подскажете, где он?
– Наездник, – фыркнула мадам, игнорируя вопрос. Она сочилась презрением, как скунс вонью. – Женщины не бывают наездниками! Не понимаю, зачем ты понадобилась моему сыну! Старая, седая, слабая! Самые сильные кланы столицы готовы отдать своих дочерей в мой дом!
Ну, наконец-то прорезалась суть претензий: маменька желает контролировать невестку и чувствует, что с Ольгой этот номер не пройдет. Другие причины появления гостьи в доме, по всей видимости, не рассматривались. Надо же быть такой узкомозглой!
– Насколько я понимаю, это дом лавэ Шенола, а не ваш. Он – наследник своего отца. – Оля позволила себе небрежный жест рукой, дескать, извиняй за горькую правду. – Это во-первых. Во-вторых, молодость – вопрос второстепенный. Вы и сами это понимаете, не так ли, мама лавэ Шенола? На Апроле, насколько мне известно, магию омоложения не практикуют, а вы великолепно выглядите. И в-третьих. Верите вы или нет – я наездник, запечатленный с нгурулом. Женщины бывают магами, значит, могут быть наездниками. Это элементарно.
Нейтральный тон Ольги отчего-то особенно задевал барыньку.
– Я слышала, ты землянка! В технопараллели магии нет, это всем известно!
Ольга лишь на миг запнулась. Где? Где дамочка могла слышать о скромной наезднице маленькой нгурулы? Потом вспомнила нашествие столичных визитеров в день Пашкиной дуэли. Величество, помнится, уверенно предрекал сплетни. Как в воду глядел.
– В технопараллели магии нет, согласна. А у выходцев из технопараллели – случается.
– Хочешь сказать, что ты магиня? – Мадам рассыпалась кокетливым звонким смехом. – Проверим!
Какую именно магию использовала мадам Шенол, Ольга, разумеется, понять не смогла. Зато отлично уловила исходный момент и, чего греха таить, струхнула. Только вера в Раимову выучку и в черный волшебный мундир заставила ее стоять прямо и смотреть в лицо высокородной дуре. В щиты шибануло зарядом невидимого песка. В видимом спектре ничего не происходило, но Ольга почувствовала. Гневный и повелительный рев Свапа слился с воем Тырюхи – кинулась спасать дорогую подругу, а магия не пропустила и наказала за попытку. Больно, обидно, непонятно! Малышка не привыкла к тому, что ее свободу ограничивают, а сегодня заперли, чтобы не отправилась поутру Ольгину спальню искать. Челядь в доме нгурулов приучена бояться.
Куча вопросов, которые сейчас роились в сознании Ольги, сводилась к одному: где Раим, черт его дери, Командорович? Если бы малышка вырвалась из вольера, кое-кто очень взрослый и седовласый этим прекрасным утром непременно бы осиротел. Ну где же он? Ей, Ольге, к Тыречке надо! Утешить, успокоить, самой успокоиться. А тут мамашка бешеная. От Свапа Оля знала, что шеф в доме и не спит. Правда, сейчас она нуждалась в опоре и защите, а не в начальстве, даже таком лояльном, как лавэ.
– Узнаю щиты своего сына, – презрительно и разочарованно воскликнула мадам.
– Это ее собственные щиты, мама. – Женщина обернулась так резко, что многочисленные украшения в ее волосах опасно сместились, грозя нарушить идеальную гармонию образа.
– Сын мой, ты как здесь?.. – Мамуля явно вознамерилась провернуть фокус с объятиями, но Раим проигнорировал попытку, правда, на вопрос ответил:
– Под невидимостью, так же, как и вы. Шел к вам поздороваться и услышал, как вы отсылаете старую Лару разбудить мою гостью.
– Я всего лишь хотела…
– Помолчите, аррата Анахель. Просто помолчите. Я был тут с самого начала.
Мамуля предприняла еще одну попытку подступить с объятиями, но сынок явно был против. Короткий шаг через пустоту. Олин выдох облегчения – подошел. Принял ее сторону, а не матери. Уже традиционный, но по-прежнему неизбывно нежный затяжной поцелуй в лоб, нос, уголки губ.
– Испугалась, моя хорошая?
– Ага.
Оля потеснее прижала такие родные ладони к своим щекам. И вздохнула – после пережитого страха хотелось настоящего поцелуя, но не при монстро-мамане же.
– Я потом за нее извинюсь, – зашептал Раим Ольге в висок. – А сейчас нужно закончить этот фарс. – Аррата Анахель, – Раим нехотя прервал объятия, – вы напали на наездника Восточного корпуса Ольгу Вадуд. Напомнить вам, как карается подобное деяние?
– Не нужно, потому что она не может быть наездником!
– Не разочаровывайте меня окончательно, аррата, не выставляйте себя дурой! Вам ли, артефактору, не знать, что, не имей Ольга личной магии, мундир убил бы ее. Во всяком случае, времени вашей беседы артефактам и рунам кителя хватило бы, чтобы свалить такую хрупкую женщину с ног, будь она не магом! Аррата Анахель, с этого момента вам запрещено покидать поместье. Я доложу об этом поступке их величествам, и они определят ваше наказание.
– Эрик тоже вернулся? – зачем-то поинтересовалась Анахель.
– Да, вернулся, чтобы представить Ольгу брату. Если бы вы были умнее, мама, то Оля бы еще отдыхала, а я пил бы с вами новый напиток под названием «чай» и рассказывал, что у нас сегодня во дворце аудиенция на весь день.
Глава 33 Завтракать лучше дома, но королям не отказывают
Аррата Анахель наблюдала в окно за сюрреалистичным действом, происходящим во дворе, и тихо бесилась – хоть глаза себе выкалывай, чтобы этого не видеть. Седовласая замухрышка действительно оказалась наездником! Разве можно в это поверить? Столичные сплетники намекали, что землянка не лишена талантов и что в крепости ее великолепного сына она на особом счету. Подумаешь! Мало ли какими услугами можно снискать благоволение начальства. Они всего лишь мужчины и порой делают очень странный выбор, недоступный пониманию настоящей женщины!
Но наездник!
Уму непостижимо!
Чтобы женщину подпустили к нгурулам?!
Чтобы женщина сама добровольно подошла к этим зверюгам?
А эта подошла! И, судя по всему, счастлива! Какой уж тут страх или отвращение? Даже про женскую скромность забыла…
Ольга присела на одно колено перед щеной и платочком чистила ей бивень и глазки. Маленькая перенервничала, и от этого смазка выделялась активнее, чем обычно. Щена уже успокоилась и вовсю наслаждалась грумингом, не забывая при этом кокетничать со Свапом – то глазки закатит, то ушками трепыхнет, то пискнет тоненько, демонстрируя сладостный балдеж. И нельзя сказать, что альфу эти проделки совсем уж не трогали – он навис над сладкой парочкой и нетерпеливо фыркал двуногой самочке в макушку: намекал, что его очередь на нежности давным-давно подошла. От мощного звериного
