Виктор сжал кулаки. Он вдруг почувствовал, что сейчас произойдет что-то ужасное. То ли паровоз оживет и выскочит на платформу, радостно виляя вагонами, словно хвостом, то ли завалится набок и начнет переворачиваться, как пес, елозящий по земле и подставляющий брюхо, чтобы его почесали.
Но ничего подобного не случилось.
Напротив! Спустя пару мгновений весь поезд будто бы впал в спячку. Прожекторы потускнели и с треском выключились, окна вагонов и фонари над дверьми погасли. Состав погрузился в кромешную тьму.
Биггль развернулся и как ни в чем не бывало зашагал по платформе, молодецки подмигивая матронам с ковровыми сумками и ловко уклоняясь от груженных чемоданами тележек носильщиков.
У паровоза между тем началось мельтешение. Раздались протяжные свистки. Отшвырнув недокуренные сигареты, к поезду бросились машинист, его помощники и пара кочегаров в черных от сажи куртках и кепках. Станционный смотритель в шинели и фуражке пытался осветить будку машиниста своим фонарем, но тот всякий раз гас, стоило ему к ней приблизиться. Кто-то звал начальника станции. Рядом с «уснувшей» зеленой громадиной сгрудились ничего не понимающие люди. Волнение и смятение заполонили перрон…
Ключник меж тем будто бы и не замечал паники за своей спиной. Он отдалялся от испорченного поезда легкой танцующей походкой, и никто даже не подумал остановить его или хотя бы окликнуть.
«Кто же ты такой? — в отчаянии думал Виктор. — Как тебе удалось сломать паровоз?»
На достигнутом старик, впрочем, не остановился и всего за пять минут сломал еще два паровоза.
Виктор уже подумывал о том, чтобы предупредить кого-то, но Биггль и так продолжал творить свое беззаконие прямо под носом у станционных смотрителей и прочих служащих вокзала, которые в нужный момент словно бы вспоминали о каких-то своих неотложных делах и отворачивались. Что он им скажет? Что сумасшедший старик выключил паровозы ключом?
Виктору ничего не оставалось, кроме как продолжать прикидываться тенью Биггля. Тот время от времени оглядывался, словно подозревая что-то, но Виктор в подобном деле собаку съел: чтобы набрать материал для какой-нибудь статьи, ему не раз приходилось следить за людьми. Проходящие мимо пассажиры, фонарные столбы, колонны, якобы внезапно развязывающиеся шнурки — все это выручало, когда Биггль косился в его сторону. Не доходило разве что до спонтанного поцелуя с какой-нибудь одинокой красоткой, но после вчерашней встречи с невестой кузена Виктору о подобном было даже страшно подумать. Да и пока вполне хватало шнурков.
Вскоре старик, судя по всему, с паровозами закончил. Умудрившись погрузить в кромешную тьму все поезда, которые были на вокзале, и не попасться, он вернулся в зал ожидания. Виктор уж было решил, что Биггль завершил здесь все свои дела, но, не дойдя каких-то десять шагов до дверей, тот вдруг встал как вкопанный. Старик будто просто взял и заснул прямо на ходу.
Торопящиеся люди обходили стоящего на пути ключника, не замечая его, и Виктору стало не по себе. Он не представлял, что делать дальше: прекратить слежку и уйти? Остаться и дождаться хотя бы какого-то развития событий?
И тут старик неожиданно дернулся, поежился и шагнул к двери.
К нему направлялась, закрывая на ходу зонтик, немолодая женщина в серой комковатой шали, огромных очках и нелепой остроконечной шляпе. Сперва Виктору показалось, что это дочь Биггля, но уже в следующее мгновение у него чуть не отвалилась челюсть — в руке женщина держала клетку с птицей, похожей на сгусток смолы.
«Черная катарка», — вспомнил Виктор и прошептал:
— Не может быть…
Подошедшей к ключнику женщиной действительно оказалась его старая знакомая. Его попутчица из купе! Как же ее звали? Хэтти! Точно: мисс Хэтти, ехавшая навестить своих внуков.
Мистер Биггль тем временем, галантно подав женщине руку, подвел ее к освободившейся скамейке, и они вместе опустились на нее.
