— Ты слушаешь меня, дорогой? — спросила Кэрол, оторвавшись от чтения.
— Давай не будем больше сегодня работать, — сказал я, снова наливая себе сок. — На сегодня сделали достаточно. Я поговорю с Бернштейном в понедельник. Может быть, у него есть на примете кто-нибудь, кому он поручит сценарий.
Кэрол с удивлением посмотрела на меня.
— Но, дорогой…
Я взял у нее пьесу.
— Мы не будем больше работать сегодня, — твердо заявил я и вышел на веранду, не смея встретиться со взглядом Кэрол.
Высоко в небе сияла луна, освещая озеро, долину и горы. Но в этот момент красоты природы не коснулись моей души с той силой, с которой обычно действовали на меня. Все мое внимание было сконцентрировано на человеке, сидящем на деревянной скамье в дальнем углу сада. Лица его я разглядеть не мог: он был слишком далеко от меня. Но было что-то удивительно знакомое в его фигуре и позе. Он сидел, опустив плечи и сложив руки на коленях. Ко мне подошла Кэрол.
— Удивительно красиво, правда? — спросила она, взяв меня под руку.
— Ты видишь? — указал я на мужчину, сидящего на скамейке. — Кто этот человек? Что ему здесь нужно?
— Какой человек, Клив? — изумилась жена.
По спине у меня пробежал холодок.
— А разве вон там на скамейке не сидит кто-то? Луна так хорошо освещает его.
Кэрол резко повернулась ко мне.
— Но там никого нет, дорогой.
Я посмотрел снова. Она была права. Скамейка пустовала.
— Странно, — сказал я и от промелькнувшей догадки внезапно вздрогнул. — Наверное, это была тень, а мне показалось, что это человек.
— Ты вообразил то, чего нет на самом деле, — встревоженно произнесла Кэрол. — Уверяю тебя, там никого не было.
Я прижал ее к себе.
— Пойдем в гостиную. На террасе очень холодно. Когда мы легли спать, я долго не мог заснуть и лежал с открытыми глазами, глядя в темноту.
15
Сэм Бернштейн снял очки в роговой оправе и широко улыбнулся мне.
— Да, — сказал он, похлопывая маленькой пухлой рукой по написанному мной и Кэрол черновику сценария. — Это как раз то, что мне нужно. Тут не все мне нравится, но можно будет чуточку подработать — и все сойдет. Для начала и это хорошо.
Сидя в низком комфортабельном кресле, я внимательно смотрел на Сэма.
— Я согласен с вами. У двух людей не может быть совершенно одинаковых мнений, поэтому я написал сценарий так, как представил его себе в качестве первого и пробного варианта с тем расчетом, что будет и второй, дополнительный и уточненный.
Бернштейн пододвинул к себе коробку с сигарами, выбрал одну, протянул коробку мне, но я покачал головой. А Сэм закурил и потер руку об руку.
— Я не ожидал, что вы так быстро сделаете любой вариант. Давайте посмотрим его внимательнее. Когда мы обо всем договоримся, вы возьмете сценарий на переделку, а потом снова дадите мне просмотреть его. А уж затем я переговорю с Р. Г.
— Едва ли вам это удастся, — уныло заметил я.
Бернштейн рассмеялся.
— Это будет на моей совести. За последние пять лет у нас с Р. Г. было много случаев, когда мы расходились во взглядах. И каждый раз, в конце концов, он поступал так, как я хочу. Предоставьте это мне.
— Пожалуйста, — ответил я, чувствуя, что Сэм не убедил меня. — Я предоставляю это вам, но предупреждаю, что Голд ненавидит меня до глубины души.
Снова я своими опасениями рассмешил Сэма.
— Я не виню Р. Г. Кэрол очаровательна. Вам крупно повезло, что вы женились на ней. Но даже если Голд ненавидит вас всеми фибрами души, он все равно оценит хороший сценарий. — Сэм снова похлопал по принесенным мной для прочтения листам. — А это как раз то, что надо!
Эти слова немного успокоили меня.
— Ну что ж, давайте просмотрим сценарий детальнее.
Следующий час был для меня часом, в течение которого я получил очень ценную информацию. Я узнал за 60 минут столько нового о технике написания киносценариев, сколько не узнал за все время, проведенное в Голливуде.
— Основное достоинство вашей пьесы в том, — отметил Бернштейн, закуривая вторую сигару, — что в ней достаточно исходных данных для создания первоклассного фильма без добавления новых материалов. Это очень редкий случай, мистер Фарстон. — Сэм бросил спичку. — Далее. Многие авторы возражают против того, чтобы я переделывал написанные ими сценарии. Они не понимают, что в мои обязанности входит придание их материалам нового звучания. Для того чтобы создать хороший фильм, требуются искусство и интуиция не только автора, но и режиссера. Именно поэтому мы и должны работать сообща, если намерены преуспеть. — Сэм начал собирать листы бумаги, на которых сделал свои пометки. — Вам ясно, что мне нужно? Я не слишком много требую от вас?
