— С какой целью лейтенант Иванова пыталась убить Сатаи Деленн? — спросил он. — Все это выглядит так, будто за этим стоит что-то большее, чем простая месть. Особенно, если учесть, что лейтенанту Ивановой известно, что Деленн уже приговорена к смертной казни.
— Это не просто месть. Друзья Ивановой, эти… Тени, о которых мы уже говорили раньше…
Показалось ли Уэллсу, или мисс Александер действительно поежилась при упоминании новых союзников Человечества?
— Они раньше воевали с минбарцами. Тысячу лет назад.
Уэллс знал об этом. Лейтенант, — или посол, — Иванова сказала Правительству то же самое. Генерал Хейг подробно ввел Уэллса в курс дела в том, что касалось новых союзников.
— Мне кажется, что Иванова опасалась, что Деленн может… оказать определенное влияние на некоторых из нас…
Уэллс остановил ее, подняв руку.
— Позвольте мне. По всей видимости, у Теней давняя кровная вражда с минбарцами. Поскольку в данный момент лишь мы являемся противниками минбарцев, невзирая на нашу слабость, они решили заключить с нами союз в целях взаимопомощи. Но, если они столь сильны, как пытаются заставить думать нас, то к чему им наша помощь? Или это проявление сочувствия к тем, кто перенес примерно то же, что довелось пережить и им? Может быть, но этого мало.
Есть вероятность, что они преследуют свои собственные цели. И они никак не связаны собственно с минбарцами. Их интересуем мы сами. Никто до сих пор точно не знает, при каких обстоятельствах повстречались капитан Шеридан и лейтенант Иванова. Кто знает, может быть, их цель — изменить нашу философию, сделать так, чтобы мы, — по своей воле, — стали думать так же, как и они? Возможно, минбарцам известно об этом… возможно, Сатаи Деленн известно об этом, а лейтенант Иванова обеспокоена тем, что некоторые… наподобие капитана Шеридана… могут усомниться в правоте ее союзников. И, надо думать, она хотела убить Сатаи Деленн до того, как это произошло бы, и сделать это так, чтобы полностью разрушить все доверие, что та успела завоевать среди людей.
Ваши доводы правдоподобны, мисс Александер. Я бы даже сказал, слишком правдоподобны. Это очень заманчиво — заниматься поисками десяти правдоподобных объяснений там, где все отлично объясняет самое простейшее предположение.
Я отправляюсь на «Вавилон», чтобы проверить, как там дела у моих подчиненных. Может быть, им удалось что-то найти. Вы же, в свою очередь, не будете никуда уходить из своей квартиры. Вы можете мне снова понадобиться в любой момент.
— Постойте… мистер Уэллс! У меня к вам один вопрос. Вы знаете, где Маркус Коул?
— Ваш хахаль?
Уэллс с удовольствием лицезрел, как покраснела мисс Александер. Иногда очень полезно напоминать людям, насколько велика его власть над ними.
— Нет, не знаю. Я не заметил, чтобы он был с лейтенантом Ивановой во время сегодняшнего совещания Правительства. Может быть, она знает, где он. Или капитан Шеридан. Так или иначе, вашим личным делам придется подождать. Всего хорошего, мисс Александер.
Когда Уэллс вышел из камеры вместе с Литой, вновь погрузившись мыслями в интриги и заговоры, он передал пост, — вместе с заключенной, — под ответственность дежурного.
Это был Каттер. Он шагнул внутрь, закрыв за собой дверь. Уэллс был настолько занят своими мыслями, что не заметил полный вожделения взгляд Каттера, вспыхнувший, когда он понял, какой великолепный шанс дарит ему судьба.
Когда Сатаи Деленн взглянула на него, в ее глазах была такая невинность… Бывают же радостные моменты в жизни.
* * *
— Ага, так ты уже проснулся? — голос Рифы был переполнен ядовитым сарказмом, столь частым в речи знатных центавриан. — Ну, и куда же тебя нелегкая носила? По очень важному делу? Причем, до такой степени важному, что ты решил, что тебе нечего делать на совещании земного правительства?
Вир начал процесс формулирования ответа, в панике размышляя, как же объяснить свое отсутствие. Конечно, о том, чтобы сказать лорду Рифе правду, — что он пытался отыскать капитана Шеридана и предупредить его о том, зачем Рифа прилетел на Проксиму, — не было и речи.
К счастью, Вир был хорошо знаком с характером посла. После пяти минут: «Я, знаете ли… я тут отправился неподалеку… точнее сказать, не совсем в такого рода место, но… нечто в духе… ну, вы знаете, что я имею в виду…» Рифа велел ему заткнуться.
