Цезарь, наслаждаясь восторгом толпы, ехал позади.
Однако величественное зрелище едва не нарушилось в самом начале: на въезде в город у колесницы Цезаря переломилась ось. В толпе раздались суеверные возгласы, однако диктатор, сохраняя полнейшее хладнокровие, тут же швырнул по большому кошелю ближайшим зрителям и велел привести запасную колесницу. Ромул с товарищами только посмеялись над тем, как легко толпа забыла о дурной примете. Их собственная тревога улеглась лишь при виде смирения Цезаря, когда в конце триумфального марша полководец прибыл к храму Юпитера на Капитолийском холме. Чтобы отвратить от себя злосчастье и неудачу, Цезарь преодолел храмовые ступеньки на коленях, под ликующие возгласы солдат. После того как он совершил обряды, видные сенаторы и высокопоставленные нобили выступили вперед, осыпая диктатора хвалебными речами, превозносящими его невиданные заслуги при покорении Галлии. Последним приношением в честь главного бога государства стала ритуальная казнь Верцингеторикса.
Жаждавшая крови толпа взвыла от восторга, у Ромула же сжалось сердце: в его представлении воин достоин более благородной смерти, чем простое удушение. Глаза галльского вождя, полные ужаса, и багровое лицо с распухшим языком еще долго не шли у юноши из головы, и в попытке забыть виденную казнь Ромул напился до бесчувствия. Они с Сабином, как и остальные легионеры почетной стражи, в полной мере воспользовались щедростью Цезаря и засели в том углу овощного форума, где для них, восьмидесяти легионеров, были приготовлены два десятка столов с мясом, хлебом, оливками и вином. Хоть и разбавленное по римскому обычаю, вино в таких количествах немилосердно ударяло в голову, и солдаты вместе с Ромулом, окончательно почувствовав себя дома, совершенно расслабились и принялись рвать мясо зубами, прихлебывая вино прямо из кувшинов.
Угощение состояло не только из еды и выпивки: римские женщины слетелись на героев Цезаря как фурии, предлагая, а то и навязывая себя доблестным солдатам, завоевавшим Риму великую славу. Ошалевший от вина Ромул, утащив какую-то смазливую девицу в проулок, накинулся на нее, жадно упиваясь ее телом; его товарищи церемонились гораздо меньше: женщин раскладывали прямо на столе, под одобрительные крики товарищей. Лишь к концу ночи обессиленные легионеры один за другим уснули, кто где рухнул — среди нагромождения битых чаш, объедков и пролитого вина.
На следующее утро вся почетная стража проснулась с головной болью, и дежурный центурион — бывалый ветеран Десятого — оставил легионеров в покое: в таких случаях на воинскую дисциплину смотрели сквозь пальцы. Слава богам, что следующий триумф не сегодня, благодарно подумал Ромул. Взгляд его едва фокусировался, желудок принимал не больше глотка воды. Юноша уже перестал считать, сколько раз его рвало. Бессильно распластавшись на скамье, он проклинал каждую чашу выпитого вчера вина.
— Радуйся! — хлопнул его по плечу Сабин, страдающий не меньше.
— Чему? — простонал Ромул.
— Триумфов осталось только три! Зато жратвы и выпивки вдоволь, и биться ни с кем не надо.
Ромул поморщился, отчаянно желая, чтобы все празднества уже закончились.
— И баб сколько хочешь! — ткнул его кулаком Сабин. — Видел я вчера, как ты улизнул с той красоткой.
Вчерашняя смуглая девушка, ровесница Ромула, тут же всплыла в памяти, и юноша ухмыльнулся. Долгие годы войны оставляли не так уж много времени на забавы плоти, тем более что Ромул, памятуя историю матери, никогда никого не насиловал. При таком голоде вожделение походило на яростного зверя, рвущегося с цепи, — и кто знает, скольким еще горячим красоткам он приглянется в дни празднований. Такую возможность грех упускать.
Ромул, преодолевая боль, с усилием поднял голову.
— Вино еще осталось?
— Вот это мужик! — просиял Сабин. — Да тебя ничто не берет!
* * *
Тремя днями позже, на рассвете, Фабиола в сопровождении Бенигна и трех рабов отправилась на Капитолий. Сцеволы с подручными, как она и рассчитывала, поблизости не было. Они появлялись у Лупанария лишь к полудню, как и посетители. Смешавшись с толпой, девушка облегченно вздохнула: ее никто не заметил, фугитиварий даже не будет знать, что она вышла в город. Правда, обратно проскользнуть будет не так просто, но с этим можно повременить и дотемна: главное сейчас — встретиться с Брутом и вернуть его расположение.
Фабиола намеренно пропустила первый, галльский триумф: Брут, герой многих битв, наверняка участвовал в процессии и не смог бы поговорить с Фабиолой, даже если бы хотел. Поэтому из триумфов девушка выбрала второй — в честь победы Цезаря над четырнадцатилетним египетским царем Птолемеем. Часть египетских событий Фабиола видела воочию: она прибыла в Александрию сразу после убийства Помпея, совершенного по приказу царских приближенных. Их попытки добиться благосклонности Цезаря с треском провалились: диктатор немедля захватил власть в свои руки. Фабиола, при всем презрении к Цезарю, не могла не отдать ему должного: успех вышел ошеломляющий — ведь она еще помнила, как жестоко теснили египтяне римских легионеров тогда, в александрийской гавани. «Юпитер, сохрани Ромула!» — прошептала она, вспомнив кровавые истории, ходившие по Риму вскоре после ее возвращения. В ту ночь погибли семьсот легионеров, среди которых с легкостью мог оказаться ее брат-близнец. Она так и не сумела отыскать Ромула, сколько ни пыталась, и теперь уповала лишь на богов — может, они еще приведут ее брата в Рим. Найти Гемелла она тоже не смогла, так что убийство Цезаря оставалось пока ее единственной целью.
Присоединение Египта, ценного аграрного ресурса, принесло Цезарю невиданную славу, и в день триумфа улицы кишели толпами зрителей. Фабиола успела вовремя попасть на Капитолий лишь благодаря Бенигну и рабам. Караульные легионеры, поставленные охранять от зевак подступы к храму, остались неравнодушны к ее чарующим улыбкам, льстивым речам и серебряным монетам, и вскоре Фабиола уже ступила на площадь перед святилищем, непривычно тихую без обычной толпы разносчиков, торговцев безделушками, прорицателей и уличных девок. Римские сенаторы и сановники, прибывая на место, почтительно склонялись перед огромной статуей Юпитера у входа в храм, крытый золотой крышей. По древней традиции тело бога покрыли свежей бычьей кровью, отчего Юпитер обрел еще более царственный вид, и Фабиола поспешила пробормотать молитву. Примерно зная, где будет стоять Брут, она выбрала место поблизости. Старшие военачальники уже прибыли и теперь, ожидая начала церемонии, смеялись и перешучивались с непринужденностью старых друзей, годами сражавшихся плечом к плечу.
