— Постараюсь всеми силами этого избежать, — пообещал Артур. — Насколько это зависит от меня, никто в Хауорте не узнает дату, кроме нас, пастора и приходского клерка.
Эллен была назначена подружкой невесты, а в качестве гостей мы ожидали мисс Вулер и мистера и миссис Грант. (Миссис Гаскелл, памятуя о неприязни мистера Николлса к диссентерам, присутствовать отказалась.) Поскольку папа не хотел вести церемонию, Артур договорился со своим другом, молодым преподобным Сатклифом Соуденом, который также был добрым другом Бренуэлла. Вместо свадебных приглашений мы послали извещения. Мой список был коротким и содержал всего восемнадцать фамилий; однако, к моему удивлению, мистер Николлс намеревался отправить открытки поистине бесчисленному множеству своих приятелей. Мне пришлось удвоить заказ в типографии и приобрести шестьдесят конвертов.
В последний месяц перед свадьбой я шила как заведенная, стараясь поспеть к сроку, а также затеяла переделку небольшой кладовой за столовой с целью превратить ее в кабинет для мистера Николлса. Рабочие установили дверь на улицу, настелили новый пол, выложили камин и отделали стены; я сшила зеленые и белые занавески, прекрасно гармонирующие с новыми обоями.
Не успела я оглянуться, как пролетел июнь, кабинет был закончен, а мое приданое готово. Переутомление из-за перестройки дома и недели бессонной тревоги перед свадьбой ослабили мое здоровье. Перед самой церемонией у меня возникли первые симптомы простуды. Возбуждение, однако, изгнало из моей головы всякую мысль о возможной болезни. С огромной радостью я встретила Эллен и мисс Вулер, которые (благодаря заботливым и продуманным распоряжениям мистера Николлса) прибыли в пасторат за день перед свадьбой на одном и том же поезде и экипаже.
Последний день пронесся в суматохе заключительных наставлений. При помощи подруг я собрала свой чемодан и приколола к нему карточку с адресом нашей первой остановки во время свадебного путешествия: гостиницы в Северном Уэльсе. После краткого визита в Уэльс мы собирались сесть на пароход и провести месяц в родной для Артура Ирландии, где мне предстояло познакомиться с его семьей.
Мистер Николлс присоединился к нам за ужином, бледный и взволнованный, как и я. Чтобы не привлечь излишнего внимания к завтрашнему брачному обряду и отправиться в свадебное путешествие в тот же день, Артур назначил венчание на самый ранний час: на восемь утра.
Казалось, все идет по плану. Однако после вечерних молитв папу сразил внезапный приступ кашля, ослабивший и утомивший его. К моему смятению, отец сказал:
— Мне нехорошо. Боюсь, я подхватил твою простуду, Шарлотта. Мне лучше не появляться завтра на церемонии.
Мистер Николлс побелел и в ужасе спросил:
— Мистер Бронте, неужели вы пропустите свадьбу дочери?
Папа чуть покраснел и отвел глаза.
— Мне очень жаль, но ничего не поделаешь.
— Если ты не придешь, папа, — в отчаянии произнесла я, — кто же отдаст меня замуж?
— Полагаю, ты сумеешь обойтись без меня.
Несмотря на приступ кашля, я не верила, что отец действительно нездоров. В прошлом подобные жалобы не мешали ему выполнять свои обычные обязанности в приходе. На его лице была написана паника, которую он тщетно пытался скрыть. По всей видимости, гордыня не давала ему признаться в том, что тревога из-за официального расставания с последним выжившим ребенком еще не улеглась. Отец был не в силах лично увидеть мою свадьбу или вслух одобрить ее.
Я подавила вздох; спорить с папой в таком настроении не стоило. Марта, Табби, Эллен и мисс Вулер выглядели такими же расстроенными, как и я.
— Давайте поищем в молитвеннике, — предложил Артур. — Возможно, подобная ситуация предусмотрена и замена допустима.
Мы обратились к помянутой книге. Мистер Николлс нашел нужную страницу и триумфально сообщил:
— Ага! Нам повезло. Здесь написано, что в случае отсутствия родителя или опекуна вполне допустимо, чтобы невесту отдал замуж друг.
Повисло краткое молчание.
— Я бы с радостью, Шарлотта, — пожала плечами Эллен, — но это как-то неправильно. Я моложе тебя. Тебе не кажется, что невесту должен отдавать замуж кто-то близкий по возрасту ее родителям?
Я уныло кивнула. Мисс Вулер спасла положение.
— Если вы не против, я сочту за честь отдать вас замуж, — заявила эта добрая леди.
— О! — радостно воскликнула я и обвила ее руками. — Это вы окажете мне честь. Спасибо, спасибо, мой драгоценный друг!