Я покачал головой.
— Все прекрасно, — ответил я, вполне удовлетворенный нашей совместной работой.
— Да, все прекрасно. — Бернштейн радостно улыбнулся мне. — Возьмите все это с собой и напишите второй вариант сценария. Мне кажется, что, когда вы это сделаете, нам можно будет со спокойной душой пойти к Р. Г.
Я встал.
— Очень благодарен вам, мистер Бернштейн. Я в восторге от работы с вами и надеюсь в самое ближайшее время принести второй вариант.
— Не торопитесь особенно. — Сэм проводил меня до двери.
— Кэрол, наверное, будет занята сегодня весь день? — спросил я, когда мы пожимали друг другу руки.
— Не уточнял. Вы можете это узнать у нее самой. Она в кабинете Джерри Хайамса. Вы найдете, где это?
— Конечно, — ответил я. — До свидания, мистер Бернштейн. Надеюсь, что мы скоро встретимся.
Я быстро прошел по коридору и даже не замедлил шага у кабинета Хайамса. Мне не хотелось снова встречаться с Фрэнком Ингремом. Не стоило рисковать и входить в кабинет Хайамса: Ингрем, узнав о возвращении Кэрол, мог наверняка быть там. Я увидел, в конце концов, телефонную будку и остановился рядом с ней, чтобы взглянуть на часы. Было без пяти двенадцать. Если мне повезет, к телефону подойдет Ева: Марти, наверное, еще не появилась. Я вошел в будку и закрыл за собой дверь. Когда я набирал номер, сердце мое бешено билось в груди от волнения. Через некоторое время мне ответили:
— Хэлло.
Я сразу узнал ее голос.
— Ева? Как ты поживаешь?
— Доброе утро, Клив. А как ты? Что это так рано позвонил мне?
— Я разбудил тебя? — спросил я, удивляясь тому, что голос ее был таким дружелюбным.
— Нет. Я уже встала. Я пила кофе.
— Когда я увижу тебя?
— А когда ты сможешь приехать?
— Одну минутку, Ева. — Я был так поражен, что забыл об осторожности. — Ты же сказала, что не хочешь больше видеть меня.
— Тогда я, действительно, не хотела тебя больше видеть, — ответила Ева с характерным ей смешком.
— Я приеду сейчас же, — заявил я. — Ты просто дьявол. Я так переживал эти два дня. Я думал, ты говорила серьезно.
Она снова захихикала.
— Вот теперь ты ручной, Клив, и разговариваешь как положено. А два дня назад я, действительно, не хотела тебя видеть: я рассердилась. Ты ужасно обошелся со мной.
— Я согласен с тобой. Но ты хорошо проучила меня, и отныне это не повторится.
— В следующий раз я уже не прощу тебя.
— Давай встретимся и позавтракаем вместе.
— Нет. — В голосе женщины послышались резкие нотки. — Я не собираюсь покидать дом, Клив. Можешь приехать, если хочешь, и повидать меня, как и принято по моей профессии, но завтракать я с тобой не поеду.
— Нет. Ты поедешь со мной и позавтракаешь без всяких споров и лишних слов, — настаивал я.
— Клив! — В голосе Евы появилось знакомое раздражение. — Говорю тебе, я обойдусь без твоего завтрака.
— Мы поговорим об этом, когда встретимся. Через полчаса я буду у тебя.
— Нет, это слишком рано, Клив. Я не успею привести себя в порядок. Я буду готова к часу.
— Хорошо. И надень платье покрасивее.
— Я никуда не поеду с тобой.
— На этот раз в виде исключения приказывать буду я, а не ты, — рассмеялся я. — Оденься пошикарнее… — Ответа не было: Ева бросила трубку. Я посмотрел на телефон и ухмыльнулся. Прекрасно, милая, мы еще увидим, кто будет хозяином положения — ты или я.
Я подошел к стоянке, сел в машину, медленно проехал на «крайслере» по дорожке и выехал из ворот студии. Настроение у меня было прекрасное. Я был уверен, что мне удастся справиться с Евой. Она может обрывать разговор и бросать трубку, сколько ее душе угодно, чтобы удовлетворить свое тщеславие, но она поедет со мной завтракать, даже если мне придется затащить ее в ресторан в ночной сорочке. Удачное сотрудничество с Бернштейном вселило в меня огромную веру в собственные силы. «Если я не смогу обуздать строптивую Еву, — сказал я себе, — значит, я не заслуживаю того, чтобы преуспеть в работе». Я подъехал к клубу писателей и спросил у Стиварда, есть ли для меня какая-нибудь почта. Он дал мне несколько писем, и я, подойдя к бару, заказал виски с содовой. Я сразу увидел, что письма от Евы нет. Оставив стакан на столе, я снова подошел к Стиварду и спросил, нет ли для меня еще писем.
