То ли дело, когда наводчик видит цель: экономишь боезапас и можешь послать к черту все эти треугольники, гипотенузы, синусы, косинусы, параболы.
Как раз за такую стрельбу прямой наводкой 455-й корпусной артиллерийский полк наградили орденом Красного Знамени. Очень тяжело под пулеметным и снайперским огнем, почти на руках тащить пушку по заснеженному лесу к доту. Но жаль, демобилизовали прошедших огонь бойцов и взамен дали зеленую молодежь.
Но Царев не унывал. Надо учится. Орудие прямой наводки живет от силы два-три выстрела, до момента пока враг его не видит. Да и ходили обоснованные слухи, что придут скоро в артиллерийскую инструментальную разведку новые кадры. Да и в не разведку тоже! Их управление озаботилось и начало набирать в военные училища почти идеальный состав курсантов из студентов технических и математических вузов. Те считать умеют! Научены! [421]
Да и за них взялись серьезно. Всем, без законченного военного образования, к новому году предписано сдать экзамен экстерном за полный курс военного училища [422].
Ну, а пока после интенсивных занятий по теории и практике, подошла очередь летних стрельб. Сколько можно тренироваться в «сухую», когда в специальный станок втыкали учебный снаряд, имитируя заряжание.
На окружной полигон полк прибыл в начале июня из Пинска и не спеша отрабатывал все действия по-боевому. Жаль, снарядов для практики отвели мало.
Где-то рядом затарахтел мотоцикл.
«Ни черта себе!», подумал Константин, глядя с какой охраной теперь ездит Ненашев.
Максим, подойдя к нему, отдал честь. Только после они обнялись.
— Извини, что прошлый раз так получилось.
— Слушай, а почему тобой так пограничники интересуются.
— Знаю много, им завидно. Но все же мы достигаем консенсуса одновременно.
— Чего?
— Удовольствие, говорю, получаем вместе. И не надо путать с коитусом! Кстати, тебе известно, что понятие «дефлорация» означает грубое изъятие у прекрасной дамы букета цветов с последующим от нее бегством?
Вечная тема военных, так и сейчас узнаем своих. А побалагурить, подшутить над товарищем и сразу над собой. Нет, что-то есть особенное в военных или около них коллективах. Может потому, что нельзя заниматься серьезным делом с серьезным лицом?
— О! Узнаю Ненашева! — захохотал Царев, — А помнишь…
— Нельзя мне помнить, — вздохнул Максим и взял однокашника за локоть, — Давай в следующий раз.
Панов ничего не знал о человеке, когда-то учившемся вместе с Ненашевым два года в артиллерийской школе. Кроме того, что погибнет этот майор весной сорок второго года. Зато видя потуги командиров Царева, помнил результат.
В сорок четвертом году двадцатитрехлетний капитан командир дивизиона гаубиц-пушек скромно улыбнется в ответ на недоумевающие взгляды коллег из ставшей союзной болгарской армии.
«Мальчишка, а не командир!», офицерам царя Бориса доверяли командовать дивизионом после двадцать лет службы. Так сказать, когда наступает зрелость.
Что, показать, как молодые русские стреляют? Хорошо! Капитан накрыл все предложенные цели первым выстрелом. Заглянувший в гости лучший стрелок-артиллерист Болгарии за всю жизнь выпустил четыреста снарядов на полигоне, а русский за три года войны более миллиона и все под огнем немцев [423].
— Ты изменился.
— В лучшую или худшую сторону? — Максим сначала выпятил грудь, а потом живот.
— Даже не знаю, что сказать, — скептически посмотрел на него Царев. Мало что осталось, от разбитного Максима. Что-то случилось с ним, после увольнения.
— Вот и не говори.
— Я так понимаю, ты не водку пить приехал, а по делу.
— Слушай, это твои пушки так красиво расставлены в парке?
— Да, — с гордостью произнес Царев, — Позавчера только закончили. Оценил?
Его бойцы старательно расчистили дорожки, сделали прямоугольными площадки и посыпали их желтым песком. Даже обрамление сделали, выложив бордюры из мелких камешков и покрасив известью в белый цвет. Пушки и трактора расставили ровными рядами.
Командиру корпуса образцовый парк понравился [424].
— Оценил, — вздохнул капитан, — Но недолго музыка играла. Директива скоро придет, все хозяйство замаскировать и растащить по лесам. В Москве узнали, что ребята Геринга тоже поставили нам отличную оценку.
— Погоди, было же сообщение ТАСС.
