– А разве ты знаешь? – внезапно спросил он.
– Твой адрес? Ты хочешь сказать, что переехал из отеля «Лидав-Корт»?
– Боже мой! Я покинул эту чертову дыру четыре месяца назад.
– Но мы не так давно встречались в клубе. Ты не говорил мне о своем переезде. Я ведь и писала, и звонила туда. Вот, значит, почему я не получила ни одного ответа.
– Мы можем назвать твою оплошность вторичной причиной, – со смехом отозвался Джерри. – Представляю твои письма. С каждым разом они становятся все более сердитыми и злыми. Конверты начинают вываливаться из моей почтовой ячейки. Постояльцы подбирают их с пола. У старушек появляется повод для болтовни. Скорее всего, они открывали их паром.
– Если они прочитали мои письма, то узнали все, что я о тебе думаю, – дрожа от обиды, сказала Эдна. – Где ты теперь живешь? Снял ту квартиру, о которой говорил? И кто теперь живет с тобой?
Она повернулась к Ричарду:
– Он снял квартиру?
– Извините, я не знаю, – отстраняясь от нее, ответил Ричард. – Мы познакомились только сегодня. И мне уже пора уходить.
– Не прерывайте вечеринку! – Протест Джерри походил на окрик. – Давайте подождем немного и встретим этого Торрендена. Он делает из себя осла, но слухи следует пресечь. К тому же у него имеется какой-то повод разыскивать меня.
Он снова начал наигрывать румбу – очень тихо, чтобы не мешать разговору.
– Мне не нравятся такие глупые сплетни. В этом сезоне я ни разу не был в Сильверстоуне, – сказал он и, чтобы не спорить с Эдной, тут же перевел беседу в другую плоскость. – На прошлой неделе у меня состоялась необычная встреча в Лихтенштейне. В местах моей молодости. Невероятная и драматическая история. Одного парня случайно забаррикадировали за высокой стеной из пустых металлических бочек. Но он как-то выехал оттуда на таинственном желтом фургоне. Никто не мог понять, как ему это удалось. Самое нелепое и загадочное происшествие в моей жизни.
По лицу Эдны медленно разливался алый румянец. Ее глаза потемнели на несколько оттенков.
– Ты не меняешься, Джерри, – со злостью сказала она. – Без всякой причины ты вдруг придумываешь историю, которой не поверит даже маленький ребенок. Ты не уезжал в Лихтенштейн, и там не было стены из бочек и чудесной машины. Кого ты пытаешься обмануть? Меня? Но я знаю тебя как облупленного. Слишком хорошо и слишком долго. Или ты хочешь впечатлить этого парня, с которым познакомился только сегодня?
Эта свирепая вспышка ярости лишь усилила язвительность Джерри. Она попыталась урезонить его, однако вызвала только злость.
– Никаких пустых бочек? – возмутился он. – Моя девочка, там была огромная стена в пятнадцать футов высотой. Позволь, я опишу их тебе. Они черные, с заклепками сверху донизу и с широкой линией посередине. Их скопление создало непроницаемый барьер, за которым образовался эдакий пустой «карман».
Он заиграл веселую мелодию, от которой ноги Ричарда сами пошли в пляс.
– Эдна, а ты помнишь наш коттедж в Брее?
– Почему ты спрашиваешь?
– Хотел посмотреть, как изменится твое лицо.
Он засмеялся, не сводя с нее взгляда. Плечи Эдны поникли. Она выглядела напуганной девочкой. Казалось, что она вот-вот расплачется. Ричард смущенно нахмурился, потому что хозяйка клуба не была слабой женщиной.
– Это был не наш коттедж, – сердито ответила она, усилием воли взяв себя в руки.
Судя по всему, она считала Ричарда молодой и незрелой персоной и поэтому без утайки открывала перед ним подробности своей личной жизни.
– Насколько я помню, ты арендовал тот меблированный коттедж у каких-то чокнутых стариков, которые были твоими клиентами. Причем всего лишь на месяц. Эта семейная пара переехала из Йоркшира, купила дом, а затем отправилась путешествовать в Южную Африку. Они уехали раньше, чем ожидали, поэтому ты пригласил меня провести там две недели. Старые идиоты не успели упаковать свои вещи. Нам постоянно приходилось переступать через одежду, которую они забыли забрать. Женщина даже оставила свою сумочку. Могу поспорить, что ты так и не переслал им их барахло.
Она умолкла под пристальным взглядом Джерри. Ричард тоже заметил странное выражение на его лице. На одно мгновение оно стало абсолютно пустым и покинутым, как будто в теле не было души. Затем его губы растянулись в печальной улыбке.
