вот пусть и хлопочет. А Ольга даже приближаться к ним поостережется. Разумеется, она отлично понимает, что женщины измучены, и тоже очень-очень сочувствует. А может, его величество ее, Ольгу, хоть разок пожалеет и не будет настаивать, чтобы она со своей эмпатией сунулась в этот концентрат страданий? В конце концов, именно она, Ольга, наездница, а не какие-то левые апролки с непонятным статусом. Ах, магички, ах, брачные перспективы… Тем более. Тогда и Серафиме там делать нечего!
Господи! Да поручите это кому-нибудь из департамента. Есть же у вас административный ресурс! Пусть снимут постоялый двор или что-то подобное, где много комнат, кухня, прислуга опытная. Этих дамочек только отмывать три дня после замачивания. И, ваше величество, позвольте совет: сразу на место этот курятник ставьте, чтоб не вздумали над челядью куражиться, а то, судя по Брае… Как Серафима ее в узде держала – уму непостижимо!
В столицу уходили на ночь глядя. Оля с Раимом на Свапе, Эрик с Павлом на Пране и Тыря в кильватере. Мусю оставили на попечение Косты. Договорились, что парни будут по очереди ночевать в караулке и впускать повозки с кормами. Раим, не задумываясь, предложил Оле и Павлу свое гостеприимство. Не дело это – сразу после перехода соваться во дворец, да еще поздно вечером. Еще нарвешься на какой-нибудь бал или прием. Да и величество Эльзис хоть и считается сдержанным, а любопытен, как три Ания. Если вцепится – разговоры на всю ночь обеспечены. А кому оно надо?
И вот теперь невыспавшаяся Ольга стояла в гостиной, густо заставленной ампиристой мебелью, и ждала, когда таинственная хозяйка объявится. Так себе гостеприимство – выдернуть из постели и разыграть спектакль под названием «начальство задерживается». Прислуга даже стул не предложила. Впустила в комнату и замерла у дверей, всем видом показывая, что она бдит.
А комнатка очень даже харáктерная, если можно так сказать. Перегруженная красивостями, как индийская невеста украшениями. Оля осматривалась и внутренне морщилась. Такое количество красоты и вытерпеть-то трудно, если с непривычки. А где Оле было тренироваться? В крепости? Та же казарма, только многокомнатная. Там красивыми были два места – столовая и покои бывшего кастеляна, обставленные с претензией на шик. Единственное, что Оле нравилось в этой обстановке, это основное цветовое сочетание: насыщенный салатовый, золотистый и кипенно-белый. Страшно хотелось подойти к панорамному окну, но враждебность, разлитая в эфире, не только удерживала землянку на месте, но и заставляла прямить спину и смотреть исподлобья. Источник агрессии не определялся, и это была не служанка.
– Как ты посмела явиться в мой дом, иномирянка? – хлесткий вопрос прозвучал откуда-то из-за спины, но Ольга засекла боковым зрением момент появления в ближайшем пространстве некоей дамы. Секунда – и она поняла: чары невидимости, дама использовала чары невидимости. Как это знакомо.
Помнится, главный наездник тоже не брезговал. Эпичное получилось знакомство с будущим шефом. Мерзавец кастелян Ламс о-очень удивился, а Ольга тогда была слишком неискушенна в реалиях корпуса и магии вообще, чтобы оценить всю прелесть ситуации. Воспоминания заставили Ольгу нежно улыбнуться, и улыбка эта явно не понравилась даме, задавшей вопрос.
Ой-ё, восхитилась Ольга, разглядывая мадам. Это ж надо… Раннее утро – даже Тырюха еще дремлет, а эта бла-ародная дама уже так упакована! Это во сколько же она поднялась с постели, чтобы сотворить сей апгрейд? Или распаковаться еще не успела? Золотое ажурное платье и полтора кило украшений, накачанных магией. А личико-то, а личико… Пожалуй, стоит дополнительную крепь в щиты влить. Защити, добрая шельма, будь милостива! Свезло же столкнуться – мало того, что стервь термоядерная, так еще и в образе.
– Насколько мне известно, это дом главного попечителя Восточного корпуса наездников, лавэ Раима Шенола. Я здесь по его личному приглашению. – Оля старалась говорить нейтрально. Ох, как ей не хотелось конфликтовать в доме Рэма, но дамочка явно настроена агрессивно.
– Я отменяю приглашение моего сына! Убирайтесь!
– Вы мама лавэ Шенола? – простодушный вопрос-нежданчик выскочил совершенно невпопад. Дама выглядела максимум на тридцать пять. Скорее – на невыспавшиеся тридцать плюс дурной характер во все нагламуренное магией личико.
– Разве не очевидно? – Стервозно-надменное выражение лица дамы перетекло в надменно-стервозное. Вовремя Оля щитами озаботилась – эмоции мадамы стрекались, как щупальца черноморской медузы в августе. Косяка крупных медуз.
– Совершенно не очевидно, – последовал спокойный и даже чуточку веселый ответ. – Мой шеф – взрослый, зрелый, исключительно благородный мужчина.
Оля с неожиданным удовольствием пронаблюдала, как до Раимовой родственницы доходят все скрытые смыслы простенькой подначки. А понимай как хочешь. Может, тебе комплимент сказали – какого сына вырастила! А может, грязью плеснули – чтобы у такого восхитительного и брильянтового и такая-то мать? Дама держать лицо умела. А закрываться от эмпатии? Регистрировать изменения эмоционального фона барыньки получалось автоматически. Преобладали гнев, спесь и неуверенность в себе. «Эк ее надирает», – подивилась землянка и стала вспоминать тот мизер информации, который почерпнула из случайных оговорок Раима, а чаще – Эрика. Вроде как отец Раима притащил себе жену из материнского мира – дефицит родовитых невест заставил, а родовитей тогда еще молодого Шенола-старшего были только короли, да пяток родов вровеньку. Вроде даже удачно джигитнул – невеста и красива, и молода, и магичка. Сильный артефактор, насколько помнила Ольга (пришлось Оле попользоваться творением Раимовой мамы – волшебным блокнотом-стенографистом. Проговариваешь необходимое в непосредственной близости от бумаги – и появляются буковки. Они тогда съемку продуктов в подвалах делали). Вот, пожалуй, и все, что Ольге было известно об этой женщине. Ну, разве что маленькая деталь – Раим предпочитал любить маму на расстоянии. Теперь немного понятно почему. Самовлюбленность, надо полагать, национальная черта всех апрольцев.
– Я сказала: убирайся! Только жена моего сына имеет право ночевать под крышей этого дома!
Как забавно: дамочка изо всех сил демонстрирует истинную ярость главной самки прайда, а на самом деле недоумевает – ей посмели не подчиниться!
– Уж извините, мама лавэ Шенола, но вынуждена проигнорировать вашу просьбу. – Именно так: не «мадам Шенол», или как у них обозначаются аристократки высших рангов, а «мама лавэ». Все скрупулезно вежливо. Как представилась, так и получи. – Я наездник, для меня приглашение попечителя – приказ. Кстати, не
