Уэсли закрыл глаза. Он смотрел мимо Эрин, на что-то вдалеке. Его голос смягчился, а рука сжалась на кружке на столе.
— Если бы я мог, я бы хотел стать [Рыцарем]. Я бы хотел сражаться с монстрами и защищать людей. И… да, владеть огненным мечом. Или, по крайней мере, таким, который может рассекать сталь.
Его глаза сфокусировались, и он закашлялся, став свекольно-красным. Он выглядел испуганно, как будто был уверен, что остальные будут смеяться над ним. Но никто этого не сделал.
Вместо этого его слова заставили Джаси сделать глубокий вдох. Она посмотрела в окно, помедлила, а затем заговорила:
— Если бы я могла? Если бы мне не о чем было беспокоиться? Может быть… может быть, я бы поехала в Лискор. В другие города. Я бы хотела узнать, каков народ дрейков. Я бы хотела увидеть, что лежит за стенами Целума.
Она никогда не покидала город? Но такие разумные есть всегда. Даже дома Эрин помнила людей, стариков, которые никогда не покидали родного штата. Они никогда не летали на самолёте и не ездили дальше ста миль от места, где родились и умрут. Она никогда этого не понимала, но, с другой стороны, в молодости Эрин ездила на другие континенты, чтобы играть в шахматы на турнирах.
В некоторые дни Эрин казалось, что она действительно находится в другом мире. Ходит среди инопланетян, которые носят человеческие лица. Она встречала людей с маленькими, крохотными мечтами. Иногда. Однако потом Эрин заглядывала глубоко в их души и видела что-то знакомое. То же, что она видела в зеркале, когда была младше.
Надежда. Мечты.
Страсть.
Мужчина и дрейк, сидевшие за столом, были очень разными, но в их глазах было одно и то же выражение. Это было не то, что Эрин видела в жалостливом взгляде Агнес или в пожатии плеч Сафри. В выражении лица Уэсли и в глазах Джаси, когда она смотрела в окно что-то было. В них была искра, что-то живое и настоящее. Но эта искра угасала, и Эрин видела, как она мерцала в покорной улыбке Джаси и в том, как Уэсли качал головой, рассказывая о своих прошлых мечтах.
У них были надежды. У них были амбиции. Но они были похоронены так глубоко, что они почти забыли о них. Эрин прикоснулась к ноющей груди. И всё же, что тут можно сделать? Слова Октавии эхом отдавались в её голове. Если ты не готов рискнуть всем, то чем ты можешь заниматься?
Быть авантюристом – призвание немногих безумных, смелых и отчаянных. Но что ещё могут делать те, кто не желают работать всю жизнь? Октавия была права. Другого способа жить не было. Либо ты рискуешь и умираешь, либо становишься знаменитым, либо упорно трудишься и не высовываешься.
— Это неправильно.
Это было всё, что сказала Эрин. Она сидела за столом, сжимая руки в кулаки. Это было неправильно. Этот мир… это мир такой какой есть. И девушка знала, что, вероятно, так было и в её мире на протяжении тысячелетий, но…
Это было неправильно. В жизни было нечто большее. Она это знала. Она жила в мире, где каждый мог стать кем угодно. Это было то, чему её учили в детстве. И, возможно, это не было полностью правдой, но именно эта идея ассоциировалась у людей с её родиной, с тем чтобы быть американцем. Это было о равенстве, но это также о надежде.
Надежде и вере в то, что ты сможешь осуществить свои мечты.
— Мисс Эрин?
Эрин подняла взгляд. Джаси и Уэсли смотрели на неё. Как и Грев.
— Что?
— Вы затихли. Вы в порядке?
— Да. Просто… ваш мир… ваш город… это отстой, ребята.
К удивлению Эрин, и Джаси, и Уэсли сразу же нахмурились на её слова.
— Не думаю, что согласен.
— Да. Целум не идеален, но… он так же хорош, как и Лискор.
— Со всем уважением, мисс Эрин, Целум – неплохой город для жизни.
Эрин моргнула от силы их ответов. Даже Джаси защищал Целум. Почему? Обычно приветливое лицо Уэсли теперь выглядело весьма расстроенным, когда он с вызовом уставился на [Трактирщицу].
— Почему вы считаете, что ваш дом намного лучше, чем Целум?
