшую с затаенным дыханием Гортензию.
— Ваши волосы тогда были влажны и темны. Ваша одежда... — прошептал он, потянувшись к ней, теряя самообладание от вновь вспыхнувшей страсти.
— Я была без одежды... — напомнила она тихо, одним дыханием, отодвигаясь назад, но одновременно с тем складывая губы для поцелуя.
Еще мгновение — и он снова не сможет совладать с собой, с нахлынувшим желанием. Еще чуть-чуть, и расстояние, разделяющее их, исчезнет, уста сольются в поцелуе...
— О, светлые Небеса!! — вдруг вскрикнул князь, резко отскочив назад, буквально скатился с кровати.
— Что случилось? — испугалась Гортензия, бросившись к нему.
Но князь уже вскочил на ноги и, выставив руку, точно защищаясь, не позволил приблизиться.
— Нет, право же, глупости, — ответил он, хоть тон дрожащего голоса говорил об обратном.
— Что? — недоумевала Гортензия.
Она шагнула к нему. Оказавшись как в ловушке — в углу между стеной, кроватью и ею, князь вынужден был признаться:
— Мне на миг почудилось, что вместо вас я собирался поцеловать какую-то старуху! Просто кошмар...
Гортензия обернулась: на подушке в изголовье постели лежал амулет. Похоже, она случайно коснулась его рукой — так не вовремя!.. Горько вздохнула, отступила, понурив голову. Старуху? Не так уж она и стара на самом-то деле... Но, конечно, не в глазах юного князя, вдвое ее младшего. Для этого мальчишки она, конечно, представляется древней каргой.
Подойдя к постели, взяла в руки амулет, обернулась к князю, так чтобы он видел ее лицо. Напряженно следивший за ней князь не смог сдержать сдавленно возгласа.
— Ваше высочество! — сказала она.— Помните, что я вам говорила? О том, что лицо, которое вы видите — не мое? Я вам не лгала! Я заколдована, на меня наложены чары. Наконец-то вы увидели меня настоящую.
— Вы... — начал он, но осекся, сглотнул. — Вы, признаю, несколько старше, чем я полагал.
Она сжалилась, бросила амулет на столик. Князь с облегчением перевел дух.
— Прошу прощение за свое возмутительное поведение, — повинился он, всё-таки придворное воспитание с детства прививало привычку к лицемерию. — Просто такая резкая перемена застала меня врасплох, это было слишком неожиданное превращение. Вы на самом деле довольно милы... для своих лет. Но я...
— Простите, что разочаровала вас, — произнесла она. — Я надеялась, что этого не случится. Я действительно надеялась, что заклинание не рассеется прежде, чем мы с вами попрощаемся, и тем более не хотела пользоваться при вас амулетом. Однако я сама забыла об осторожности. Но что ж поделать!.. Благодарю вас, ваше высочество, вы подарили мне прекрасные воспоминания.
— Я тоже вас никогда не забуду, — с чувством признался он. Поклонился. И уже в дверях бросил на ведьму прощальный, полный искреннего непонимания взгляд...
Подойдя к умывальнику, ведьма вынула из серебряного кувшина с водой белый ирис, вдохнула сладкий запах в последний раз. Обломила стебель и, достав из походного ларца свою колдовскую книгу с записями и рецептами, вложила цветок между страниц. Нежные гофрированные лепестки, ломая, сжал грубый пергамент. Ведьма захлопнула книгу и защелкнула застежки переплета.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