Мистер Николлс поцеловал меня на прощание у входной двери, выразив обеспокоенность моей простудой. Я заверила его, что в целом чувствую себя неплохо. Дом погрузился в сон. Мисс Вулер поселилась в комнате, которая прежде принадлежала Бренуэллу; Эллен, как обычно, легла со мной.
— Ты сознаешь, — подала голос Эллен, когда мы откинулись на подушки, — что сегодня мы в последний раз делим одну кровать?
— Да, — с легкой грустью отозвалась я.
— Мне никогда не забыть, как я впервые увидела тебя, зареванную, у окна классной комнаты в Роу-Хед.
— Ты подарила мне утешение и дружбу, когда я особенно нуждалась в них. Я навеки у тебя в долгу, Нелл.
Эллен повернулась и ласково взглянула на меня.
— Мы были добрыми подругами.
— И остаемся до сих пор.
Внезапно ее глаза наполнились слезами.
— Поверить не могу, что все закончилось… что ты действительно выходишь завтра замуж.
— Не надо так расстраиваться, Нелл. Я никуда не уезжаю. Да, я стану замужней женщиной, но буду жить в родном доме.
— Мы с тобой даже не представляем, насколько сильно этот брак изменит твою жизнь.
— Возможно. Но что бы ни случилось, в моей жизни всегда найдется место для тебя. Ты моя самая любимая и близкая подруга, Нелл, и я просто не смогу без тебя жить.
— Я чувствую то же самое, моя дорогая Шарлотта.
Эллен смахнула слезы и закрыла глаза. После недолгого молчания, во время которого я решила, что она уснула, она тихонько спросила:
— Тебе не страшно?
— Не страшно? Чего мне бояться?
— Ну… — В тусклом свете позднего вечера было видно, что ее щеки вспыхнули румянцем. — Первой брачной ночи.
Настала моя очередь краснеть. Много лет мы не касались этой темы, и при упоминании о ней мое сердце забилось сильнее.
— Мне не страшно, — честно ответила я, — но очень… любопытно… и, возможно, немного тревожно. Я хочу порадовать своего мужа, по крайней мере, не разочаровать.
— Тебе кто-нибудь говорил… как это бывает?
— Нет! С кем мне было говорить? У меня нет замужних подруг, с которыми можно обсуждать подобные вопросы, если не считать Табби, но она старая и давно овдовела, так что наверняка все забыла, и миссис Гаскелл… но почему-то мне всегда казалось, что у нее не следует интересоваться.
— Да, понимаю.
— Если честно, я почти не знаю, чего ожидать и как оправдать ожидания мужа. Немного унизительно думать, что в тридцать восемь лет мне известно меньше, чем иным восемнадцатилетним девушкам.
— Моя мама считает, что это ритуал перехода, который каждая замужняя женщина должна преодолеть самостоятельно. Мои замужние сестры до сих пор мне ничего не рассказали.
— Несправедливо, что сведения приходится собирать по крупицам… и все же я не полная невежда. Я знакома с мужской физиологией и прочла бесчисленное множество романов.
— Романы всегда так уклончивы! Однажды я прочла, что женщина была пленена. Что это значит?
— Что ее взяли в плен, схватили и увезли силой.
— О! — в ужасе воскликнула Эллен.
— Но это может значить и совершенно другое: что мужчина обворожил ее и завладел ее сердцем.
— Что ж, это должно быть приятно.
— Несомненно.
— Как ты думаешь, — хихикнула Эллен, — мистер Николлс тебя пленит?
— Не знаю. Надеюсь.
Целую минуту мы хохотали как школьницы. Когда мы успокоились, Эллен сообщила:
— Только что я вспомнила и другие наставления матери. По ее словам, жена должна доверять своему мужу и повиноваться ему, а самое главное, она не должна робеть перед ним.
— Робеть? — Наши взгляды встретились, и мы снова смущенно засмеялись. — Что ж, поскольку это единственный данный мне совет, я приму его близко к сердцу.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Дневник, я стала его женой.
День двадцать девятое июня 1854 года начался так же тихо, как любое другое йоркширское утро. Птицы пели не громче, чем обычно; солнце взошло не в золотистом сиянии; рассветное небо было тусклым и серым, кутая мир в приглушенную дымку, — то есть это утро ничем не отличалось от других туманных утр в начале лета. Однако именно этот день обещал нечто особенное: сегодня мне предстояло выйти замуж.
Ночь я провела бессонную, полную тревожных опасений. Как только солнце поднялось над горизонтом, я встала, и Эллен скоро последовала моему примеру. Я попыталась уложить подруге волосы, но мои руки так дрожали, что она забрала щетку и причесалась сама. Затем она усадила меня и настояла на том, чтобы преобразовать мои локоны в прическу, которую полагала «подобающей случаю». Эллен возилась долго, и я начала испытывать нетерпение; наконец она удовлетворилась результатом. Затем она облачилась в новый наряд, заказанный специально для свадьбы: прелестное коричневое платье с полосатым узором и бахромой на плечах и корсаже.
