— Слева!!
Когда врагов слишком много, не спасают даже сверхспособности. Точнее, спасают, но и только.
Забаррикадировавшиеся в маленьком магазинчике беглянки давно не помышляют о продвижении вперед — отбиться бы, но и это удается с большим трудом.
— Что им от нас надо? Что им надо? — рыдает прижавшаяся к стене Матильда. — Мы ведь им ничего не сделали! Что им от нас надо?
— Убить!
— Но почему?
— Потому что сегодня все убивают всех! День такой!
— Справа!
Выстрел.
Патриция присаживается на корточки и вставляет в штурмовую винтовку последний магазин.
— Я убью еще тридцать ублюдков. Что будет дальше — не знаю.
— Рус… — шепчет Матильда.
— Ты можешь уйти, — тихо говорит Мамаша Даша.
Гадалка знает, что Пэт прорвется. Одна — прорвется обязательно. Побежит, перепрыгнет, угонит мотоцикл, убьет всех, кто встретится на пути, — прорвется. Мамаша с Матильдой стали гирями на ногах Избранной.
— Не собираюсь.
— Ты должна!
— Привыкай к тому, что решения принимаю я! — Пэт высовывается из-за прилавка, тут же возвращается обратно и грубо, по-мужски, ругается.
— Что?
— Секунд через десять они протаранят витрину бульдозером.
Матильда всхлипывает и снова зовет Руса. Мамаша Даша бледнеет и поправляет шляпку. Потом спрашивает:
— Почему они хотят добраться именно до нас?
Она действительно не понимает.
— Мы слишком хорошо защищаемся, они озверели, — объясняет Патриция.
— Уходи!
— Я…
Закончить Пэт не успевает — на улице ревет мотор, Матильда закрывает лицо руками, Мамаша Даша охает. А в следующий миг раздается оглушительный взрыв, и в витринный проем влетают несколько железяк — части разлетевшегося бульдозера…
Олово отбрасывает в сторону трубку реактивного гранатомета и трусцой бежит резать оставшихся в живых бандитов.
— Не подпускайте их слишком близко!
— Дайте патроны!
— У кого есть патроны?!
Стволы раскалились, но еще держатся, а вот с патронами беда. Взятый из бюро запас давно закончился, и приходится снимать оружие и боеприпасы с убитых. Но эти поставщики крайне ненадежны.
— Черт! Рус! Надо уходить!
Продвинуться к Болоту так и не удалось — увязли. А после того как в беспорядках решила поучаствовать якудза, стало совсем хреново.
Обитатели Сашими долго выжидали, опасаясь жестокой реакции Кауфмана, а когда поняли, что Мертвый не торопится тушить пожар, пошли на Болото, планируя урвать кусок пирога. Немногочисленная, но отлично организованная колонна врезалась в Болото, после чего разбилась на мобильные отряды и потекла дальше, торопясь к наиболее богатым районам. На одну из таких групп и нарвались байкеры.
— Они нас не пустят! — кричит Филя.
Таратута лежит рядом с Лакри, ухитряясь одновременно прижимать к груди и оставленный Олово кейс, и свой потрепанный портфель, и клетку с орущим котом.
— А если подмогу вызовут, то мы вообще не уйдем!
— Знаю! — Рус с ненавистью смотрит на толстяка.
На перемазанное черным лицо, на ссадину на лбу, на разорванный пиджак. С ненавистью, потому что знает — Таратута прав. Трое убитых, пятеро раненых, а Мата двадцать минут не выходит на связь. Что делать?
Пули визжат приговором: «Дальше нельзя». Взрывы. Пороховой дым. Раскаленные стволы «дрелей». Все они сговорились, и все подтверждают приговор пуль.
Филя подползает ближе и шепчет:
— Если не прикажешь отступать, они уйдут сами.
Потому что любая дружба имеет запас прочности.
И в какой-то момент бессмысленность происходящего заставит ребят бросить вожака. А приказывать им, как Мертвый безам, Лакри не может.
— Они шли за тобой, сколько могли. Ты должен отступить.
— Я останусь.
— Ты…
Коммуникатор вовремя подает голос.
— Рус!
— Мата!
— Рус, мы вышли!
— Где вы?!
— Мы идем к Колыме! Мертвый открыл ее для беженцев…
— Бои на юге Болота не утихают, — сообщил Зарубин. Мертвый давно покинул оперативный центр, предоставив начальнику Управления общественной безопасности самостоятельно следить за обстановкой, и слушал доклад в своем кабинете. — С запада туда проникают отряды вудуистов, а с востока вошла Триада.
— Сити? Университет?
— Все корпоративные территории надежно защищены. Инцидентов не отмечено. А вот на границе Кришны и Аравии идут перестрелки.
— Дальше. — Кауфман жестом показал, что противостояние индусов и арабов его не интересует.
— Урус продолжает развивать наступление на запад…
— Бои сильные?
— Да.
— Мутабор?
— Отмечены редкие атаки. — Зарубин выдержал многозначительную паузу. — Пока.
— Федеральный Центр?
— Его не трогают.
— Болотные канторы?
— Можно сказать, что они перестали существовать.
Мертвый внимательно посмотрел на карту Болота.
На новую карту нового Болота, которое формировалось в беспощадных уличных боях.
Урус и Шанхайчик оттяпают жирные куски. Вудуисты, вполне возможно, организуют свой маленький анклав. Аравийцы, если не опомнятся и не перестанут задирать индусов, тоже имеют шанс расширить территорию. Равновесие, десятилетиями выстраиваемое и аккуратно поддерживаемое в Москве, рухнуло, кровью забрызгав все вокруг.
— Потери?
— По нашим оценкам, пострадало до двадцати процентов населения Болота. Это убитые и раненые. И больше половины людей покинули свои дома.
В льдистых глазах Мертвого сверкнул заинтересованный огонек.
— Куда они бегут?
— У кого есть возможность — в Урус, Аравию и на другие территории. К друзьям и сородичам. Остальные скапливаются здесь. — Зарубин очертил зону на северо-западе Болота.
Все правильно: вудуисты, китайцы и банды с Уруса не оставили людям другого выхода.
— Сколько их?
— Тысячи.
Кауфман удивленно поднял бровь.
— Сколько?
— В первой волне беженцев не менее сорока тысяч человек, — торопливо уточнил Зарубин. — Но люди продолжают прибывать…
— Фильтрационные пункты готовы?
— Так точно.
— Открывайте Колыму. — Мертвый откинулся на спинку кресла. — Сообщите по всем каналам, что мы готовы принять любое количество беженцев…
— Без оружия! Повторяю: вооруженные лица на Колыму не допускаются! Желающие получить статус беженца обязаны оставить оружие за пределами зоны безопасности и только после этого идти к воротам! Без оружия! Повторяю…
Ушли?
Спаслись?
Выжили?
Все Бобры, даже самый умный — Николай Николаевич, — смотрели на Тимоху: что скажет?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
