открывает доступ к новым источникам информации.
6. Возможное содействие в расследовании Continental Trust'
Я отпил виски и продолжил список.
'Минусы:
1. Привлечено внимание брокеров из Morgan Bank.
2. Повышенная зависимость от Мэддена и его организации.
3. Мэдден знает больше о моих интересах, чем я предполагал.
4. Слишком быстрый рост капитала может вызвать подозрения.
5. Необходимость управлять физически большими суммами наличных создает логистические проблемы.
6. Постоянная необходимость поддерживать двойную личность (Стерлинг/Грей) увеличивает риск ошибки'
Я перечитал список и сделал еще несколько пометок. Затем подошел к книжному шкафу и надавил на определенный участок дерева. Часть стенки отъехала в сторону, открывая небольшую потайную нишу. В ней лежала черная кожаная книга в простом переплете, мой настоящий дневник.
Этот дневник я вел особым шифром, комбинируя латынь, математические символы и специфические сокращения из XXI века. Даже если бы кто-то нашел его, расшифровать записи без ключа было бы невозможно.
Устроившись за письменным столом, я открыл дневник и начал новую запись:
'1928−06–20. Операция Consolidated Oil завершена. Прибыль: 1 923 750 долларов. Время выполнения: 3 дня. Доходность: примерно 785%.
Анализ: Стратегия распределения через четыре брокерские конторы сработала оптимально. Маржинальное кредитование с соотношением 10:1 минимизировало расходы.
Мэдден очень доволен. Пригласил на ужин. Требуется осторожность.
Обнаружен риск: Morgan Bank обратил внимание на необычно высокие объемы торгов. Необходимо усилить маскировку для следующей операции.
Предложена новая возможность: поглощение United Gas Improvement. Сроки: 3 недели. Потенциал: средне-высокий. Историческая заметка: правительственное расследование в 31 году.
Интерес Мэддена к Continental Trust настораживает. Насколько глубоки его знания? Нужно оценить соотношение риска и возможностей.
Новая личность (Роберт Грей) доказала свою эффективность. Рассмотреть возможность расширения использования для других операций'.
Я перевернул страницу и продолжил:
'Корректировка стратегии:
1. Усилить агрессивный подход во время бычьей фазы рынка.
2. Ускорить накопление капитала через личность Р. Г.
3. Начать создавать зарубежные резервы физического золота.
4. Необходимы союзники с техническими знаниями (производство, радио и т.д.) для долгосрочной перспективы после краха.
5. Подготовить документацию для швейцарского банкинга.
6. Ресурсы Мэддена полезны, но критически важно сохранять независимость.
7. Необходимо балансировать респектабельный образ в «Харрисон Партнеры» с теневыми операциями'
Закончив запись, я закрыл дневник и вернул его в тайник. Затем достал из ящика стола чистый лист бумаги и приступил к планированию следующего дня. Мне предстояло вернуться в «Харрисон Партнеры» и делать вид, что ничего экстраординарного не произошло.
Это представляло определенную психологическую сложность. Последние дни я жил в постоянном напряжении, управляя миллионными операциями. А теперь нужно снова стать скромным младшим аналитиком, радующимся небольшим успехам.
Я составил список задач:
'1. Доложить Прескотту об анализе портфелей его клиентов.
2. Встреча с Милнером по его инвестиционной стратегии.
3. Избегать подробных дискуссий о Consolidated Oil.
4. Поддерживать образ перспективного, но не экстраординарного аналитика.
5. Обед с Джонсоном (обсудить портфель Гарднеров).
6. Изучить архивы фирмы на предмет упоминаний Continental Trust.
7. До работы:
— Арендовать дополнительную сейфовую ячейку;
— Провести операцию по отправке золотых монет;
— инвестировать часть капитала.
8. Начать изучение UGI и газовой отрасли;
9. Встретиться с Норрисом'
Я отложил ручку и потер глаза. Усталость накатывала волнами, но мозг все еще работал с лихорадочной скоростью.
За стенкой тикали часы, за окном шелестел дождь, а я сидел в полутьме комнаты и обдумывал долгосрочную стратегию.
Имея уже сейчас два миллиона долларов и доступ к инсайдерской информации через сеть Мэддена, я мог накопить десятки миллионов к моменту краха. С такими деньгами я смогу не только преодолеть Депрессию, но и создать настоящую империю, скупая по бросовым ценам активы разорившихся компаний.
Но я также понимал, что не должен терять из виду более широкую перспективу. В Великую депрессию пострадают миллионы людей. Многие потеряют не только деньги, но и надежду. Некоторые даже покончат с собой.
Смогу ли я с этим жить? Просто наблюдать, зная, что происходит, и использовать это знание только для собственного обогащения?
— С другой стороны, — пробормотал я, шагая по комнате с бокалом в руке, — что я могу сделать? Предупредить всех? Меня сочтут сумасшедшим. Остановить крах? Невозможно. Слишком много факторов, слишком сложная система.
Я вспомнил семью Гарднеров. Простых фермеров, доверивших свои скромные сбережения брокерской фирме. Благодаря моему вмешательству они, возможно, избегут разорения. Это было небольшим, но реальным добрым делом.
Может быть, это и есть ответ? Я не смогу спасти всех, но смогу помочь некоторым. Особенно тем, кто окажется в моей орбите.
Я подошел к окну и отодвинул занавеску. Дождь усилился, фонари отражались в мокром асфальте, создавая мерцающие дорожки света. Нью-Йорк жил обычной ночной жизнью.
Вернувшись к столу, я достал еще один лист бумаги и набросал финансовый план на ближайшие месяцы:
'Цель: десять миллионов к лету 1929.
Стратегия:
— 40% капитала на инсайдерские операции через R. G. (ожидаемая доходность 300–400%).
— 30% в стабильные акции с запланированным выходом весной 1929.
— 20% в физические активы (золото, недвижимость).
— 10% резерв наличными'
Под этим я добавил новый раздел:
«Подготовка к 'Событию Х» (октябрь 1929):
1. К сентябрю вывести все средства с рынка
2. Конвертировать 40% в золото (включая зарубежное хранение)
3. 30% держать в наличных для быстрых приобретений
4. 20% в корпоративные облигации высшего качества
5. 10% в недвижимость в перспективных районах
6. Создать «Фонд Х» для поддержки избранных лиц и проектов в пост-крах период'
Последний пункт был моей уступкой тому голосу совести, который я так долго игнорировал в своей прежней жизни. «Фонд Х» пока неопределенная концепция благотворительной или социальной инициативы. Чтобы помочь людям пережить самые тяжелые годы Депрессии.
Я еще не знал, какую форму это примет, но саму идею решил закрепить в плане.
Часы на стене пробили два часа ночи. Пора отдохнуть. Завтра предстоял напряженный день двойной жизни.
Собрав все записи, я тщательно сжег их в пепельнице, помешивая пепел, пока от бумаги не осталось ничего, кроме серой массы. Еще одна предосторожность, ставшая привычкой.
Раздеваясь, я мысленно повторял основные пункты стратегии. Предстоящий год будет решающим.
Балансирование между моей официальной карьерой в «Харрисон и Партнеры», тайными операциями под именем Роберта Грея и расследованием Continental Trust потребует всех моих способностей.
Но теперь, имея почти два миллиона долларов и растущую сеть контактов, я лучше подготовлен к этому вызову, чем неделю назад.
Засыпая, я представлял, как пирамидальная структура моих инвестиций растет и разветвляется, подобно сложному математическому фракталу, охватывая все более широкие сегменты экономики. То, что начиналось как план личного обогащения, постепенно превращалось