– Увы, я не помню ничего такого, – сказал он. – В моей памяти остался только запах жасмина. И еще река, которая протекала мимо сада. Когда мы с тобой купались по ночам, на другом берегу сияла россыпь светлячков. И ты там была совершенно другой. Не такой жесткой и грубой…
– Перестань! – вскричала Эдна с внезапной болью, пустив по ветру все впечатления Ричарда. – Не говори так со мной, Джерри. Что ты себе позволяешь? Пришел сюда и обвиняешь меня в грубости? А сам не появлялся, пока я лезла на стены. Зачем ты вспомнил о том чертовом коттедже?
Он улыбнулся ей, включив свое очарование. В его круглых, как у обезьяны, глазах засиял интеллект.
– Твое лицо напомнило мне о нем. Как сладко мы проводили там время! Как любили друг друга!
Она стояла и смотрела на него с беспомощным гневом – с печальным гневом на саму себя.
– Ну что ж, – со вздохом продолжил Джерри, – в половине пятого мы встретимся с Торренденом. Мне лучше повидаться с ним, раз уж он позорит мое имя. Если не позаботиться об этой досадной ошибке, она может дорого обойтись моей репутации. Затем мы с Ричардом отправимся на важный разговор, который состоится в пять тридцать. А вот после шести мы снова встретимся. Во всяком случае, я не вижу причин, почему бы нам не вернуться в «Миджит». Ты будешь здесь весь вечер или сможешь уйти с работы, если вдруг нам вздумается поехать куда-то?
На лице Эдны снова появился румянец. Она вдруг стала выглядеть лет на десять моложе.
– Я не доверила бы ему даже перевести меня через улицу, – сказала она Ричарду. – Он слишком часто обманывал меня.
Ее взгляд на Джерри был нежным и робким.
– Дженни может присмотреть за баром. Она справится, если я вернусь до полуночи. Мы договоримся с ней. А вам действительно нужно встречаться с кем-то в полшестого? Мне будет спокойнее, если я не выпущу тебя из виду.
– Дорогая, не глупи.
Он повернулся к Эдне и обнял ее.
– Мы не станем переходить через дорогу и вернемся в назначенное время.
– Я не понимаю, зачем вам так долго пьянствовать в каком-то гадюшнике.
– Не пьянствовать, милая. Нас ожидает десятиминутная беседа, после которой мы с тобой проведем романтический вечер. Надеюсь, ты найдешь подружку для Ричарда? Могу поспорить, что найдешь.
Он поднял лицо и призывно посмотрел на нее, и она с напускной неохотой, но с пылкой благодарностью склонилась и поцеловала его в губы. Это произошло легко и естественно. Ее напряжение иссякло, душа взвилась к небу, и Эдна, к изумлению Ричарда, превратилась в веселую женщину – слегка непристойную, немного злую, но очень забавную и похожую на радостное и экстатично счастливое существо.
Танец продолжался еще около получаса, и их светская, пересыпанная сарказмом беседа была наполнена сплетнями о друзьях и знакомых. Наконец Джерри посмотрел на часы.
– Уже четверть пятого, – сказал он. – Если Торренден пришел, он уже сидит в соседнем зале. Сбегай, дорогая, посмотри. Если он там, приведи его сюда. Я не хочу ставить его в неудобное положение. Дай мне ключ и иди.
Он встал и обнял Эдну, затем забрал ключ, подвел ее к двери и открыл замок. Коснувшись щеколды, он немного помедлил, поцеловал женщину в щеку и, нежно шлепнув ее по ягодице, подтолкнул к порогу. Когда она ушла, Джерри запер дверь, быстро направился к арке, но по пути остановился и оглянулся на Ричарда.
– Извините, что втянул вас в эту комедию, – с очаровательной улыбкой произнес он. – Если мы выйдем через эти двери, то избежим ужасной сцены. Эдна – милая женщина, но она относится к мужчинам как к своей собственности. Мне надоело быть ее вещью.
Глава 8
Полицейская теория
Знаменитый учебный госпиталь Святого Джоана в Весте располагался по соседству с новым полицейским участком на Бэрроу-роуд. Чарли Люк и мистер Альберт Кэмпион приехали сюда сразу после звонка, поступившего из Гарден Грин на недавно установленный телефон суперинтенданта.
В вестибюле их встретил позвонивший в участок мужчина. Это был сержант Пикот, старый друг и однокурсник Люка. Когда они вошли, он направился к ним – массивный, широкоплечий. Не скрывая тревоги, сержант печально улыбнулся и сердечно пожал им руки. Вид у него был несчастный и озабоченный, и, отведя их в безлюдный угол вестибюля, он начал свой рапорт с искренних извинений.
– Я не знаю, как вы отнесетесь к этому, сэр, – произнес он. – Но вы сами приказали мне и определенно заявили, что хотите знать о любом событии, связанном с расследованием убийства в Доме Гоффа, – пусть даже и тривиальном.
– Кому-то приснился интересный сон? – с усмешкой предположил Люк.