— Ох, Костя-Костя. Вбивал ты колышки на границе [425], а о целях узнать так и не удосужились. Пойдем, спрячемся от всех, просвещу.
Чем дальше перечислял немецкие части Панов, вскрывая артиллерийскую группировку на противоположном берегу, тем больше мрачнел Царев.
— Так это же война!
— Да не ори ты так! Я не глухой! Доложили давно руководству, — сердито буркнул Ненашев.
— И как?
— Немец нас провоцирует и готовится к десанту через Ла-Манш. А гудят у них трактора!
— Погоди! Ты же в разведке работаешь. А что в укрепрайоне делаешь?
— Не взяли меня в пограничники, и в «джульбарсы» тоже — вздохнул капитан, — Одни говорят, что заметен, а другие, что громко лаю.
Царев улыбнулся.
Ирония, не мешала Ненашеву накрыть карту калькой, извлеченной из полевой сумки.
— Ого! Где ты так наловчился, — увидев расчеты, восхитился майор и одновременно пожалел, что не служит с ним однокашник рядом.
Редкий командир мог так тщательно выполнить полную подготовку к стрельбе с закрытых позиций.
Ни хрена себе! Тут сопряженные и навесные траектории. В готовые формулы осталось внести коэффициенты на износ ствола и погодные условия. Ненашев, почему ты не в моем штабе, не провалили бы весеннюю проверку [426].
— Стоп, а почему я остаюсь на полигоне?
Он тоже был не шит лыком, а спокойно думал. Тут предложен тактически выгодный, но полностью не совпадающий с планом прикрытия вариант.
— Полк по плану прикрытия, — при этих словах Царев изумленно понял брови, Максим словно прочитал его мысли, — прибывает из Пинска и на месте получает задачу. Так что знакомлю с обстановкой на том берегу, по старой дружбе. Документы направлены в разведотдел армии, но пока пройдут все инстанции, можешь остаться без полка.
— Хочешь сказать, что скоро начнется?
— У пограничников есть мнение: все решится в ближайшие дни. Но! Я тебе ничего не говорил и не показывал. А кто со мной приехал, подтвердит, что мы увлеченно пили водку. Хочешь, кстати? — Максим завораживающе забарабанил пальцами по литровой фляге.
Царев в ответ поморщился, он все прекрасно понял.
— Даже если растащу пушки по позициям, вряд ли что смогу сделать. Мы взяли с собой снаряды для учебных стрельб, ну и НЗ в передке двенадцать штук на пушку [427], остальное в Пинске. А связь? И кто мне даст оборудовать НП на границе?
Майор знал, что говорил. По норме на пушку 122-мм один боекомплект составлял восемьдесят снарядов, а для 152-мм орудия шестьдесят.
— Все знаю! — Ненашев, скривившись, убрал документы назад в сумку, оставив лишь одну бумагу, — Ничем помочь не смогу. Хотя погоди! Я когда сюда добирался, видел, как знакомые тебе ящики куда-то рядом везли. В месте, где железная дорога пересекается с шоссе, чей-то склад. И замнем тему. Вдруг врут погранцы, обойдется без стрельбы.
— Хорошо бы так, — вздохнул Царев, — Погоди, а почему именно так?
Его палец, путешествуя по листу, вопрошающе остановился около мест расстановки батарей.
«Ступай туда, и стреляй в том направлении», Панов поморщился, ну не выходил из него «наш человек в другом мире». Ему все больше верилось, что тянул он вместе с Костей лямку в училище, прыгал через забор к пиву и бабам.
Майор имел полное право на сомнения и Саша ответил:
— Где наши зенитчики? Вот-вот, на сборах под Минском. Расставишь так и не надо беречь лес от пожара. Пусть дымит гуще. Обязательно проверь противогазы. Еще бы еще в твой образцовый парк бревен на колесах напихать. Чисто из моей антифашистской вредности.
— Ты очень изменился Максим.
— Эй, стаканы неси, а? — анекдотов у Панова хватит на триста лет жизни. Так что «интеллектом» забьет любые воспоминания.
— А взойдем ли мы? — усомнился «однокашник», судорожно глотая воздух и оценивая объем посудины.
Если гнать первач, надо соблюдать технологию. Доктора правильно пишут про некачественный самогон. Но первые слезы из свеклы, настоянные на бруснике, с крепостью градусов так в шестьдесят…
Короче, надо дружить с местным населением, потому как качественный продукт всегда делали исключительно для себя, обходясь по утрам без компота с квашенной капустой.
— Обещаю, — наливая еще по полстакана, уверил его Ненашев, немного мрачнея.
