— Даже если их много, произноси строки! Ты должен!
— Я боюсь, что я не запомню их все!
Грев вздохнул и опустил свою усталую руку, когда Уэсли подошел посоветоваться с Эрин. Она тоже вздохнула. Ничего не получалось.
Ромео и Джульетта. «Нестареющая пьеса», – так говорили критики. Вот только время тянулось, и все присутствующее явно всё больше и больше уставали от пьесы, пока они с ней возились.
Эрин винила Шекспира, а точнее, его диалоги. Да, он был впечатляющим. Сплетённый сценарий, наполненный искусной игрой слов. Ещё более впечатляющим было то, что он был написан пятистопным ямбом, что делало каждую строку и стих вдвойне значимым.
И в этом была проблема. Текст был плотным. Теперь, когда Эрин вспомнила весь сценарий, она поняла, насколько сложным он был! Монологи, умные отступления и хитроумные диалоги… не говоря уже о всех побочных персонажах!
Для публики, которая любила остроумие и юмор, для публики шекспировского времени, это была отличная вещь, Эрин не сомневалась. Но это была не та история, которая пленила её сердце… или сердца её неохотных актёров.
— Попробуй ещё раз. Ты должен быть на взводе, в разгаре страсти!
— Я едва могу вспомнить, что говорить, — простонал Уэсли.
Он попробовал ещё раз:
— Ты ж, милый юноша, ступай добром. Не искушай безумного.
Эрин покачала головой.
— Нет, нет. Это слишком неловко. Ты говоришь так, будто просто произносишь слова, а не играешь.
— Ну…
Уэсли вскинул руки, не зная что сказать. Он подошел к Греву и забрал свои ножны. Эрин взъерошила волосы.
— Аргх. Может... давайте попробуем сцену между Ромео и Джульеттой. Я прошлась с вами по пьесе… вы знаете, как важна их встреча на балконе. Давайте сделаем это.
Джаси кивнула и встала. Уэсли нехотя перешел на другую сторону зала и склонил голову.
Ему это не нравилось. Это беспокоило Эрин. Она подошла к мужчине.
— Хей. Тебе не нравится?
— Я… не знаю, мисс Солстис. Не знаю.
Уэсли просто пожал плечами, выглядя одновременно раздражённым и расстроенным.
— Когда вы произносили слова из пьесы, у меня мурашки бежали по коже, правда. Но сделать из этого настоящий спектакль, сыграть её… это совсем другое дело.
Эрин кивнула. Её аудитория слушала, как она быстро прошлась по всей пьесе «Ромео и Джульетта», впитывая эту историю, словно губка. Они даже запомнили целые фразы из пьесы наизусть… Эрин думала, что это невозможно! Видимо, когда под рукой нет компьютера или телефона, способность запоминать услышанное намного лучше.
Им понравилась пьеса. Но им не понравилось играть. Вернее, Уэсли не нравилось. Греву понравился шуточный бой на мечах, и он несколько раз ударил Уэсли ножнами, а Джаси понравилось играть Джульетту. Но даже так играла она не по-настоящему.
Эрин думала, что Уэсли старается по-настоящему, но он не мог понять. Она пыталась ему показать, но мужчина никогда не видел актёрской игры. Всё, что она могла дать ему, – это советы, а их у неё было очень мало.
— Просто старайся изо всех сил.
— Я стараюсь.
Уэсли сжал кулаки, пока Джаси бормотала свои реплики и тренировалась выглядеть элегантно. Похоже, ей действительно нравилась эта роль.
— Что не так? Ты не можешь понять, как двигаться?
— Нет, это… я знаю, это звучит глупо, Эрин, но я просто не Ромео. Я не могу быть великим героем любви. Я просто Уэсли. Просто [Стражник], а не молодой [Лорд].
Плечи мужчины опустились. Эрин посмотрела на него и немного поняла. Она коснулась его плеча и повернула к себе.
— Я знаю, что ты не Ромео. Но никто не является Ромео, когда играет его, Уэсли. Они им становятся.
Он посмотрел на неё расстроенно и беспомощно.
— Как?
Эрин помедлила. Она посмотрела на Джаси, которая с тревогой наблюдала за ней, и на Грева. Как она могла объяснить актёрскую игру тем, кто жил такими маленькими жизнями? У которых не было мечты? Которые были искалечены этим глупым миром и системой, в которой они жили?