— Вир! Это был риторический вопрос. Иногда я начинаю думать, что ты послан сюда в качестве наказания для меня.
Вир что-то промямлил, соглашаясь, и ничего не упоминая о том, что на самом деле его послали к Рифе, конечно же, с целью шпионажа за ним, а, косвенно, и за Серым Советом. И что вся информация поступает, грубо говоря, к одному нарну.
— Так или иначе, — продолжил Рифа. — У нас есть более важные вопросы на повестке дня. Я полагаю, тебе известно, что произошло в последнее время. Да нет, что это я, ну откуда — тебе-то!
Рифа даже не дал Виру шанса вставить словечко.
— Итак, похоже, что капитан Шеридан и его старший офицер арестованы по обвинению… хм, в данный момент — в измене. Я не вполне хорошо знаком со всеми обстоятельствами дела, но не думаю, что с ними вообще кто-либо как следует знаком. Но, что гораздо более важно, я узнал то, что мне было нужно узнать.
— О Сатаи Деленн?
— Нет, Вир! О юпитерианском древесном черве! Сатаи Деленн — истинная причина нашего пребывания здесь.
Вир нервно огляделся вокруг. Рифа одарил его взглядом, полным глубочайшего презрения. Конечно же, в этой комнате не могло быть жучков. После их прибытия сюда он потратил не один час, разыскивая спрятанные микрофоны, и, если кто-то и умудрился бы спрятать жучок так, что он не нашел его, так это не мог быть никто иной, кроме самого Рифы.
— Она… погибла?
— Нет, все не настолько плохо. Она… да вот, посмотри сам.
Вир внимательно поглядел на предмет, который Рифа достал из кармана. Классический центаврианский аппарат для съемки. Достаточно маленький, чтобы его было легко спрятать, и достаточно мощный, чтобы получать мгновенные голографические снимки с превосходными характеристиками, удовлетворяющими кого угодно.
Рифа включил его, и Вир уставился на то, что появилось перед ним.
Он никогда раньше не видел Сатаи Деленн, но, даже если бы видел, то ни за что не узнал бы ее на том изображении, что он сейчас рассматривал. Женщина, выглядящая как странная помесь землянки и минбарки, стояла очень близко к человеку, который был ни кем иным, как капитаном Шериданом. Его Вир тоже никогда не встречался, но легендарного Старкиллера трудно было спутать с кем-либо еще. Они нежно обнимали друг друга, не как любовники, и даже не совсем как друзья, но… определенно, они были друг другу больше, чем просто союзники.
— Это просто идеально подойдет для нужд Синевала, — с энтузиазмом начал Рифа. — Мы получили доказательство, что Сатаи Деленн жива, и это подразумевает, что она находится здесь по доброй воле. Очевидно также то, что она стала частично землянкой, и тесно связана с капитаном Шериданом. Даже лорд Джарно смог бы использовать эту информацию в своих целях. Я просто содрогаюсь при мысли, что сумеет извлечь из этого Синевал.
— Но… ведь то, что вы сказали… это ведь неправда, так?
— Вир! Да с каких это пор политика имеет что-то общее с правдой? Да, мы знаем, что Сатаи Деленн держат здесь в заключении, и Серый Совет подозревает нечто подобное, но факт тот, что полученное нами свидетельство подразумевает, — нет, доказывает, — обратное. Это практически дает Синевалу гарантию, что ему достанется титул Великого, и он, конечно же, не останется внакладе перед тем, кто помог ему в этом деле. Я думаю, что мое изгнание на Минбаре близится к своему завершению, и, кто знает? Быть может, мне суждено уже через несколько лет стать императором. Иногда, Вир, случаются и гораздо более странные вещи.
Вир вдруг искренне обрадовался, что ему приходится иметь дело с лордом Рифой, а не с кем-нибудь наподобие самого Синевала. Рифу снедало желание кому-нибудь все объяснить, все рассказать, показать, какой он великолепный, умный и хитрый. Пусть даже его будет слушать всего лишь один человек. Деятель же, подобный Синевалу, не сказал бы ничего, а продолжил бы молча гнуть свою линию. Для Рифы это было просто немыслимо.
Вир был доволен. Это означало, что теперь он знал о его намерениях, и у него было достаточно времени, чтобы адекватно отреагировать на следующий ход.
Он даже осмелился предположить, что этот день не пропал даром.
* * *
Капитан Шеридан поднял голову, когда дверь его камеры открылась. Он не видел смысла в том, чтобы расхаживать по камере туда-сюда — это занятие в один прекрасный момент все равно смертельно ему надоест. У него отобрали коммуникатор, а Корвин находился в другой камере, так что он был изолирован полностью.
