Агрикола никогда больше не оставлял Инис Мон без присмотра, выстроив укрепление на острове Холихед. Но у друидов оставалось еще одно убежище, Шотландия. Об этом нам известно от Колумбы, который в 564 году н. э. столкнулся в Инвернессе с последними могущественными представителями древнего друидства. Итак, несмотря на все попытки Агриколы уничтожить друидских жрецов, они существовали, по крайней мере, еще 300 лет.
В 80 году н. э. Агрикола захватил всю северную Англию до реки Тей. Он построил единственную дорогу с востока на запад вдоль широты 55 градусов, рассчитывая покорить друидов, которые, по нашему мнению, занимали древние мегалитические сооружения на этой широте, где точки восхода дневного светила при летнем и зимнем солнцестоянии образуют правильный прямоугольник, о чем говорилось в седьмой главе. И в возведении дорог для снабжения войска Агрикола был неуклонен. Все остальные дороги на протяжении похода строились в направлении с юга на север. Ему приходилось решать вопрос снабжения многочисленного войска, необходимого для подавления густой сети друидских мест на этой широте, чего он достиг строительством этой дороги, которая позже послужила чертой для возведения Адрианова вала, чьи очертания прежде так озадачивали нас. На следующий год он возвел ряд укреплений от восточного, Ферт-оф-Форт, до западного, Ферт-оф-Клайд, залива, а в 82 году овладел Шотландской низменностью и готовился к вторжению в Ирландию.
Тацит пишет:
«Агрикола… в обращенной к Гибернии части Британии разместил войско… Почва, погода, нрав и образ жизни ее обитателей мало чем отличаются от знакомых нам по Британии; подходы к Гибернии и ее порты известны благодаря торговле и купцам. Агрикола приютил у себя одного из правивших ее народом царьков, который был изгнан на чужбину внутренним переворотом, и под предлогом дружеского участия на всякий случай держал его при себе. Я не раз слышал от самого Агриколы, что силами одного легиона с приданным ему относительно небольшим количеством вспомогательных войск можно овладеть Гибернией и закрепиться на ней; говорил они о том, что, если бы римское оружие находилось также и там, то это было бы полезно и для Британии, ибо с ее глаз был бы удален, так сказать, соблазн независимости» [гл. 24].
Со стороны Агриколы это вовсе не похвальба, поскольку он на самом деле преуспел в создании плацдарма в Ирландии. Тем не менее всегда считалось, что римляне никогда не бывали в Ирландии и ирландская кельтская культура осталась нетронутой. Согласно этой точке зрения встречаемые в долине реки Бойн римские монеты были завезены туда. Но вот в лондонской газете Санди Таймс от 21 января 1996 года появилась статья, где говорилось:
«Неприметный клочок земли в пятнадцати милях к северу от Дублина развенчал один из самых устойчивых ирландских мифов. Появилось свидетельство, что в ее пределы вторгались римляне… Из-под почвы мыса Друмана обнажились зримые следы римского прибрежного укрепления площадью 40 акров…
В укреплении угадывается важный римский плацдарм, созданный для обеспечения военных вылазок el и II веках н. э. Он был хорошо защищен и, видимо, стал крупным торговым городом. Найденные там монеты свидетельствуют о римском присутствии, по меньшей мере, с 79 по 139 г. н. э.
Знатоки римского периода истории известили о находке в эти выходные. Барри Канлифф, профессор археологии Европы в Оксфордском университете, назвал ее «ошеломляющей». «Это одно из наиболее значимых мест Европы, в точности совпадающее с тем, что строили по всей границе своей империи римляне. Мыс Друмана важен тем, что объясняет наличие римских предметов в Ирландии…»
Барри Рафтери, профессор археологии дублинского Юниверсити-колледжа, сказал, что это значительнейшая находка в Ирландии. Он полагает, что в плотно уставленных за стенами укрепления домах жили сотни людей… Раскопки помогут раскрыть тайну почти двухтысячелетней давности».
Это укрепление было возведено в начале наместничества Агриколы в Британии, и слова Тацита обретают понятный смысл. Ведь это место находилось всего в нескольких километрах от Новой Мызы! Получается, что Агрикола старался обеспечить надзор за каждым важным для друидов местом — и все они размещались у мегалитических святилищ народа культуры рифленой керамики.