Ну… как ещё? Но внезапно Эрин поняла, что нужно сказать. Она обернулась к Уэсли и посмотрела ему прямо в глаза.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Разве ты никогда не хотел быть кем-то другим? Хоть раз побыть тем, кем ты не являешься?
Уэсли помедлил и открыл рот, а затем закрыл его и скривился.
— Конечно.
— Тогда именно это ты и делаешь. Только ты не просто хочешь быть кем-то другим, а на какое-то время на несколько мгновений ты им становишься. Это ты на сцене воплощаешь свою мечту.
Она указала на Джаси, на сцену, на пустой участок трактира, который они расчистили.
— Это твой единственный шанс. Забудь обо мне, забудь о людях, которые на тебя смотрят… Сейчас ты Ромео, молодой дворянин, который смотрит только на Джульетту. Ты не Уэсли. У Уэсли пушистые усики, и он просто [Стражник]. Ты – Ромео. И ты влюблен.
Уэсли уставился на Эрин, и она подумала, не провалилась ли она. Но затем, не говоря ни слова, он направился к Джаси. Дрейк была готова, и она окликнула его, пока мужчина шел к ней, держа спину прямо.
— Кто это проникает в темноте
В мои мечты заветные?
Уэсли подошел к Джаси, а затем опустился перед ней на колено. Эрин подумала, что такой жест подобает Ромео. Он выглядел лишь немного неловко, умоляюще глядя на дрейка. Всё ещё фальшиво. Но он старался.
— Не смею
Назвать себя по имени. Оно…
Уэсли запнулся и прикусил язык. Эрин поморщилась. Слог был слишком трудным! Она уже собиралась вскочить, чтобы сказать ему, что всё в порядке, как вдруг увидела, что что-то изменилось.
[Стражник], стоявший на коленях перед Джаси, пока дрейк пыталась притвориться, что у неё есть платье, вдруг замер. Он остановился, замешкался, обдумывая свои следующие реплики, а затем отбросил заученный сценарий. Он поднялся и взял руку Джаси. Дрейк удивлённо посмотрела на него, но лицо мужчины было серьезным и его глаза пристально смотрели на неё.
— Имя, сущность моя, моя [Леди], мне ненавистна… ведь они враг для тебя. Запиши я своё имя и род на пергамент я б разорвал его в клочья.
Это было не то, что должен был сказать Ромео! И всё же… это было именно то, что он должен был сказать! Эрин затаила дыхание от восторга, когда Джаси замерла. Она тоже задумалась, и вдруг в её глазах появился блеск. Она отдёрнула руку и надменно посмотрела на Уэсли.
— И сотни слов не сказано, но знаю я уже, что ты не дрейк. Ты не Ромео, человек?
Ему стало стыдно, и он отступил на шаг, склонив голову.
— Ни тот ни этот, моя [Леди], коль вам это претит. Для вас… я буду кем угодно.
Внезапно он надвинулся на неё, пытаясь обхватить её за талию. Джаси отпрянула, но затем шагнула вперёд. Она схватила мужчину за рубаху, и он слегка вскрикнул от удивления.
Ромео и Джульетта стояли вместе – юные, полные страсти. Джульетта, бьющая хвостом по земле, притянула Ромео ближе к себе, пока её глаза пылали.
— Не искушай отчаянного дрейка, человек.
Эрин прикрыла рот рукой, тихо шепча с шокированным ликованием:
— Этого нет в сценарии!
Но это было нечто большее, чем сценарий. Эрин наблюдала, как Уэсли отступил назад, полный… полный царственной сдержанности, но в то же время пылкой страсти. Они обменялись репликами, а затем Ромео опустился на колено и снова взял Джульетту за руку.
— Боюсь, рука твоя настолько благородна, что недостоин я её коснуться. Но предложу тебе румяных два бальзама: мои губы… что помогут твои сгладить нежным поцелуем.
Джульетта рассмеялась, отстраняясь и насмешливо произнося:
— Боюсь рукам своим даёте мало чести вы. Бальзамы ведь ласкают руки даже [Королев], не только [Леди]… так чем же косновенье рук не поцелуй?
Переполненный ужасом, Ромео снова встал, беспомощно жестикулируя перед лицом Джульетты.
— Но разве у [Королев] и [Леди] нет губ для поцелуев?
— Конечно, есть. Но бальзам ведь не для губ.
Она рассмеялась, но Ромео был слишком увлечен. Он подошел и, схватив её за плечи, торопливо заговорил:
— Тогда пусть губы делают и то, что руки! Прошу, исполни мою просьбу… иначе пусть моя надежда отчаяньем обратится.
