Корзина «Ястреба» с грохотом коснулась щебеночной дороги. К счастью, подъемный шар аэростата не потерял высоту полностью. Техники продолжали нагнетать в него горячий воздух, и, хотя подъемной силы не хватало на то, чтобы поднять гондолу над землей, на паровой двигатель, горелки, паромет и людей оболочка воздушного шара не опустилась. Горячий воздух со свистом выходил в отверстия, пробитые стрелой из вражеской баллисты, но благодаря искусству техников-воздухоплавателей сам подъемный шар держался над землей и над упавшей гондолой.
Орда Лузгаша шла на упавший дирижабль сплошной стеной. В экипаж летели стрелы из дальнобойных луков, камни из пращей. Еще немного – и враги доберутся до «Ястреба»!
– Газовая тревога! – закричал генерал.
Тотчас же один из членов экипажа рванул за канат, свисавший из-под днища подъемного шара дирижабля, и в нескольких местах упали закрепленные сверху ящики. Сигнальщик взметнул черно-желтые флаги. Точно такие же ящики упали и в корзину «Ястреба». Члены экипажа поспешно расхватывали лежавшие в них противогазы.
Капитан «Сокола» принес противогаз Юдину и мне. Генерал начал было объяснять, как пользоваться этим средством индивидуальной защиты, но я по старой привычке сделал выдох, натянул противогаз и воззрился на генерала уже через окуляры резиновой маски. Тогда генерал надел противогаз сам и поднял руку в жесте приказа.
Тотчас же раздалось шипение, и из баллона под днищем нашего дирижабля, а также из баллона «Ястреба» пошел бесцветный газ. Ветер дул в сторону вражеской армии, поэтому первые признаки воздействия газа на солдат Лузгаша появились сразу же. Они начали яростно кашлять, хвататься за лицо. Некоторые катались по земле, другие пытались убежать.
В армии митрополита Кондрата использовали гуманное оружие. Газ был слезоточивым, а не отравляющим. Но остановить наступление врагов он мог ничуть не хуже, чем консервативный хлор или модернизированный иприт.
Вышколенным солдатам Лузгаша было не до приказов командиров. А командирам – не до того, чтобы командовать. Есть веши, с которыми практически невозможно бороться. Когда в твое горло и в твой нос впиваются тысячи раскаленных игл, когда невидимые когти выцарапывают тебе глаза, трудно забыть об этом и продолжать атаку.
Задние ряды врагов напирали на передние, передние выли, пытались бежать назад и катались по земле. Мы оказались в относительной безопасности. Парометчик прекратил огонь и отошел от орудия, бессильно опустившись на дно гондолы. На руках его вспухли волдыри. Постоянно работающий паромет перегрелся, но наш стрелок сжимал раскаленные ручки орудия, пока не миновала угроза подбитому дирижаблю.
«Сокол» спустился к «Ястребу» и сбросил штормовые канаты. Сначала я полагал, что мы возьмем на борт команду, взорвем паромет и отступим. Но генерал решил по-другому. Лишиться одного из трех боевых дирижаблей в самом начале кампании было недопустимо. Техники «Сокола» и «Ястреба», зависшие на канатах, сброшенных с нашего аэростата, латали пробоины. Теперь я понял, почему дирижабли ходили в связках по меньшей мере по два – один прикрывал другой и помог в ремонте в случае аварии.
Помочь техникам я не мог. Избивать беспомощных воинов Лузгаша считал безнравственным, хотя определенная целесообразность в таком занятии присутствовала. Поэтому я занял место на корме гондолы, чтобы не мешать ремонтникам, и наблюдал за воинами Лузгаша, за выжженной степью вокруг. Стекла противогаза быстро запотевали. Не представляю, как ремонтникам удавалось накладывать латки на пробоины при такой плохой видимости. Может быть, они знали, как нужно протирать стекла. Или работали на ощупь.
Из-за капелек водного конденсата на стеклах противогаза я не сразу заметил стремительно приближавшуюся к нам черную точку. Она неслась словно бы по следу нашего дирижабля.
Я вгляделся в точку пристальнее и переключил на нее все внимание. Прислушался и услышал далекий, заглушаемый шумом паровой машины топот. Смерть мчалась к нам со скоростью курьерского поезда митрополита Кондрата.
Для схватки мне нужны были и глаза, и уши, и свобода движений. Я задержал дыхание и сорвал душный противогаз. Блокировал рецепторы, вздохнул полной грудью и открыл глаза. Концентрация газа уменьшилась, но его действие ощущалась по-прежнему. Отравляющее вещество представляло собой смесь CS и какого-то перцового аэрозоля. Что и говорить – действенный коктейль!
А одноглазая пантера стремительно приближалась. Она шла по запаху. И, поскольку ветер сносил мой запах в сторону Бештауна, гигантская кошка бежала немного южнее того пути, по которому прилетели мы.
На полной скорости пантера врезалась в валявшихся на земле и бесцельно бродивших людей. В толпу, что осталась от ровного строя армии Лузгаша. И тут веселящий газ подействовал на нее.
Чудовищная кошка фыркнула, чихнула, в ярости взвыла и принялась громить все вокруг. С тех пор как она потеряла глаз, пантера ориентировалась по запаху. Уверен, что она чуяла меня и сейчас, но тысячи игл, впившихся в ее носоглотку, привели животное в дикую, неконтролируемую ярость.
Монстр, привезенный из-за Врат Лузгашем и выпестованный его черным магом, крушил сейчас его армию – одним ударом мощной лапы убивал лошадей, перекусывал пополам солдат в полном доспехе, топтал многопудовыми лапами упавших. Несмотря на дикость этого зрелища, оно вызывало чувство некоторого удовлетворения. Однако, терзая врагов, кошка неуклонно приближалась к дирижаблям. Некоторые техники забыли про работу и остекленевшими глазами уставились на чудовище.
Эта тварь пришла за мной. Ее не остановят десять метров, отделяющих гондолу от земли, – оборвет корзину или, вцепившись в нее, утянет на землю весь дирижабль. И тогда конец придет не только мне, но и экипажам «Сокола» и «Ястреба». А секретные парометные установки окажутся в руках врагов.
Герой легенд выпрыгнул бы из гондолы с обнаженным мечом и попытался бы прикончить тварь – даже ценой собственной жизни. Я тоже собирался так поступить, но чуть позже. У меня было секунд пять, и я собирался потратить их с толком.
Предложенное мной решение покоробило бы былинного героя, приверженца честного меча и схваток один на один. Я в два прыжка оказался у находившегося в полной боевой готовности паромета.
В зарядном бочонке, закрепленном над орудием, оставалось еще довольно пуль. Давление пара – даже выше нормы.
Обнаружить спусковой крючок и предохранитель не составило труда. Развернуть ствол в сторону кошки – дело мгновения. Ручки паромета еще были горячими, но теперь можно было браться за них без боязни обжечься.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
