это кто такой?» – подумал я, увидев мужика примерно моего возраста, в спортивных трусах, с увлечением лупящего боксерскую грушу.
– Стоп! – скомандовал Луис водителю-вьетнамцу.
Я в первые секунды не сообразил, что он, судя по словесному портрету, понял, что перед ним сам комендант базы майор Бат. И назвал его Луис по имени, якобы уточняя, именно для всей нашей группы. А вот встреча с руководством этого заведения в наши планы не входила. «Сейчас все повисло на волоске», – подумал я, принимая строевую стойку по американским уставам и отдавая честь. Боковым зрением увидел, как Ваня медленно, плавно расстегнул кобуру с ПБ. Рановато, конечно, начинать, но, видимо, придется. Нет, все-таки удача от нас не отвернулась! Когда Луис напористо и довольно нагло заявил о своих особых полномочиях, показав опечатанный сургучом конверт, который можно вскрывать только в присутствии контрразведчика, комендант сразу сник и, махнув нам рукой, пошел к себе одеваться.
«Этот грозный пакет плотно набит старыми вьетнамскими газетами, – улыбнулся я, вспомнив кислую рожу майора Бата. – А ведь у него рыльце точно в пушку, если он так боится службы безопасности… Да и пьет, видимо, здорово, судя по мешкам под глазами. Ворует, наверное, авиатопливо. А может, еще чего за ним числится посерьезней».
Между тем наша колонна, проехав метров пятьдесят, остановилась возле двух радийных машин, возле которых урчал дизель-генератор на прицепе. Так, а вот этот барак за прицепами, значит, и есть штаб базы. Вся площадь была уложена металлическим покрытием, используемым на полевых аэродромах. Слева от нас, метрах в тридцати, была стоянка вертолетов. Три «Хью Кобры», три транспортных «Чинука» и три «Ирокеза».
С любопытством глядя на нас, к нам подошли трое солдат в касках и с автоматическими винтовками. Это, как я понял, и есть патруль. Метрах в сорока, ближе к вертолетам, стоял бронетранспортер М113. Причем торчащая из люка голова пулеметчика мне не понравилась. И не только мне. Луис, судя по всему, уже принял решение, указав взглядом вьетнамцу на БТР и лежащий под ногами РПГ-2. А патрульные тем временем уже подошли к нашей машине. Мы с Луисом вышли им навстречу.
И в этот момент в висящих на моей шее наушниках заплечной радиостанции зашипело, а потом голос командира радиоразведчиков произнес по-английски: «Твенти ван». Двадцать один. Тревога! Значит, нас расшифровали, и теперь счет времени пошел на секунды!
В это время зашипела рация у старшего патруля с нашивками капрала на рукаве.
– Вот? Вот из? (Что это?) – я изобразил испуганную физиономию, указывая левой рукой за спины патрульных. Те инстинктивно повернулись, куда я указывал.
В этот момент мое сознание отключилось, и я работал уже на автомате. Костяшками пальцев правой руки я незаметно ткнул в кадык правого патрульного. Почти одновременно хлестом левой руки сработал в пах среднему. Он инстинктивно согнулся, и я, положив его голову на свою поднятую грудь, коротким поворотом тела сломал ему шею. В грудь третьего патрульного Луис в упор выстрелил из ПБ.
Почти одновременно выстрелили два гранатомета. Ну, все, понеслась душа в рай! От попадания противотанковой гранты БТР задымил, а потом и загорелся. Выстрел из похожего на короткое охотничье ружье М-79 угодил точно в кузов работающей радиостанции. Правильно, нечего с утра портить настроение начальству дурными новостями! Одновременно с другой машины два вьетнамца, приподнявшись, короткими очередями сняли пулеметчиков с двух вышек на углах аэродрома. Боковым зрением я отметил, что, как только началась суматоха, третий наш «джип» подлетел к крайней «Кобре». Дверь в кабину пилотов была открыта, и наши летчики, заскочив в вертолет, стали готовить его к полету. А два вьетнамских разведчика быстро крепили на корпуса остальных вертолетов в районе топливных баков магнитные коробочки малых прилипающих мин. С другого «джипа» бывший южновьетнамский сержант, приподнявшись, выстрелил из гранатомета М-79 по зданию штаба.
Генератор между тем продолжал работать, запитывая базу электричеством. Это непорядок! Я вскинул автоматическую винтовку и двумя короткими очередями выстрелил по возбудителю генератора. Брызнул сноп искр, показывающий короткое замыкание. Между тем три наших пулемета с машин методично молотили по всему, что двигалось. Еще первыми очередями были выбиты стекла в окнах штаба, и сейчас хорошо видно, как пули прошивали этот сборно-щитовой домик. Янки, ошарашенные нападением, организованного отпора не давали.
Я мельком взглянул на часы на правой руке. Налет длился уже шесть минут, а двигатель вертолета все еще не был запущен.
– Луис, может, там аккумуляторов нет? – крикнул я сквозь грохот пулеметных очередей.
Ответить мне Луис не успел. Откуда-то из-за дыма, поднимающегося вверх от горящих радийных машин, по нам ударил пулемет. Луис, охнув, свалился на переднее сиденье, зажимая рану на плече.
– Ваня, пулемет с крыши штаба бьет! – крикнул я в сторону двигающегося по кругу и изрыгающего пулеметное пламя «джипа».
Еще мгновение, и пулемет на крыше штаба захлебнулся от разрыва осколочной гранаты, точно угодившей в цель.
– Виктор Васильевич, принимайте командование, – крикнул Ваня, заталкивая в казенник гранатомета следующую осколочную гранату.
Краем глаза я увидел, что Луис вырубился и один из вьетнамцев накладывал ему жгут на плечо. Видно, плохо дело, если сознание потерял, может, и кость задета…
– Есть, Васильич! – вдруг радостно и совсем по-русски закричал Ваня.
Да я и сам увидел, как все быстрей и быстрей начинает вращаться несущий винт «Хью Кобры». Ну, слава богу! Еще через пару минут вертолет медленно начинает взлетать, заходя по кругу над аэродромом.
Луис открыл глаза и, кажется, пришел в себя. Ему вьетнамский разведчик сделал противошоковый укол. Нажав на тангенту радиостанции, я крикнул по-русски: «Двадцать пять, сорок восемь!» Этот сигнал означает, что вертолет захвачен и летит в Северный Вьетнам. Знаю, что сразу же, услышав эти цифры в наушниках радиостанции, кто-то из тихоокеанцев крикнет, и другой его товарищ станет работать на ключе, посылая сигнал в Центр. И сразу с замаскированного аэродрома взлетит пара «Ми-восьмых» с группой эвакуации…
Почувствовав на спине чужой взгляд, я мгновенно бросился вниз, наклонив еще и голову. Пуля пробила верхний край радиостанции, от которой полетели пластмассовые брызги. Сбрасывая разбитую рацию, я заметил, как вывалился из второй машины один из вьетнамцев. У парня была разворочена грудь.
– Ваня, он из дыма откуда-то бьет. Видно, крупнокалиберный пулемет. Кажется, БТР своими гусеницами там, за дымом, лязгает. Все уходим через аэродромные ворота! – крикнул я, выдернув чеку и бросая американскую дымовую гранату.
Ван что-то крикнул по-вьетнамски, и первая машина понеслась к воротам. Выстрел из РПГ по задвижке ворот заставил их распахнуться. Головная машина уже вышла на горную дорогу. Два наших «джипа» потянулись следом, продолжая огрызаться пулеметным огнем. Между тем вертолет
