произвол судьбу канцелярию, дела технической части и не сдал казенных денег, Вам известно из моего рапорта от 12 января за №53… Штабс-капитан Копосов, как Вам уже известно, по донесению моему, скрылся подав рапорт о болезни… При увольнении солдат из роты он выдавал отпускные билеты сроком на три месяца, причем давал одному и тому же лицу по нескольку экземпляров не обозначая даты… Брошенные по дороге шоферами машины собирались мною в расхищенном виде до снятия всех медных частей; в настоящее время не могу продолжать сбор машин за отсутствием совершенно горючего материала, а таковые брошенные машины стоят еще по дороге от Карса в Сарыкамыш и Эрзерум».
(РГВИА. Ф. , Оп. , Д. , Л.)
Но Николай Игнатьевич Лоза об этом позоре своей роты не знал и никогда не узнает…
Несмотря на запрет Временного правительства, 10 июня 1917 года на Украине прошел II Всеукраинский воинский съезд, потребовавший выхода из «тюрьмы народов» России и провозгласивший принятый Комитетом Центральной Рады Универсал, в котором заявлялось: «…пусть украинский народ на своей земле имеет право сам управлять своей жизнью».
Прапорщик Лоза, не зараженный бациллой «национализма», удивлялся происходящим на Украине событиям. Он думал: «При чем тут «тюрьма народов»? «Ну, ладно Польша, Финляндия. Там испокон веку были свои государства. Но Малороссия – никогда не была отдельной страной… Откуда же такая «самостийность»? На чьи деньги, за чей счет?»
Историческая справка
Граждане «порабощенной» Финляндии в «тюрьме народов» Российской империи пользовались всеми правами русского гражданства, а все остальные граждане всей остальной империи не пользовались правами в Финляндии. В частности, Финляндия запретила въезд на свою территорию евреев, по какому бы ни было поводу. Финляндия имела свои деньги, свою полицию, свою почту… Подобного не было ни в одной стране мира.
Вот вам и «тюрьма народов».
Прошел июнь…
Фронт затих на всем протяжении тысяч километров. Но чувствовалось, что это затишье временное…
В начале июля Николай Лоза получил письмо из дома от младшего брата Карпа. Карп писал: «До 28 июня у меня продолжались экзамены на аттестат зрелости. Экзамены прошли отлично. Аттестат получил, только с одной четверкой по физике. В начале июля я уже был дома… и включился в работу по хозяйству. В этом году урожай хороший, обильный. Травы, хлеба выросли высокие, тучные. Огородные культуры сочные, роскошные. Но и сорные травы нас одолевают порядочно, поэтому работы очень много…
В свободное время по воскресеньям и в дождливые дни много читаю: Достоевского, Шиллера, Шекспира. Читаю и других русских и иностранных классиков в получаемом приложении к журналу «Нива».
Прочитав письмо брата, прапорщик Николай Игнатьевич Лоза почувствовал, как стосковались его руки по крестьянской работе, как заныло его сердце от воспоминаний об отчем доме, о маме, любимой маме…
Он вспомнил, как сам, учась в Хорольском училище, любил читать. Эту любовь привил ему их учитель словесности. Именно он научил юного Николая находить в книге главное, расширяющее мировоззрение, открывающее глаза на все разнообразие окружающей его жизни. Благодаря ему Николай научился читать книгу внимательно, вдумчиво, ощущая живыми людьми героев книги, научился понимать их поступки, понимать мысли писателя, создавшего этих героев.
Был у Николая Лозы и другой учитель, увлекательно говоривший о полезности чтения, о необходимости знаний, о поведении, нравственности, о нормах общественной и личной жизни, о человечности, об уважении к человеку и самому себе – это был учитель «Закона Божия» протоиерей отец Никанор.
Николай отлично помнил его – высокого, широкоплечего, с большой с проседью бородой. Отец Никанор учил, «…что всегда надо помнить, что злоба, месть, зависть и жадность – самое худшее в человеке. Но учил он и тому, что чрезмерная совестливость, застенчивость, елейная доброта может причинять немало плохого, будет вредить в жизни. Добро должно быть с кулаками. Правда должна уметь себя защитить».
Наверно, это напутствие позволило Николаю Лозе с честью пройти огненные версты военных дорог Кавказского фронта.
Вот тебе и деревенский парень!
Как писал его младший брат Карп Лоза: «Николай всегда имел в себе стремление к всесторонним знаниям, к собственному духовному росту, внутреннему совершенству. Он старался вырабатывать в себе тактичность, простоту, сдержанность в обращении с окружающими, глубокую честность, гражданскую принципиальность, ясные убеждения – эти черты интеллигентного человека». «…Чтобы жить в двадцатом веке, – писал далее Карп Лоза, – надо иметь веру, огромные устремления, напряжения сил, воли, непоколебимость. Надо быть способным трезво видеть жизнь и мужественно, вдохновенно бороться».
Я думаю, младший брат не лукавил в своих воспоминаниях о старшем, любимом брате.
Наверное, Николай Игнатьевич Лоза и был таким человеком. С честью нес звание русского воина, русского офицера, и когда настал час, не уронил его, мужественно принял мученическую смерть от рук красных.
Прошли месяцы после бурных февральских событий, а обстановка в стране не успокаивалась. 24 июля 1917 года было создано уже второе коалиционное правительство, которое возглавил А. Ф. Керенский. Революция углублялась, а ситуация с продовольствием ухудшалась с каждым днем. С середины июля в лавках и магазинах Москвы началась выдача мяса по карточкам.
Летом 1917 года положение на фронте стало для России катастрофическим. Керенский требовал наступления, но оказалось, что на голом энтузиазме наступать невозможно. Русская армия развалилась. Беспрерывно шли митинги. В итоге войска не могли ни наступать, ни отступать.
Воспользовавшись этим, Австрия и Германия нанесли контрудар. Русские массами снимались с позиций. Солдаты просто бежали с фронта…
Во время этого позорного бегства, решительно и энергично проявил себя генерал Лавр Георгиевич Корнилов. Временное правительство назначило его Верховным главнокомандующим. Чтобы исправить положение на фронте, генерал Корнилов предложил следующее: ввести суды с применением смертной казни, восстановить дисциплинарную власть офицеров, ограничить деятельность солдатских комитетов и установить их ответственность перед законом.
Керенский поддержал требования Корнилова и ввел смертную казнь на фронте, но кроме этого генерал Корнилов требовал наведения порядка и в тылу.
…В Москве стояли погожие летние дни, изводя москвичей жарой. В тот год в Первопрестольной было очень жарко, температура на солнце доходила до +40 градусов, и горожане изнывали от жары.
Известия о поражении на фронтах усилили возмущения среди солдат, вызывая недовольство бессилием Временного правительства. В Петрограде сторонники большевиков и Петросовета устраивали демонстрации с призывами к свержению, как отдельных министров Временного правительства, так и власти в целом.
Утром 3 июля 1917 года солдаты 1-го пулеметного полка выступили с требованием отставки Временного правительства. Повеяло очередным кризисом.
На следующее утро 4 июля в Москве стало известно, что в Петрограде началась военная демонстрация, что солдаты требовали от Центрального Исполнительного комитета Советов