Виктор не знал, что и думать. Внезапно появившаяся попутчица… то, что она как-то связана со старикашкой Бигглем… Незадачливого журналиста посетило удушливое ощущение, как от туго затягивающегося воротника, какое он испытывал каждое утро, когда мама проверяла внешний вид сына, прежде чем отпустить его в школу…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
…Они сидели на скамейке. Биггль вальяжно закинул ногу на ногу, а его собеседница поглаживала спящую птицу в клетке, просунув палец между прутьев.
— Да, Котлу очень не повезло, — пробурчал старик, подытожив все ранее сказанное.
— А остальные? — спросила мисс Хэтти.
— Я не знаю. Предпочитаю наблюдать за всем этим со стороны: неизвестно, кого из наших поймали, и рисковать не хочу — вдруг это заразно.
— А что Сэр? — взволнованно спросила собеседница. — Ты говорил с ним?
— Да, позавчера он ко мне приходил, — проворчал Биггль. — У нас состоялась премилая беседа…
Старик вздрогнул, неожиданно что-то почуяв. Он обернулся и с подозрением стал оглядывать сидевших рядом людей. Его цепкий взгляд переполз со скелета — чистильщика обуви на двух полных женщин с пирамидой шляпных коробок, оценил торговца жареными каштанами, мальчишку, играющего с заводным паровозиком, купленным, по-видимому, здесь же, в сувенирной лавке, и его простуженного отца. На скамейке, прямо за Бигглем и его собеседницей, лежал, укутавшись с головой, какой-то бродяга, от которого прочие отбывающие-встречающие старались держаться подальше. Бродяга являлся гордым обладателем лишь одной коричневой туфли и одного носка; его пальто было нелепым образом вывернуто наизнанку…
— Так что? — нетерпеливо спросила мисс Хэтти. — Что говорил Сэр? Он вообще собирается что-то делать с этой напастью?
— Собирается, — мистер Биггль вернулся к беседе. — Я так думаю, он заглянет к Котлу и проверит все лично…
— Да что здесь проверять?! — возмутилась мисс Хэтти. — Как будто мы его когда-то обманывали!
— Дело не в недоверии. Он хочет сам выяснить, кто за всем стоит, ну… кто отлавливает наших. Сэр хочет, чтобы мы не отвлекались от плана. И помогает в меру сил…
— Ты всегда его защищаешь… — сказала мисс Хэтти.
— А ты всегда его подозреваешь, — не остался в долгу старик.
— Но ты ведь не станешь спорить с тем, что он непредсказуем! Он может попытаться избавиться от Котла, Фонаря или Метлы! От меня, даже от тебя! От любого из нас, кроме, разумеется, Зеркала, которому он непонятно почему так благоволит…
— Ну, он ведь говорит, что Зеркало ему как сын, — напомнил старик.
— А как же мы, Ключ? — обиженно протянула старуха. — Мы ведь тоже играем важные роли!
— Разумеется-разумеется, милая, — попытался успокоить собеседницу мистер Биггль. — Мы играем очень важные роли, и избавляться от нас он не станет. Убрать меня или тебя — это как сломать себе палец.
— Он запросто может сломать себе палец, если захочет!
— Да, он может, — вынужденно признал мистер Биггль.
— И как нам с этим мириться? Что делать дальше?
Биггль хмуро поглядел на мисс Хэтти из-под кустистых бровей и сказал:
— Продолжать выполнять то, что от нас требуется. А Зеркало пусть себе и дальше считает, что его часть плана — ключевая. Все мы вносим огромный вклад в общее дело… У Котла времени нет продохнуть из-за документации, Метла трудится не покладая рук, пока этот мерзавец Зеркало где-то гуляет! Ты читала газеты? Что он творит!
— Он привлекает слишком много внимания, — согласилась мисс Хэтти. — Эти убийства. Можно было прекрасно обойтись и без них…
— Он всегда был немного странным. И несдержанным.
Мисс Хэтти гневно запыхтела:
— Его странности могут выйти нам всем боком. Что если мы не успеем?
— Метла уже почти полностью окружила город своими пугалами и отловила всех птиц.
— Никогда этого не понимала, — раздраженно сказала птичница. — Чем ему птицы не угодили?
— Птицы летают туда-сюда, — пояснил мистер Биггль, — а город должен быть заперт наглухо. Я только что закрыл все отправляющиеся паровозы, но от этого не будет толку, если кто-то сможет ускользнуть, если ты понимаешь, о чем я.