Ничего не известно о походе Агриколы в Ирландию, за исключением того, что он, похоже, сумел воспользоваться знаниями местных условий пленным ирландским царьком и устроить римское поселение рядом с устьем реки Бойн. И напротив, многое известно об его походе в Инвернесс благодаря Тациту. К 84 году Агрикола достиг залива Мори-Ферт, вытеснив друидов и их последователей к их последнему священному месту, именуемому Тацитом горой Гравпий. Флот Агриколы охранял море между сушей и Гебридскими и Оркнейскими островами. Когда загнанные в угол друиды вынуждены были принять бой, к ним с речью обратился вождь по имени Калгак:
«Всякий раз, как я размышляю о причинах этой войны и о претерпеваемых нами бедствиях, меня наполняет уверенность, что этот день и ваше единодушие положат начало освобождению всей Британии: ведь вы все как один собрались сюда, и вы не знаете оков рабства, и за нами нет больше земли, и даже море не укроет нас от врага, ибо на нем римский флот, и нам от него не уйти… мы — самый древний народ Британии и по этой причине пребываем в сокровеннейшем лоне ее… Живя на краю мира и единственные, не утратившие свободы, мы вплоть до последнего времени были защищаемы отдаленностью нашей родины и заслоном молвы [гл. 30]… Посему, идя в бой, размышляйте о предках и о потомках ваших» [гл. 32].
Тацит пишет, что в сражении погибло 10 тыс. британцев и была разрушена твердыня друидов:
«…повсюду немое безмолвие, пустынные холмы, дымящиеся вдалеке строения и никого, кто бы попался навстречу разведчикам… разосланные во все концы, они наткнулись лишь на неясные следы беглецов и не обнаружили никаких скоплений противника» [гл. 38].
Наставник Агриколы, Веспасиан, умер в 79 г. н. э., и его сменил Тит, продержавшийся у власти чуть более года, пока его не сменил тиран Домициан. Этому новому императору не пришелся по нраву Агрикола, и Тацит пишет, что Домициан старался не замечать Агриколу по его возвращении в Рим, а затем, опасаясь популярности его в войске и того, что Агрикола может стать зачинщиком возмущений, отравил его.
Подытоживая сказанное, видим, что Агрикола во многом содействовал стремлению Рима избавиться от евреев и друидов, народов, которых объединяла причастность к знанию Книги Еноха. Многое указывало на их принадлежность царскому роду Давида, и поэтому в них видели угрозу «божественной власти Рима», так что они были обречены на уничтожение.
Мы видим, как Агрикола все силы положил на то, чтобы овладеть священными местами народа культуры рифленой керамики. Равниной Солсбери, островом Англси, долиной реки Бойн, Кейтнессом, Сатерлендом и Северными островами. Подобно тому, как Веспасиан уничтожил евреев Иерусалима и Масады, его последователь Агрикола взялся за окончательное решение вопроса с друидами.
Но, как уже говорилось, состязание Колумбы в чудотворстве с придворным друидом в Инвернессе в 564 году н. э. свидетельствует, что Агрикола не преуспел в своем уничтожении народа. Сумеем ли мы вновь напасть на его след? Ответ на данный вопрос содержится в загадках валлийского барда VI века.
Первый победитель эйстетвода
Согласно валлийской традиции король Майлгун из Гвинедда был одним из первых покровителей искусства. Он считается основателем эйстетвода, состязания поэтов и музыкантов, проводимого до сих пор в Уэльсе. Победители тогда становились придворными бардами короля Гвинедда, занимая место за его столом.
Согласно Оксфордской антологии валлийской поэзии традиционная роль барда состояла в том, чтобы выразить со стороны племени дань уважения уму и личной отваге вождя, от благосклонности которого зависело их будущее, а сама традиция выбора придворных поэтов существовала задолго до прихода римлян.
Образцы этой поэзии наиболее древние в валлийском языке (и гимрайг). Сочиненные так называемыми И Кин-вейрт, «первыми поэтами», они относятся к королевству VI века Гвинедду и записаны были лишь в XI веке в Красной книге из Хергеста и Книге Талиесина. И Кинвейрт писали на языке, который вполне понятен современному валлийцу.
Историк валлийского языка Кеннет Джексон так оценивает истоки современного валлийского языка:
«Валлийский язык восходит к середине VI века. Этот рубеж очень важен для литературы, поскольку от него зависит ответ на вопрос, являются ли исторические поэмы, приписываемые поэтам конца VI века Талиесину и Анейрину, первыми образцами поэзии, сочиненными на валлийском языке.