— Там, откуда я родом… там, где я раньше жила, у людей не было так… так мало возможностей, — попыталась объяснить возмущенным стражнику и дрейку Эрин. — У нас было много вариантов!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— В самом деле. В Целуме тоже любой сможет чего-то добиться.
— Нет… нет, ребята, вы не понимаете! Здесь у вас может быть только скучная работа. Или… или вариант стать авантюристом и, возможно, погибнуть. Но дома люди могли стать кем-то. Они могли стать звёздами, знаменитостями!
— Знаменитостями? [1]
Эрин энергично кивнула, внезапно обретя способность выразить словами то чувство пустоты, которое она ощущала в последнее время.
— Да! Дома… даже девушка или парень из далёкой деревни могли поехать в большой город и осуществить свою мечту. Это было трудно и рискованно, но они могли рискнуть. Они могли попытаться исполнить свои мечты! Если ты хотел, ты мог поехать туда.
— Куда?
Из детства Эрин прозвучало слово:
— В Голливуд.
Слово горело в тишине. И вдруг Эрин вспомнила. Она вспомнила фильмы, мечты и детство. Да, как она могла забыть? Но Уэсли и Джаси ничего не понимали. Они лишь растерянно переглянулись.
— Голливуд? Что это? [2]
Как можно было объяснить Голливуд тем, кто даже не видел фильмов? Эрин перебирала слова и не могла найти ничего, что могло бы помочь. Голливуд – это… это кино! Это серебряный экран, место, где надежды и истории становились реальностью. Сейчас, конечно, всё изменилось… появились Youtube и Интернет. И о Голливуде можно услышать всевозможные плохие вещи. Сексизм, расизм, идиотизм…
Но когда Эрин была маленькой, Голливуд был местом, где творилось волшебство в её мире. Это было место, откуда приходили фильмы – чудесная, далёкая страна. Но как её описать?
— Бродвей! Спектакли! Вот на что это похоже!
Уэсли откинулся на стуле, когда Эрин внезапно вскрикнула. Да, это было оно! Девушка взволнованно повернулась к испуганным дрейку и человеку.
— Разве вы раньше не видели спектаклей? Пьесы? Голливуд – это как спектакль, только… лучше!
Эрин с надеждой посмотрела на двоих. Они должны были видеть спектакли. Даже в этом мире они будут обычным делом, верно? Так ведь? Но её челюсть упала, когда оба её собеседника медленно покачали головами.
— Боюсь, я никогда не видел спектакля, мисс Солстис.
— Я тоже.
— Что?
От выпученного взгляда, которым Эрин на них уставилась, Джаси и Уэсли стало не по себе. [Стражник] нервно прочистил горло:
— Если вы имеете в виду выступления акробатов… я всегда наблюдаю за ними, когда проходит какой-нибудь фестиваль. И, конечно, я люблю слушать истории в тавернах, если там есть [Сказитель].
— Я люблю читать книги. У нас была одна, когда я была маленькой. Она была потрёпанной, но…
— Нет!
Эрин засунула руки под стол и перевернула его. Это было единственное, что она могла сделать; единственное, что могло дать выход её эмоциям. Кружки, напитки, тарелки и столовые приборы разлетелись в разные стороны. Джаси закричала, а Уэсли вскрикнул от шока. Когда керамика разбилась и упала на пол, наступила тишина.
Эрин стояла, дрожа, указывая на них. Она стояла на своём стуле, практически вибрируя от страсти.
— Нет! Это не спектакли! Спектакли и пьесы – это не просто тупые выступления, не просто книги! Они полны… полны романтики! Драмы! Любви! Действия! Интриг, предательств, надежд и…
Эрин дико замахала руками, пока Джаси, Уэсли и Грев пялились на неё. Мальчик уже отступал к лестнице.
— Вы хотите сказать, что никто из вас никогда раньше не видел спектакля?
— Стол… — Джаси пискнула, когда Эрин резко повернулась в ней. — Нет… нет, я не видела!
— Никогда? Почему?
— Разумных с подобными классами не так уж и много, мисс Эрин! Я имею в виду, кто возьмёт такой класс по прихоти? Существуют [Барды], и… О, возможно, в больших городах есть такие выступления, но это не та работа, которой можно просто научиться.
— Что такое спектакль?
Эрин с недоверием уставилась на Грева. Но мальчик не выдержал и с любопытством посмотрел на Эрин, задав вопрос.
