Пентью сжал челюсти. Он не мог открыто объявить войну господину Аю, одному из самых могущественных людей страны. Ай был решительным человеком. Его агенты могли и не использовать яд, а просто пырнуть жертву кинжалом.
— Чего ты от меня хочешь?
— Я ничего не хочу. Я хочу знать, где Сменхкара?
— Он отправился отдохнуть в Ахетатон.
— Я знаю. Но что из этого следует?
— Дворец в Фивах очень мал для него и его семьи.
— Его семьи! Кто уехал с ним?
— Меритатон, ее сестры, Тутанхатон и кое-кто из приближенных, чиновники, слуги.
— Кто именно?
— У меня нет списка.
— Но ты можешь его получить.
— Что ты хочешь узнать?
— Кто любовник Меритатон?
Пентью удивился. Почему Ай интересуется такой ничтожной деталью?
— Не знаю.
— У тебя есть предположения?
— Есть один писарь, которого недавно сделали Хранителем духов, но я не уверен, что он ее любовник.
— Как его зовут?
— Неферхеру.
Ай кивнул.
— А Сменхкара?
— Насчет его похождений я вообще ничего не могу сказать. Но мой преемник, кажется, довольно близок к нему.
— Как его зовут?
— Аа-Седхем.
— Он занимает эту должность уже шесть месяцев?
Пентью удивлялся все больше и больше.
— Да, с того самого времени, как я был переведен в Архив.
— А до этого? Кто был его любовником?
— В конце концов, Ай, ты что, думаешь, я сплю под кроватью царя? Я не знаю!
— Но у тебя есть предположения, Пентью. Я же тебя знаю. Ты привык следить за всем. У тебя наверняка есть предположения.
Измученный Пентью осушил свой кубок.
— Есть у меня одна мысль, но это всего лишь мысль. Хранитель гардероба.
— Его имя?
— Аутиб.
Ай моргнул. Это имя ему называла Нефертити.
— Он еще занимает эту должность?
— По крайней мере, его имя присутствует в списке приближенных царя.
Пентью смотрел на своего собеседника и недоумевал: неужели господин Ай рассчитывает захватить трон, используя такие сведения? Но у него не было никаких сомнений: шакал Ахмина страстно желал сесть на трон.
— Я возвращаюсь к своей работе, — сказал Пентью, вставая из-за стола.
Он стал рыться в кошельке в поисках медной монеты.
— Оставь, — сказал Ай, — я тебя угощаю.
Пентью вышел, надеясь, что больше никогда в жизни не увидит Ая.
Ай тер подбородок. Хранитель духов. Приближенный к телу царя. Аутиб. Три мишени.
Тысяча золотых колец
Человеку свойственно считать, что, подобно богам, стоит ему только захотеть, и его желания исполнятся. Каждый человек живет в мираже своих иллюзий. Через десять веков на другом берегу моря, которое стали называть Средиземным, один греческий философ по имени Аристотель меланхолически укажет на склонность себе подобных к самообольщению, заявляя, что люди не хотят знать, они хотят верить.
Если бы Пентью подавил свое желание не видеть больше Ая, тот расспрашивал бы его дольше. Ведь Пентью был так же хитер, как и его собеседник, интересовавшийся внебрачными связями царя и царицы Двух Земель. Если бы он был хоть чуточку мудрее, он ничего бы не рассказал Аю. Но в истории царства Пентью был лишь второстепенным персонажем. У него недоставало сил сопротивляться потрясениям, которые устраивает злополучный змей Апоп, пытаясь перевернуть царскую ладью. Еще один мечтатель!
Расставшись с бывшим царским лекарем, Ай направился к северному входу в административные здания, находящиеся рядом с дворцом. Там он одному из стражников оставил сообщение: такой-то ожидает на судне из Ахмина. Потом он вернулся на «Счастье Атона». Через час на пристани показался гость; он узнал корабль и, поднявшись на него, церемонно поклонился Аю. Тот пригласил его присесть на одну из скамей на мостике и предложил ему пива.
— Ну как все прошло? — спросил Ай.
— Чудесно. Жуткий скандал. Впервые праздник Осириса был омрачен. Номарх сходит с ума от ярости. Он прибыл в Фивы требовать от Тхуту, чтобы он удвоил количество охранников в Абду. Последние события вынудили царя вернуться из Ахетатона. Но в Фивах он пробудет лишь пять дней. Ознакомившись с результатами расследования, он приказал усилить охрану в Абду.
Ай довольно улыбнулся.
— Было даже расследование?
— Охранники задержали семьдесят три человека, которые учинили беспорядки во время шествия. Их допрашивали, но они отвечали, что сами являются жертвами Сета и воинами Хоруса. Тогда охранники спросили, кто главарь, но ответа не получили.
— А землевладелец?
— Это знатный человек. Его, конечно же, отпустили после того, как он подписал показания, опровергающие тот факт, что он оскорблял номарха, начальника охраны и царя.
Ай кивнул.
— Хорошо. Теперь ты должен следить за тремя людьми. Запомни хорошо их имена. Одного зовут Неферхеру, он Хранитель духов и, без сомнения, любовник царицы. Второго зовут Аутиб, он Хранитель гардероба и, возможно, бывший любовник царя. Третьего зовут Аа-Седхем…
— Это царский лекарь. — Гость вздохнул. — Он не отходит от фараона ни на шаг.
— Да. Ты понимаешь, что я имею в виду.
— Понимаю. Нужно заслужить их доверие.
— И сделать так, чтобы они были готовы немедленно выполнить требуемое. Обещай не только золото, но и земли.
— У меня есть человек, который может нам пригодиться.
Он допил свое пиво, поблагодарил хозяина, поклонился, поцеловал ему руку и ушел.
По знаку своего господина капитан «Счастья Атона» отвязал веревки, с помощью которых судно удерживалось у пристани. На борту прозвучало несколько приказов, и корабль поплыл по мерцающим водам. Паруса надулись, и моряки забегали по палубе.
Прошло сорок дней. Шел первый месяц сезона Сева. Меритатон посмотрела в зеркало из полированной бронзы, и ей показалось, что ее лицо стало немного бледнее.
В положенное время очистительного кровотечения не было.
Она рассказала об этом Неферхеру. Тот просто засветился от счастья. Он целовал ей руки и ноги. Если когда-либо смертный и занимался любовью с богиней, то все равно он не был ей так предан, как Хранитель духов — Меритатон.
— Ты моя Нут, только моя! — сказал он ей. — Твой живот — это небо, земля и море. Твои груди — это солнца днем и луны ночью. Твои глаза — звезды. Твой рот — это лира Хатхор.
— Мин, — поправила она его, улыбаясь. — Ты каждую ночь возвращаешь меня к жизни. Когда ты дотрагиваешься до меня, мне кажется, что я умираю и потом снова рождаюсь.
Сменхкара не сразу понял причину радости своей супруги. Он сказал ей, что воздух Ахетатона более бодрящий, чем в Фивах. Она чуть было не ответила, что бодрит ее не воздух, а дыхание Неферхеру.
