— Да, возможно… Простите, если я покажусь вам излишне подозрительной, но… дело в том… В общем, я разбирала счета и обратила внимание на телефонные звонки. Мне показалось довольно странным…
— Да? — ободряюще переспросила Бетси.
— Дело в том, что я обнаружила огромное количество звонков от Морин Чейз. Похоже, никто, кроме нее, нам по сотовому не звонил. — Ответом ей стало тяжелое молчание. Щеки Кили вспыхнули жаркой краской. — Знаю, вы, наверное, думаете, что я сошла с ума. Стать ревнивой женой именно сейчас, когда Марка уже нет…
Бетси откашлялась, но не произнесла ни слова.
— Забудьте об этом, — заторопилась Кили. — Это звучит чудовищно. Простите, что побеспокоила вас…
— Нет, — тяжело вздохнула Бетси. — Нет, это не звучит чудовищно.
— Просто я хочу сказать, что теперь уже не важно, кому звонил Марк и кто ему звонил… верно?
— Ох, Кили, — снова вздохнула Бетси.
Такое глубокое сострадание прозвучало в ее голосе, что у Кили кровь застыла в жилах.
— Бетси, что вами? У вас голос какой-то странный.
— Кили… Я не хочу, чтобы ты плохо думала обо мне. Мы с Лукасом… мы ничего не знали наверняка.
Кили высоко вскинула голову, готовясь принять удар.
— Что вы имеете в виду?
— Ну… — протянула Бетси, — как ты сама говоришь, теперь это уже не имеет значения.
— Я хочу знать, — настойчиво сказала Кили.
— Конечно, я понимаю. — В трубке опять послышался вздох. — Хотела бы я тебя успокоить, да не могу.
— Вы хотите сказать…
— Ходили слухи, — неохотно проговорила Бетси. — Только слухи, больше ничего. Лукас не хотел в это верить, да и я не хотела. Но, похоже, кое-кто думал, что Марк и… эта женщина… — Кили ждала, затаив дыхание. — Я не хотела этому верить, — повторила Бетси. — Ведь не было никаких причин! Сколько раз я пыталась заговорить с ним об этом, и он начинал уверять, что очень счастлив с тобой. Что очень любит детей. И это было правдой! С тобой он был счастливее, чем за все время, что я его знала.
У Кили было такое чувство, будто ее ударили. Оглушенная словами Бетси, она опустилась на кухонный табурет.
— У него был роман? — еле выдохнула она.
— Кили, дорогая, ну зачем тебе теперь-то разрывать себе сердце? Зря я об этом заговорила.
— Нет, говорите. Я хочу знать.
— Учти, никаких реальных доказательств у нас не было. Просто между ними… как будто изменилась температура. Ну, я хочу сказать, он ведь ее бросил, чтобы жениться на тебе, и первое время отношения у них были просто ледяные. А потом… мы заметили перемену. Казалось, они… Но, может быть, они просто примирились с ситуацией и решили вести себя как цивилизованные люди…
— Мне надо идти, Бетси, — прервала ее Кили и повесила трубку, не дожидаясь ответа.
Через несколько минут в кухню бурей ворвался Дилан.
— Я снимаю этот бинт! — объявил он и начал сдирать пластырь, которым марлевая повязка крепилась к шее. — Во-первых, он чешется, и вообще он мне надоел. Все равно что носить объявление: «Этот придурок пытался себя убить и даже не смог довести дело до конца».
Кили ничего не ответила. Дилан помедлил, а потом размотал бинт, обнажив багровый шов, только-только начавший подживать. Он бросил бинт в мусорное ведро и нахмурился, глядя на мать. Она сидела у стола, уставившись в пространство. Он ждал, что она начнет протестовать, но она так ничего и не сказала.
— Что с тобой? — спросил он.
— Я… я не знаю, — покачала головой Кили. — Я пытаюсь кое-что понять.
— У тебя такой вид, будто ты пребываешь на планете Икс.
— Дилан, со мной все в порядке! — резко перебила его Кили. — Оставь меня в покое.
— Извини. — Дилан закатил глаза. — Я проголодался. Есть у нас что-нибудь на ужин? — Он открыл холодильник и заглянул внутрь. — Негусто, — протянул он, покачав головой.
— Сделай себе бутерброд. Прости, мне нужно о многом подумать.
Дилан взглянул на нее с осуждением.
— Надо было мне принять приглашение в китайский ресторан, — проворчал он и принялся рыться в холодильнике.
Соорудив себе бутерброд из сыра и остатков ветчины, Дилан сел за стол напротив матери, не зная, как еще привлечь ее внимание.
— Чего это у тебя такое паршивое настроение? — спросил он наконец. — Поцапалась с окружным прокурором? Что она сказала насчет папиного письма?
— Она отмахнулась от него.
— Отмахнулась? — возмутился Дилан. — Она лучше нас знает, что случилось? Или она не теряет надежды пришить это дело мне?
Кили заморгала, словно Дилан только что разбудил ее. В голове у нее начала складываться гипотеза. В конце концов, зачем ей вообще понадобилась распечатка телефонных звонков? Она хотела узнать, кто мог зайти к Марку в тот страшный вечер.
Эбби захныкала. Двигаясь как автомат, Кили вынула ее из стульчика, вытерла ротик и опустила на пол. Все это время ее ум яростно работал. Она вдруг все увидела в новом свете. Что, если Марк и Морин… возобновили свои отношения? Может быть, это Морин приходила к Марку в тот вечер? Может, они поссорились? Может, это Морин столкнула Марка в бассейн, а потом, не удовольствовавшись своей местью, решила свалить вину на Дилана?
«Да!» — сказала себе Кили. Все это выглядело довольно правдоподобно, вот только как ей это доказать? Полиция не станет ее слушать. Уэйд Ровир, судя по всему, исчез с лица земли. У нее не было ничего, кроме телефонных счетов и ее собственных подозрений…
— Мам, — окликнул ее Дилан, отправляя в рот листик салата, — так что она сказала?
— Это неважно, — с горечью ответила Кили. — Она лжет. Ни одному ее слову верить нельзя.
Дилан вдруг оттолкнул тарелку и ссутулился. У него сразу пропал аппетит.
— Значит, все было напрасно.
— Я бы так не сказала, — возразила Кили. — Мне это помогло. Помогло кое-что понять.
— Да, но… — Дилан покачал головой. — Она не видит никакой связи, так? Эта леди прокурор. Она по-прежнему во всем обвиняет меня?
— Я ей не позволю, — отрезала Кили.
— Ты ее не остановишь.
— Ты так думаешь? — Она внезапно поднялась на ноги. — Присмотри за Эбби. Мне нужно отлучиться ненадолго.
— Куда ты идешь? — встревожился Дилан. — Не делай глупостей, мам! Помни, что случилось тогда с твоей машиной.
— Я скоро вернусь, — пообещала Кили. — Запри дверь.
— Ладно, — буркнул Дилан, провожая ее взглядом.
Кили взяла жакет, сумку и ключи. Она готова была признать, что делает глупость. Эта женщина опасна. Но Кили была слишком взбешена и больше ничего не боялась. Пора дать Морин Чейз отведать ее собственного лекарства! Взывать к ее лучшим чувствам бесполезно. Она сделала все возможное, чтобы разрушить их жизнь, и теперь ее необходимо остановить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
