Несколько депутатов, прежде всего Ариф Рагимзаде и Расим Агаев предложили, чтобы выборы были альтернативными, и напомнили о Гейдаре Алиеве. Надо было получить его согласие, но тут, якобы, “отказала” связь с Нахичеваном. 15-го мая, накануне свержения Муталлибова, связь работала прекрасно, а вот 18-го прервалась. Не поверив в эту байку, Ариф Рагимзаде направился за кулисы к телефонному аппарату, стоявшему сбоку от президиума. Там его поджидал Ариф Гаджиев. Шипящим голосом он предупредил, чтобы Рагимзаде не смел связываться с Гейдаром Алиевым, и пусть благодарит Аллаха, что толпа не растерзала его. Арифу Рагимзаде ничего не оставалось, как вернуться на свое место.
Избранный председателем ВС Иса Гамбаров стал также исполняющим обязанности президента Азербайджанской Республики. Теперь его первейшей задачей стало обеспечение избрания Эльчибея президентом. Все свое внимание он направил на организацию выборов. Главы исполнительной власти городов и районов проходили инструктаж: кого-то запугивали, кого-то задабривали. Член АСДГ из Гянджи, железнодорожник Сульхаддин находился в кабинете главы исполнительной власти города Сабухи Абдинова в тот момент, когда тому звонил Иса Гамбаров и требовал обеспечить победу Эльчибея на выборах. Естественно, для поднаторевших на фальсификациях выборов всех уровней номенклатурщиков “сделать” еще одни выборы ничего не стоило, но их беспокоила личная судьба. И Абдинов начал с того, что он обязуется провести выборы точно в соответствии с законом: как проголосует народ, такой результат и объявят. Это было началом торга, и Иса бей ответил, что будущее сотрудничество новой власти с главой Гянджи будет зависеть от результатов голосования во втором по величине городе Азербайджана. Понявший намек Сабухи Абдинов отметил, что среди населения заметно некоторое воодушевление в отношении кандидата НФА. После разговора главы города с главой государства, эсдек сказал Абдинову, что полагаться на сохранение своей должности при власти НФА ему не следует, сразу после победы Эльчибея его снимут. Сабухи провел выборы так, как хотела новая власть, обеспечил “победу” Эльчибея, но его вскоре сняли, назначив на его место фронтиста, доцента Муршуда Мамедова.
Непосредственно после переворота, помятуя о страстном желании фронтистской толпы расправиться с “братьями Ализаде”, я и Араз вылетели в Москву. Фронтисты искали нас, естественно, не нашли, арестовали моего сына-студента, который никогда политикой не интересовался. Моей матери удалось вырвать любимого внука из лап МВД. Когда через неделю я вернулся в Баку, страсти улеглись, жажда мести сменилась жаждой должностей. Фронтисты были заняты дележом власти, на время они забыли о своем бывшем соратнике и самом жестком критике.
АСДГ там, где у нее имелись возможности, организовала наблюдение за ходом выборов. Накануне дня голосования 7 июня Тамерлан Караев и Этибар Мамедов сняли свои кандидатуры, так что в президенты баллотировались пять кандидатов. Низами Сулейманов вдохновенно врал, делал блестящие популистские заявления, которые как магнит притягивали бесхитростный народ. НФА нечего было противопоставить ему, кроме административного ресурса.
7-го июня я был наблюдателем на своем традиционном участке. Голосование прошло без нарушений. Большинство избирателей нашего участка были ученые Академии, преподаватели различных вузов, чиновники. Абульфаз Алиев набрал 396, Низами Сулейманов 250, Ягуб Мамедов 50, Ильяс Исмайлов 25, Рафик Турабханоглу 5 голосов. Я напечатал в своей газете статью с кратким анализом выборов, где написал, что “Абульфаз Алиев — легитимный президент Азербайджанской Республики”.
НФА пришел к власти ценой потери Карабаха. История несколько раз ставила перед лидерами Фронта выбор: Карабах или власть. Из этих двух альтернатив лидеры Фронта неизменно выбирали власть. Наблюдая за всем этим, я задавался вопросом: они или дураки, или агенты. Третьего не дано.
