В следующий миг в глазах барона сверкнула хищная искра.
– Тётушка Эния! – в голосе барона то и дело проскальзывали весьма неприятные нотки, – Шелортисы должны быть безмерно благодарны её благодетели. Если бы не она, то вряд ли бы … – Тарсонваль стих, – … не было бы всего этого кошмара.
Лицо Руана посуровело, а пальцы крепко вдавили карту в стол. Казалось, что барон вот-вот выйдет из себя и швырнёт карту в стену, но тот лишь сделал глубокий вдох и его руки в ту же секунду расслабились.
– Как говорится: сделанного не воротишь! – как ни в чём не бывало, буркнул Тарсон, – А всё, что не делается, всё к лучшему. Всегда нужно находить светлые моменты во всём. Вот даже в этой ситуации есть плюс: абсолютно все видят чего стоит хвалёная корона Шелортисов.
Откровенно говоря, умозаключение кузена казалось принцессе неуместным или даже несколько едким, но могла ли она судить того, кто едва ли не в одиночку бился с тиранией короны, защищая интересы угнетённого народа.
– А это что?! – спросила Эми, указав пальцем на массивную горную гряду, что разделяла срединный континент на две части.
Улыбнувшись, Тарсонваль вновь склонился над картой.
– Это могучая гряда Срединного горного хребта! – произнёс Руан, после чего указал пальцем на небольшой разрыв в самом центре горной цепи, – А это ущелье Эрра, соединяющее северные и западные части континента!
В этот момент Эми вспомнила слова кузена, с которыми он представил её своим «рубакам».
– Ты говорил про изменника Эрра?! – принцесса повторила фразу так, как запомнила.
Едва Эми задала свой вопрос, как барон разразился неистовым смехом, словно та сказала нечто очень уморительное.
– Не Эрра, а с перевала Эрра! – поправил девушку Тарсонваль, демонстративно давясь от смеха.
Сдвинувшись влево, барон перевёл взгляд в северо-восточную часть карты.
– Вот это пустоши Эрра! – барон указал пальцем на полуостров в северной части карты, – А вот это горный перевал, что отделяет пустоши от основного материка! Собственно говоря, вот поэтому у него такое название! После катаклизма, северные границы оказались в опале, отчего на перевале возвели временный форт
Тарсонваль указала в самый центр горной гряды, где некто изобразил чернилами чёрный крест.
– Вот там-то и обосновался капитан королевских рыцарей Арчибальд Кёртис! – подытожил Руан, – Этот полоумный старикан отказался поддержать нас! Драный затворник, сидит в своём форте, никого не пускает, не выпускает! Смердящий предатель! Одним словом цепной пёс! Блохастый и безродный изменник!
В этот раз слова барона буквально искрились неприкрытой ненавистью к описанной им персоне. На протяжении всего рассказа Тарсонваль несколько раз с силой давил пальцем на изображённый на карте горный перевал. Казалось, словно барона надеялся, таким образом выдавить ненавистного капитана оттуда и в реальности.
– Не думаю, что ты вспомнишь его! – произнёс барон, восстановив прежний тон в голосе, – Как и его предшественники в этих проклятых землях, Кёртис и вся его шайка бесследно сгинут и будут преданы забвению. Да что уж говорить, его и сейчас едва ли кто вспомнит.
Тарсон искренне надеялся, что Эми не вспомнит опального офицера, но могла ли она забыть того, кто до последнего бился бок о бок с её отцом, того самого «отвергнутого» из числа «первых» чья доблесть и честь не пошатнулась под гнётом обстоятельств, того самого Арчибальда Кёртиса, рыцаря, законного генерала армии Срединного королевства.