ГЛАВА III
ЧЕРЕЗ НАЦИОНАЛ-БОЛЬШЕВИЗМ К РЕСТАВРАЦИИ КЛАНОВОЙ ВЛАСТИ
1. Ленинская тактика НФА в борьбе за власть
Картина выборов по республике была далеко не однозначной. Разумеется, общую победу одержал Низами Сулейманов, за которого, обманутые его хлестаковскими обещаниями, голосовало большинство сельских жителей. За Эльчибея не голосовали национальные меньшинства, которых пугал его оголтелый тюркский национализм. Остатки муталлибовской гвардии также тормозили победное шествие бородатого нахичеванца. В Гусарском районе, где большинство жителей являются этническими лезгинами, Низами Сулейманов набрал 83 %, Эльчибей — меньше 10 %. Естественно, главу исполнительной власти района сняли. В Мингечауре, промышленном городе, Эльчибей набрал не более 13 %. Убедительную победу одержал Низами Сулейманов. Главу исполнительной власти города, бывшего фронтиста Фаика Бахшалиева, также сняли.
В Ленкорани, где главой исполнительно власти был мой бывший подзащитный, фронтист Гусейнгулу Мамедов, а председателем местной организации социал-демократов Вагиф Асадов — зам. директора районного Статистического управления, результаты вождя национал-демократического движения оказались настолько позорными, что из Баку ночью туда вылетел вертолет с новыми бюллетенями, а для того, чтобы скрыть случившееся, лидеру эсдеков, за уничтожение протоколов с данными выборов, предложили пост заместителя главы исполнительной власти района. Асадов согласился и уничтожил с таким трудом добытые эсдеками документы, отражающие реальные результаты.
ЦИК Азербайджана объявил, что в голосовании приняли участие 74 % избирателей, из коих 59,4 % проголосовало за Эльчибея. 17-го июня в здании ВС состоялась церемония инаугурации. Экзальтированные фронтистки рыдали от избытка чувств. Наблюдая за этим фарсом, я с тревогой думал: “Что же они натворят в ближайшее время? С их культурой, интеллектом и знаниями?”
Государственным секретарем был назначен Панах Гусейнов. Панах первым делом пригласил в здание бывшего ЦК всех своих товарищей по аспирантуре, устроил им экскурсию. У тех челюсти отвисли от удивления и зависти. Один из них рассказал мне, что по завершении экскурсии, гордый собой Панах бей подытожил: “ И все это глупый Муталлибов оставил нам”.
Но Муталлибов оставил фронтистам также карабахский конфликт и множество трудностей переходного периода. Кандидат в президенты Эльчибей обещал избирателям, в случае своего избрания, поставить армян на колени через три месяца. На встрече с беженцами из Шуши новый президент услышал много горьких и просто оскорбительных слов. Раньше фронтисты поощряли подобное, потому что их адресатом был Муталлибов. Теперь же вся ответственность ложилась на них.
Назначенная на должность руководителя информационно-аналитической службы Министерства обороны Лейла Юнусова сообщила журналистам ужасный факт: Муталлибов оставил после себя армию численностью в 150 солдат! Из чего хоть немного разбирающийся в военных делах человек должен был сделать вывод: новая власть должна договариваться о прекращении огня хотя бы на полгода, дабы суметь обучить солдат. Но нет, как начала писать традиционно фронтистская и ставшая фронтистской вчерашняя коммунистическая пресса (главными редакторами стали фронтистские журналисты), “наша армия перешла в наступление”. Если у Азербайджана не было армии (150 солдат — не армия), то кто же перешел в наступление? В Закавказье тогда была одна армия — бывшая Советская. Не считать же армией разрозненные отряды под общим командованием Сурета Гусейнова. Дабы обезопасить себя от Сурета Гусейнова, фронтисты решили вписать его в структуру своей новой власти. Президент издал указ, где Сурету Гусейнову присвоили звание Национального Героя Азербайджана, назначили его командиром корпуса и заместителем премьер-министра. Его стали именовать не иначе, как “полковник”. Я был уверен, что не служившие в армии и не читавшие книг по военному делу фронтисты не имели представления, что такое “корпус”, и кто такой “полковник”.
Согласно полученной мной информации, война в Карабахе шла следующим образом: нанятые российские спецназовцы (а в Азербайджане продолжали дислоцироваться части бывшей Советской Армии) по рации сообщали армянским боевикам, что идут туда-то. Армянские боевики смывались, организовав эвакуацию населения. Смешанное русско-азербайджанское воинство победоносно вступало туда, куда было надо, наемники получали свой гонорар, а азербайджанские части — грабили и писали победные реляции о героической победе. Бывали, как говорилось в партийных кругах, и “накладки”: какие-то армянские боевики добровольно уходить отказывались, тогда российские наемники, вспомнив уроки училищ и прежних учений, аккуратно накрывали их позиции артиллерийским огнем.
